Сергей Царев - Предательство. Последние дни 2011 года
— Хорошо, что так все закончилось. Хотя… любая авария в лучшем случае оставляет неприятный осадок, — заключил Олег Борисович.
* * *Суббота выдалась теплой и солнечной. Рано утром Сергей Георгиевич и Татьяна Александровна на «Шкоде» направились в супермаркет. Набрав продуктов, выпив свежевыжатого сока, простояв у кассы, они вышли на стоянку с двумя тележками.
Загрузив в багажник покупки, Сергей Георгиевич не стал садиться в машину и подождал, пока Татьяна Александровна развернет машину, иногда подсказывая ей, насколько необходимо вывернуть руль. Возвращались домой они в хорошем настроении. У светофора на пересечении проспекта Андропова и Каширского шоссе остановились. Они стояли первыми в правом ряду, слева стоял автобус. На зеленый свет светофора водитель автобуса тронулся первым, за ним последовала Татьяна Александровна. Проехав несколько метров, автобус резко затормозил. Из-за автобуса вынырнула новенькая «БМВ», которая летела на красный сигнал светофора. Татьяна Александровна резко затормозила, но избежать столкновения не удалось. «Шкода» врезалась в правую переднюю дверь. «БМВ» проехала несколько метров и остановилась. Сергей Георгиевич, убедившись, что с Татьяной Александровной все в порядке, вышел из машины, но через пару шагов стал прихрамывать на правую ногу, на нее пришелся удар об приборную доску. Навстречу бежал водитель «БМВ».
— Простите, я виноват, вы не пострадали?
— Кажется, нет.
— А нога?
— Не думаю, что что-нибудь существенное.
После этих слов водитель «БМВ» направился к Татьяне Александровне, которая включила аварийную сигнализацию и вышла из машины.
— Простите меня, задумался. Все это из-за ремонта квартиры — того не хватает, это надо срочно купить, вот и летел на «Каширский двор» за недостающим стройматериалом. Когда увидел, что загорелся красный, было поздно, решил, что проскочу.
Мгновенно возникла колоссальная пробка. Водитель «БМВ» еще раз подтвердил, что он виноват, и предложил переставить машины к тротуару. На обочине Каширского шоссе стояли еще два автомобиля, участники ДТП, и машина ГАИ. Инспектор оформлял протокол ДТП. На вопрос Сергея Георгиевича он ответил, не отрываясь от чертежа, который рисовал под строгим контролем участников аварии:
— Звоните в центральную диспетчерскую, без этого я не ничего не буду оформлять. Там решат, кто будет оформлять ваш протокол.
В центральной диспетчерской долго не принимали сообщение об аварии, отвечая, что инспектор уже выехал. Пришлось объяснить, что это другая авария, а инспектор оформляет протокол первой аварии. После небольшой паузы сообщили:
— Ждите, инспектор приедет.
Первый инспектор, оформив все документы, уехал. Другого пришлось ждать более часа. Приехал он в плохом настроении, словно мы оторвали его от интересного занятия.
— Почему убрали машину? Что я буду фиксировать?
Доводы, что присутствуют все участники ДТП, что они однозначно подтверждают ситуацию, на него не очень подействовали. Возникла странная ситуация. Татьяна Александровна стояла в растерянности, не зная, что делать.
— А что, мы должны были оставить машины, перекрыв движение по проспекту и шоссе? За полтора часа, что мы ждали вашего приезда, половина Москвы встала бы, — резко вспылил Сергей Георгиевич.
Только после этого инспектор дал лист бумаги и предложил нарисовать схему расположений автомашин во время аварии. Потратив минут тридцать на оформление протокола, обменявшись телефонами с водителем «БМВ», Сергей Георгиевич и Татьяна Александровна поехали дальше.
— Как себя чувствуешь? Коленки не дрожат? — спросил Сергей Георгиевич.
— Нет, только машину жалко.
Передний бампер терся об асфальт. Отодрать его на месте аварии Сергей Георгиевич не сумел. Пришлось ехать под непрерывный скрежет, что еще больше расстраивало Татьяну Александровну.
— Подвела я свою девочку, — ласково обратилась она к своей машине.
Вечером, забрав с собой часть покупок, Сергей Георгиевич и Татьяна Александровна поехали к дочке. Перед отъездом Сергей Георгиевич спилил часть бампера, и скрежет исчез. Вечер был скомкан, как ни старались Наташа и ее муж Антон придать застолью праздничность, настроение было испорчено. Осадок от аварии удручал.
* * *На столе стояла бутылка старого коньяка. Олег Борисович быстро открыл и налил в большие хрустальные бокалы.
— Не предлагаю другие напитки. Помню, что во время наших прошлогодних встреч мы чаще всего пили коньяк.
— Все, как в прошлый раз, — согласился Сергей Георгиевич. — У меня ощущение легкого дежавю. Тем более, я предполагаю, что причина та же — книга.
— Вы, как всегда, точно просчитываете обстоятельства. Поговорим об этом потом, сейчас давайте выпьем за нас.
Сергей Георгиевич с удовольствием поддержал тост, добавив:
— За нас, за год, который прожили, за изменения, которые произошли.
Олег Борисович удивленно посмотрел на Сергея Георгиевича.
— Что Вы имеете в виду?
— Естественно, что за год произошли изменения в жизни, мы стали на год старше.
— Не думаю, что это Вы имели в виду, — настороженно сказал Олег Борисович.
— Конечно, не возрастные изменения я имел в виду. Может быть, ошибаюсь, но я мельком видел молодую девушку лет четырнадцати, которая с любопытством разглядывала нас из кабинета, когда мы направлялись на веранду. Не она ли была причиной определенных напряжений в вашей личной жизни? — спросил Сергей Георгиевич, а на лице проскочила лукавая улыбка.
— Вы помните наш разговор? — удивленно спросил Олег Борисович, но было видно, что он рад внимательности Сергея Георгиевича. — Потрясен Вашим предположением.
— Так я прав?
— Точно, — коротко ответил Олег Борисович и кивнул.
— Вот за это и выпьем, — предложил Сергей Георгиевич.
Вошла молодая девушка с двумя чашками кофе. Когда она подошла к столику и поставила их, Олег Борисович встал и представил:
— Это Маша, моя…
— …дочка, — продолжил Сергей Георгиевич и протянул руку. — Будем знакомы — Сергей Георгиевич.
Маша смутилась, не стала возражать, приветливо улыбнулась, пожала протянутую руку, пробормотала «приятно познакомиться» и смущенно покинула веранду, но чувствовалось, что она весьма довольна.
— Спасибо, — тихо произнес Олег Борисович, потом добавил: — Как-то она видела у меня вашу книгу афоризмов, попросила дать почитать. Потом взяла вторую книгу. Когда сегодня сказал, что Вы будете в гостях, она попросила познакомить. Не возражаете?
— Почему я должен возражать? — удивленно спросил Сергей Георгиевич. — Тем более что уже познакомились. Надеюсь, что мы с ней поговорим. Еще раз, рад, что у Вас все наладилось.
Разговор неожиданно прервался. Тишина, словно некая материя, проникала во все пространство веранды. Эта упругая воздушная материя не способствовала движению звука. Мужчины это чувствовали, поэтому смотрели на лес, поляну и молчали.
* * *Они долго молчали. Время шло, а решение надо было принимать.
— Сергей Георгиевич, от университета кто-то должен быть. Иначе они разнесут все. Это серьезные люди, с ними шутить нельзя.
— Максим, ты был у ректора, что он сказал? — спросил Сергей Георгиевич и сам же продолжил: — Можешь не говорить, все свалил на Александра Борисовича.
— Точно, только добавил, что его самого не будет на месте, он должен отъехать.
Сергей Георгиевич с удивлением посмотрел на Максима и усмехнулся. Спонтанные отъезды ректора в ответственные моменты, которые часто возникали в «горячие 90-е годы», он уже познал. А моменты эти возникали с определенной периодичностью — бандиты различных мастей заглядывались на имущество университета.
— Ладно, вариант с ректором отпадает, а что сказал Александр Борисович?
— Вам поручили аренду, Вы и разбирайтесь.
— Отлично, — возмутился Сергей Георгиевич, — мне поручили, а тот договор аренды они заключили, они и ходят к тебе обедать. А я должен разруливать.
— Какой прок от них, Сергей Георгиевич? Они понятия не имеют, что такое стрелка, разборка. Один со страху скажет что-нибудь не то, а Александр Борисович поведет себя не так — станет говорить как приблатненный, потом в проблемах захлебнемся.
— Ты так говоришь, словно я каждый день участвую в бандитских разборках и стрелках.
— Вы умеете говорить, это главное. Потом, не изображаете из себя крутого. Вы такой, какой есть. Вы не подстраиваетесь под ситуацию и не создаете ситуацию. Бандиты при наезде это чувствуют. Пойдем? — Максим продолжал настаивать.
