Тайна жёлтых нарциссов - Франк Хеллер
После принятого решения, доктор опустошил бутылку вина, принесенную Иосифом, ибо он полагал, что имеет на это полное право, — не каждый день удается отыскать иголку в стоге сена.
После этого он спустился вниз пообедать. И там его ожидали сразу две новости.
Во-первых, хозяйка отеля сообщила доктору, что Иосиф внезапно, не доложившись ей, исчез. Трудно было понять, что произошло с этим старым верным слугою, никогда не бравшим в рот ни капли спиртного. И если уж верный Иосиф позволил себе такую выходку, чего же ожидать от остальных слуг?
— Успокойтесь, сударыня, — сказал доктор, — он завтра же отыщется: люди не так-то быстро отказываются от привычного образа жизни, тем более — тридцатилетней давности.
Сев за столик, он столкнулся еще с одной неожиданностью. Через три стола от него сидел смуглый человек, тот самый, который наблюдал за графиней в Амстердаме, в лавочке антиквара.
Глава пятая.
Библиотечные изыскания
Проснувшись на следующее утро, доктор Ц. и думать забыл про человека, встретившегося ему накануне.
После завтрака доктор поспешил на площадь Республики, где помещалось здание библиотеки.
Библиотека занимала массивное здание напротив бывшего королевского дворца, выстроенное в те времена, когда Страсбург был немецким городом. В инвентарном каталоге библиотеки доктор узнал, что в книгохранилище находится почти миллион книжных томов.
Но более всего доктора интересовала возможность найти в библиотеке кого-нибудь из служащих с двадцатилетним стажем работы. Вряд ли можно предположить, что в библиотеке сохранилась со столь давнего времени книга регистрации выдач. Об этом доктор навел справки у первого попавшегося ему служителя, и то, что он услышал, целиком подтвердило его опасения. Запись выдачи книг хранилась лишь в течение пяти лет.
— Нет ли у вас кого-нибудь, кто работал бы в библиотеке двадцать лет назад?
— Вряд ли... — ответил служащий. — Прошедшая война отразилась и на Страсбурге, и на библиотеке. Многие из наших сотрудников погибли на фронте, остальные предпочли сменить место жительства и распростились с родным городом.
Внезапно служащий вспомнил, что все же в библиотеке имеется некто, являющийся своего рода реликвией минувших времен. Это был мсье Галберлэ. Вот только повидать его совершенно невозможно. Мсье слишком загружен своей работой, чтобы согласиться принять кого бы то ни было.
— Неужели этот мсье Галберлэ не может хотя бы на минуту прервать свои занятия?
Прервать работу?.. Прервать работу, над которой мсье сидит вот уже тридцать лет, денно и нощно? Нет, это совершенно невозможно. Достаточно неприятно войти в кабинет мсье Галберлэ, даже не беспокоя его. Нет, нет, посетитель требует слишком многого. Быть может, есть способ как-нибудь иначе удовлетворить любопытство посетителя, не беспокоя раздражительного мсье Галберлэ?
Доктор Ц. задумался. Вот он снова перед вратами в прошлое: накануне этими вратами являлся Иосиф, сегодня — некто Галберлэ. Иосиф ввел его в заблуждение, но доктору удалось все же набрести на правильный путь и вытянуть из старого пьяницы несколько правдивых слов. А теперь ему надлежало подобрать ключик к этому таинственному Галберлэ.
— Разрешите осведомиться, а в чем заключается работа мсье Галберлэ? — спросил доктор у молодого библиотекаря.
К удивлению доктора, тот с трудом подавил улыбку.
— Разумеется... Никакой тайны тут нет. Мсье Галберлэ вот уже тридцать лет работает над ученым трудом, каталогизируя все фрагменты мировой литературы, в которых упоминается об эльзасских винах. Он собирает эти цитаты и снабжает их комментариями. Это и есть труд всей его жизни.
Доктор тоже улыбнулся.
— Неужели?
— Да, это так. Мсье Галберлэ — пламенный эльзасский патриот.
— И в самом деле, — горячо воскликнул доктор, — можно ли представить более почетную и патриотическую задачу? Так, значит, он пламенный поклонник Вакха?
— О нет, нет. Уже много лет он ничего не пьет, врач запретил ему пить вино. Но, подобно Данте, никогда не забывавшему о Беатриче, мсье Галберлэ верен эльзасскому вину, которому он воздал должное в молодости.
— Это прекрасно... — пробормотал доктор, — прекрасно. Только вот я не уверен, следует ли ему отказываться от вина, которое он восхваляет в своем труде. Как раз вчера я встретил одного большого знатока вин, так он...
Но библиотекарь начал проявлять признаки нетерпения, он даже прервал доктора:
— Быть может, я чем-то еще смогу помочь вам?
Доктор старался придумать, как ему проникнуть к загадочному поклоннику эльзасских вин, и не знал, что предпринять. Было совершенно ясно, что уговоры здесь бесполезны. Может, ему следовало бы явиться сюда с рекомендательным письмом? Но он не знал здесь никого, кто мог бы его рекомендовать. Да и повлияло ли бы такое письмо на замкнутого, погруженного в свои занятия Галберлэ?
По-видимому, этот человек был из тех чудаков-мономанов, для которых не существует ничего, кроме их увлечения...
Вдруг доктора осенило, он понял, что ему следует предпринять: надо апеллировать непосредственно к сфере деятельности этого чудака.
— Одну минуту, — сказал он библиотекарю и что-то написал на своей визитной карточке. — Быть может, вы согласитесь передать это мсье Галберлэ? Как бы он ни был раздражен, уж это-то он воспримет как любезность. Да вот, прочтите.
Служащий взял карточку и прочел:
«Доктор Иосиф Ц. из Амстердама просит разрешения сообщить вам очень любопытное упоминание о „Рикьеви-ре“ на голландском языке».
Служащий, колеблясь, удалился к нелюдимому сослуживцу, и через некоторое время вышел и кивнул доктору утвердительно. Доктор вздрогнул от радости и решил, со-0 хранив хладнокровие, использовать все свои козыри.
Вскоре показался маленький старичок, до странности похожий на Сократа. Взъерошив волосы, он заморгал — по-видимому, сидя у себя в кабинете за письменным столам, от отвык от дневного света. Молодой человек, вызвавший мсье, пробормотал несколько слов и, уходя, указал старику на доктора. Последний отвесил низкий поклон.
— Вы пожелали говорить со мною?
— Да, я осмелился...
— Как я понял, вы хотите сообщить мне о голландской цитате, где упоминается «Рикьевир»?
— Да.
— Прошу вас скорее сообщить мне ее. Я не располагаю лишним временем.
И, наклонив голову, он приготовился выслушать доктора и занести сказанное в записную книжку. Мсье в этот момент походил как нельзя более на сову.
Доктор на ходу придумывал, что сказать.
— Это,
