Джеймс Чейз - Этот путь для савана
– Какого черта тебе нужно было делать это самому? – свирепо спросил Голович. – Разве ты не понимаешь, что Форест этого только и ждал? Сколько лет ты был чистым, не давая ему ни малейшего повода. Ты понимаешь, что он не упустит этой возможности? Если ты хотел избавиться от нее, то почему не поручил Луи?
Маурер улыбнулся.
– Это было мое лично дело, Эйб, – ответил он только.
– Я получил удовлетворение. Видел бы ты ее лицо, когда она увидела меня. Она поняла, что ее ждет. Она видная самоуверенная женщина, но мужеством она не обладала. Посмотрел бы ты на нее. Видел бы ты ее глаза. – Он снова улыбнулся и от вида этой улыбки по спине Головича пробежала дрожь. – Ты бы послушал, как она вопила. Это было мое личное дело, и я не мог его никому перепоручить ни за что на свете. Голович потер руками лицо.
– Так можно провалить организацию, Джек, – сказал он беспокойно. – Синдикату это не понравится.
– Синдикат! – воскликнул Маурер. Голос у него внезапно стал злым. – Надоел мне этот синдикат! Они не должны указывать, что мне делать!
Голович отвернулся, подошел к креслу и сел. Он не хотел дать возможности Мауреру увидеть, как он шокирован и напуган.
– Если эта Колеман видела тебя…
– Не беспокойся, – спокойно прервал его Маурер, – о ней позаботятся. А без нее Форест ничего не состряпает. Он может начать, но ничего не достигнет. Сможешь ли ты замять дело, если она выйдет из игры?
– Смогу. Но сначала она должна исчезнуть.
– Она исчезнет. Мак Кен сообщит, где она скрывается. Он даст нам фору в полчаса, прежде чем запустит полицию. Голович немного подумал.
– Мы не можем рисковать, Джек, – резко сказал он. – Яхта должна стоять наготове. Поднимется большой шум, когда эта девушка умрет. Тебе лучше быть подальше от этого. Рыбалка, где до тебя нельзя будет добраться, – неплохой предлог. Пока не утихнет.
Маурер пожал плечами.
– Я поручу заняться этим Луи. Яхта всегда готова. Как только Мак Кен позвонит, я буду на борту.
– Кто займется девушкой?
– Позови Луи. Это его работа.
Голович поднялся, пересек комнату, открыл дверь рядом с баром и позвал Сейгеля.
Тот вошел так, словно шел по яичной скорлупе. Он был неглуп. Из того, что он услышал, он понял, что Маурер убил Джун Арно сам, и теперь он боялся возможных последствий. Он понимал, что теперь от одного промаха может все рухнуть. Он карабкался наверх последние десять лет, пока не достиг самого высокого поста, о котором только мог мечтать.
Деньги, женщины, роскошь стали ему доступны. Мысль о том, что все это можно потерять, наполняла его болезненной злой яростью.
– Луи, девушку нужно прикончить, – сказал Маурер, сразу переходя к делу. – Мак Кен даст нам знать, где она. Ты сразу же должен будешь туда отправиться. У нас будет полчаса, пока за дело примется Конрад. Сейгель посмотрел на него.
– Это трудная задача, мистер Маурер, – сказал он. – Слишком мало времени, чтобы спрятать концы в воду.
– Меня не интересует, как будет выполнена работа. Главное – она должна быть сделана. Кто пойдет на дело?
– Моу и Пит, – сказал Сейгель, подумав.
– Пит? Кто это? – резко спросил Маурер.
– Пит Вайнер. Стоящий парень. До сих пор он не убивал, но надо же когда-нибудь начинать.
– Это не тот ли с родимым пятном? – спросил Маурер, нахмурившись.
– Он самый. У него хорошо подвешен язык. Его старик был министром. Нам нужен парень, который смог бы проникнуть в квартиру без лишнего шума. Пит сможет это сделать. Если у него не получится, – Моу сам возьмется за дело. И у него получится. Он силен.
– Мне не нравится этот парень с родимым пятном, – сказал Маурер. – Он слишком приметен.
– У меня никого нет больше, кто мог бы войти в квартиру. Я не знаю плана. Будь у меня побольше времени, я бы не посылал его. Как только он сделает дело, я отошлю его из города. Думаю, что шума не будет.
– Да, лучше бы его не было, – хмуро сказал Маурер. В дверь постучали, и в комнату вошел Датч Фейнер, который присматривал за клубом, когда Сейгель был чем-нибудь занят. Это был высокий краснолицый блондин с серыми ледяными глазами.
– В чем дело? – нетерпеливо спросил Маурер.
– Только что в клуб вошла какая-то дама, мистер Маурер. Я подумал, что вам следует сообщить. Мне показалось, что это жена Конрада, хотя я могу и ошибиться. Она была здесь как-то вечером и ее лицо показалось мне знакомым. А сейчас я почти уверен, что это она.
– Ты хочешь сказать, жена Пола Конрада? – переспросил Сейгель, глядя на него.
– Точно, – ответил Фейнер, довольный реакцией, которую вызвало его сообщение.
– Она с Конрадом или одна?
– Одна.
– Проверь, Луи! – резко сказал Маурер и поднялся на ноги.
Сейгель протиснулся мимо Фейнера и заспешил по коридору, который вел к ресторану. Через несколько минут он вернулся с возбужденным лицом.
– Это действительно жена Конрада; она одна в баре. Маурер махнул Фейнеру, чтобы тот вышел. Когда за ним захлопнулась дверь, он посмотрел на Головича.
– В чем дело? Я не думаю, чтобы он послал ее шпионить. Голович покачал головой.
– Не могу этому поверить.
– Пойди и поговори с ней, Луи, – приказал Маурер. – Только поделикатнее. Не давай понять, что знаешь, кто она. Посмотрим, скажет ли она сама. Попытайся узнать, что она здесь делает.
Сейгель кивнул и вышел.
– Ты знаешь что-нибудь о ней? – спросил Маурер Головича, снова усаживаясь.
– Немного. Она привлекательная. Припоминаю, что перед замужеством она немного пела: пустяшные песенки, маленькие гонорары. Ты понимаешь, о чем я говорю. Они поженились около трех лет назад.
– Какого черта она может здесь делать? – задумчиво произнес Маурер.
Голович пожал плечами. Его не интересовала Дженни Конрад. “Через несколько часов, – думал он, – Maуpep будет на яхте. И тогда он, Голович, будет управлять королевством Маурера. Сбудется, наконец, то, о чем он постоянно думал. Теперь это в пределах досягаемости, теперь он будет иметь власть. У него будет возможность не только советовать. Если он решит что-то сделать, это будет сделано непременно”.
Его мысли перекинулись от раздумий о власти к чему-то другому, на что он издавна смотрел завистливыми глазами, к Долорес, жене Маурера. При одной мысли об этой высокой, рыжеволосой, зеленоглазой женщине, Голович задыхался. На его взгляд никогда не было женщины более желанной и интригующей, чем она, хотя сам Маурер, казалось, едва замечал ее существование. Как мог он связаться с этой Арно, когда ему принадлежала такая женщина, как Долорес? Голович удивлялся. Как он мог?
– О чем ты задумался, Эйб – резко спросил Маурер, глядя в глаза Головичу.
Тому показалось, что Маурер читает его мысли, а это было очень опасно.
Придав лицу безразличное выражение, он пожал плечами.
– О многом, – ответил он и нахмурился. – Ты думаешь, мне нравится все это? Ты уедешь, а кашу оставишь расхлебывать мне. Так что тут есть о чем подумать.
Маурер кивнул.
– Но ведь я уеду ненадолго, – сказал он. – Тебе нужно только все уладить до моего возвращения. Большие не о чем беспокоиться.
Голович подумал, что если кому-то и следует беспокоиться, так это – Мауреру, но ничего не сказал.
Дженни Конрад с тревогой оглядела людный бар. Проходя мимо швейцара, она сказала, что ожидает друзей. Здесь не любили женщин, приходящих одних. У клуба была целая стая своих девушек и посторонняя конкуренция не приветствовалась.
Прошлый раз, когда Дженни приходила сюда, с ней почти сразу же заговорил толстый пожилой мужчина, который провел с ней весь вечер, угощал ее и рассказывал анекдоты. Дженни нашла его невыносимо скучным, но сейчас все же надеялась, что он будет здесь. Однако его нигде не было видно.
Этим вечером в клубе, похоже, не было одиноких мужчин, и Дженни стало неловко. Она понимала, что не сможет долго сидеть одна за столиком в углу.
Бармен поглядывал на нее, а две девицы глазели на нее с открытой неприязнью.
Она нервно допила свой бокал. Какое будет унижение, если ей придется уйти, подумала она. И это после того, как она целый вечер прихорашивалась, а затем потратилась на такси до клуба. Ни в какое другое место она не пожелала пойти. По крайней мере, ни один из знакомых или сослуживцев Пола никогда не приходил сюда.
Когда она уже окончательно решила, что не может больше здесь оставаться, Дженни увидела направляющегося к ней высокого мужчину, одетого в безукоризненный смокинг. Ее в сердце быстро забилось. Его худое лицо и белый шрам от левого глаза к носу заставили ее затрепетать.
Он задержался у ее столика и широко и дружески улыбнулся. Она улыбнулась в ответ немного неуверенно, но не стала делать попыток скрыть свою заинтересованность.
– Не говорите мне, что он подвел вас, – сказал Сейгель, наклоняясь над ней.
Она чувствовала, что он пытается заглянуть за низкий вырез ее платья. Слегка встревоженная, но возбужденная, она откинулась назад.
