Дмитрий Дубинин - Убийство к Рождеству
– Вообще, хотелось бы. Но мне страшно встречаться с отцом Дины.
– Тогда я сама съезжу туда.
Я изумился. Ай да Наталья!
– Слушай, я просто не знаю даже…
– Не знаешь, тогда лучше молчи. И еще. Если что-нибудь сам выяснишь, неважно, от меня, или еще кого-то, прежде чем рассказывать Виктору, посоветуйся со мной. Я ведь теперь тоже в этой истории завязла, – с улыбкой, правда невеселой, произнесла Наталья.
* * *В агентство «Винтер» меня опять не пустили, заявив, что Дина Ткачева сейчас у них не работает. Я возразил, сказав, что знаю точно о ее пребывании в этих стенах поздно вечером двадцать четвертого января. Мне сказали, что я ошибаюсь.
Салон «Эль Торо» находился недалеко от метро «Рязанский проспект», на Зеленодольской. Я с трудом нашел место для парковки, втиснувшись на место только что отъехавшего «порше» и подошел к стеклянной двери, рядом с которой имелось переговорное устройство.
Нажав кнопку, я подождал. Женский голос из динамика осведомился на предмет того, кто тут и какого черта ему здесь надо. Я ответил, что мне крайне необходимо переговорить с фотографом Игорем Авдеевым.
Здесь я попал в цель. Меня впустили и направили к нужному человеку, сидевшему в лаборатории.
Игорь Авдеев мне не очень понравился – парню лет двадцати трех очень хотелось казаться завзятым «клубнем», потому он и был прикинут в наряд, который вызывал ассоциации не то со стареющим поп-певцом, не то с невысокого пошиба сутенером. Да и его речь коренного москвича не всегда была понятной из-за нарочитого псевдоанглийского акцента и неприятной манерности. Однако его хватило ненадолго – минуты на две-три, после чего он сбился, видимо, сам того не заметив, на нормальный язык. Тем более что речь зашла сами понимаете о ком. О девушке, чье фото на распечатке я показал Игорю после обмена формальностями.
– Я сам плохо понимаю, что случилось тогда, – говорил Игорь. – Мы, в общем-то, часто проводили время вместе. Конкурс ее этот подкосил – прикинь, не успела отметить первое место, и сразу же в больницу. Приступ аппендицита. А ей уже типа ангажемент сделали по модельной теме.
– Сроки подкачали?
– И сроки тоже. Хорошо, что контракт с «Севериной» она не успела подписать, так еще бы и на деньги попала.
– А потом?
– А что потом? Понта никакого. На животе шрамы – а у нее почти все фотосессии в бикини, да в топиках.
Походило на то, что Михаил, говоря о происках врагов Дины, слегка заблуждался – никто «мисс» специально гадостей не делал. С аппендицитом я и сам в свое время неудачно свалился – так бы сейчас, может, в Германии жил…
– Но ведь модели не только телом работают. Лицом же тоже можно – косметика там, шампуни.
– Ну, это не совсем по ее части. Хотя, зря она гусей погнала – могла бы влегкую переквалифицироваться. В истерики впадать начала, говорила, что жизнь пошла пустая. Работать отказалась, портфолио забрала. Опять же в клубы любила ходить, потом почти перестала – куда с такими шрамами? Пирсинг у нее был в пупке – вытащила. Знаешь, я даже раньше с ней конкретно ругался – че, типа, выставляешься, а потом жалко стало. А тут еще ее веселая семейка – мачеха, как я слышал, только радовалась – модели, говорит, все типа шлюхи, так что оно и к лучшему – учись, выходи замуж, работай как все.
– Ты знал ее родителей?
– Видел пару раз. Вообще, меня там не принимали, я это чувствовал, и мы встречались либо у меня, либо еще где… Нет, мы не трахались, если ты об этом. Короче, не хочу ничего вспоминать, тем более, у нас почти все дела кончились… И сестре ее, Тамаре, отдельное спасибо. Та вообще змея. Для нее любой успех Дины – личное оскорбление.
– А ты ее тоже видел?
– Да тоже раз или два… Слушай, а ты случаем не из МУРа?
– Нет. Просто я знаю, что девушки исчезли, а с Тамарой у нас были дела, – начал я на ходу сочинять.
– Я знаю. Родители вроде как в полном отпаде от таких дел.
– Ясно. А ты случайно не знаешь никого из знакомых Дины по имени Михаил?
– Михаил? – переспросил он меня. – А ты сам хорошо Тамару-то знал?
– Ну, не близко, если ты это имеешь в виду. Я же говорю – у нас были небольшие дела, связанные с ее работой.
– Ты тоже рисуешь, что ли?
– Нет. Я с художниками работаю.
– Выставки организуешь? – с надеждой спросил Игорь.
– Нет, картинами торгую, – продолжал я сочинять.
– Подожди… Так почему же ты тогда ко мне пришел?
– Потому что я уже многих обошел насчет Тамары. Никто не знает, куда она пропала, а ты же работал с ее сестрой.
– Слушай, а ты давно заходил в «Пикник на обочине»? – произнес Игорь. – Спросил бы у Галки. Или у Оскара, на крайняк.
– Был я там, – сориентировался я. – Но про Тамару мне и там ничего не сказали. Поэтому я и обратился к тебе.
– Понятно… Времени сколько?
– Без пятнадцати шесть.
– Ты на машине?
– Да.
– Поехали, – вдруг сказал он. – Я покажу тебе этого отжатого придурка.
Забавный круг знакомых, ничего не скажешь…
– Поехали, – согласился я.
– А потом забросишь меня на съемку, там это рядом. Годится?
– Годится.
– Тогда подожди немного.
Игорь быстро сложил весь свой фотографический скарб – два внушительных кофра, три штатива и два светоотражателя. Затем оделся, мы вышли на улицу и сели в машину.
Я запустил двигатель и спросил, куда ехать.
– Бывший завод «Мосэфир». Давай прямо к проходной.
Минут за десять мы добрались до указанного места, и пока ехали, Игорь мне объяснил, что этот завод уже несколько лет как приватизировали, и хозяева не видят ничего плохого в том, что сотрудники работают по шесть дней в неделю. По слухам, сверхурочные оплачиваются лучше, но кто не желает работать по субботам, с теми быстро расстаются. Москвичей, к слову, в этой шарашке – раз-два и обчелся. В основном из области ездят. Каждый день по три часа на электричке – только в одну сторону.
– Но Михаил – москвич?
– Михаил – дебил, – коротко ответил Игорь. – Мне Дина рассказывала, что он пытался к Тамаре шары подкатить. Не знаю, правда, или нет, но она вроде бы ему дала однажды. Видимо, от скуки, или чтобы отвязался. А он вообразил, что та замуж за него захотела. Блин, да он за месяц столько не заработает, сколько Тамара в день иной раз тратила. Да ты и сам, наверное, знаешь про ее запросы… Вот он, кстати.
Михаил был одет в шапку-ушанку и поношенную куртку, напоминающую вышедшие из моды где-то в восьмидесятые годы прошлого столетия «аляски». Молодому человеку на вид было чуть больше двадцати пяти, он выглядел вполне приличным, но при этом весьма заурядным субъектом. Обычный молодой человек, который по причине неосознанной лени и нерешительности не может однажды все бросить и начать трудиться на себя, вместо того, чтобы шесть дней в неделю торчать в стенах приватизированного предприятия за жалкую зарплату, которой брезгуют жители столицы.
– Кем он там работает?
– Механиком по какому-то оборудованию, если не ошибаюсь, – сказал Игорь. – А ведь мог в консерваторию поступить.
Мы взглядами проводили несостоявшегося жениха Дины Ткачевой. В лобовое стекло билась противная и колючая снежная крупа.
– Ты и фамилию знаешь?
– Егоров. Живет с матерью в однокомнатной. Томка с трудом от нее как-то отбилась – та вообразила, что Мишка привел будущую невестку. На эти, как они называются, забыл… Смотринки, кажется.
– Так она с ним плотно встречалась, раз даже с матерью была знакома?
– Думаю, что не очень «плотно». Вроде и недолго. Ну, мать Михаила, по-моему, выдавала желаемое за действительное. Конечно, женщинам в ее возрасте лишь бы детей переженить, а то, что жить людям не на что, это их не трогает. Одно только говорят: мы в их годы тоже ничего не имели, главное – чтоб уважали друг друга… Меня просто трясет от этого кретинизма; не представляю, как бы я к метелкам подъезжал, если бы на заводе каком-нибудь за гроши вкалывал…
Мы помолчали. Я подумал, что сегодняшний день мог бы стать своего рода большим откровением и даже в какой-то степени шоком для тех, кто считает всех москвичей социально глухими и неспособными просто так помочь фактически незнакомому человеку.
– Поехали, – сказал Игорь. – Мне уже почти пора.
Я выехал на дорогу. Погода совсем испортилась. Видимость была отвратительной, дворники с трудом успевали смахивать налипающий снег с лобового стекла.
– Дина в «Винтере» же была?
– В том числе. Там ихний хозяин ее типа выделял… Но она и с ними развязалась.
– А это ты снимал? – спросил я, показав фото девушки, которое зачем-то носила с собой Дина.
– Нет… Кто-то из наших, это факт. А девчонку не знаю.
– Спросишь?
– Попробую. Давай фотку.
– Игорь, у меня к тебе еще одна просьба, – сказал я затем.
– Ну?
– Ты говоришь, у тебя были Динины фотосессии… Не мог бы ты дать мне несколько ее снимков?
– Она забрала портфолио.
– Полностью?
– Может быть, что-то осталось…
– Любой фотограф оставляет у себя негативы.
– Я могу поискать.
