Аркадий Вайнер - Я, следователь..
12 сентября. г. Таллинн.
Следователь
Лист дела 29
Перед вечером в клочьях сизых дымных облаков мелькнуло багровое воспаленное солнце, но дождь не угомонился, и весь Таллинн погрузился в фиолетовый мягкий сумрак. Я шел по Ратушной площади, слушая, как цокают на тяжелых, влажно мерцающих булыжниках подковки, заглядывал в теплые желтые окна, заштрихованные дождем, как на старых гравюрах, и напряженно думал.
Зашел в небольшое кафе. Всего несколько человек сидели за дубовыми столами на широких деревянных скамьях. Яростно гудел камин. Я сел поближе к огню, взял густого ароматного кофе и стал прикидывать варианты.
Надо было сосредоточиться, собраться с мыслями, как говорят акробаты -сгруппироваться. Я вдруг почувствовал себя муравьем, суматошно бегающим по столу. У детей есть такое злое развлечение: муравей уже почти добежал до края стола, сейчас нырнет вниз – и свободен! Но упрямая рука ставит перед ним спичечный коробок, который превращается в непреодолимую стену. И муравей покорно бежит в другую сторону. Но там снова препятствие, и так – без конца. В книжках эта роль всегда отводится преступнику, обложенному со всех сторон сыщиками. Но убийца, которого искал я, мог покуда не волноваться. Пока я сам бегал, как муравей, пытаясь установить хотя бы имя убитого…
Похоже, я снова зашел в тупик. Пименов и Пяртс преспокойно отдыхали дома. Корецкий вчера ушел в плавание. Рецепты, выданные Пименову и Пяртсу, лежали передо мной на столе, Оставалась последняя крошечная лазейка: Корецкий мог помнить, кому и зачем он отдал свой рецепт.
Я положил на стол блестящий новенький полтинник и вышел. Из первого же автомата позвонил в пароходство и продиктовал радиограмму…
ТАЛЛИННСКОЕ МОРСКОЕ ПАРОХОДСТВО
РАДИОГРАММА
Таллинна 7112-9.19.15.
Сейнер РС-4. Первому штурману КОРЕЦКОМУ
Связи уголовным делом срочно сообщите в адрес Таллиннского горотдела милиции кому зпт при каких обстоятельствах вы передали рецепт зпт полученный вами двадцатого августа бассейновой поликлинике хирурга Аар тчк
Следователь.
Лист дела 30
Я проснулся рано и удивился, что из горотдела милиции еще не звонили. Радиограмма с сейнера должна была прийти давным-давно. Я набрал номер дежурного.
– Нет-нет, ничего не передавали. У меня записан ваш телефон – как только что-нибудь будет, сразу извещу.
Тогда я позвонил заместителю начальника пароходства. Он был очень вежлив, но мне показалось, будто, он чего-то недоговаривает и старается поскорее от меня отделаться. А может быть, показалось. Связь, мол, ночью была плохая. Тогда я сказал железобетонным голосом:
– Попрошу вас ускорить это дело. Оно не терпит отлагательства. А если с сейнером плохая связь, можно запросить через базовое судно…
На улице по-прежнему шел холодный дождь. Делать мне было нечего. Я завалился на диван, взял забытую кем-то в номере книжку о Фламмарионе и стал читать.
«Искать звезды работа поприятней, чем искать убийц. Поспокойнее. А главное – почище»,– завистливо подумал я. И заснул. А в четверть двенадцатого меня разбудил звонок:
– Говорит дежурный горотдела милиции капитан Антсон. На ваше имя поступила телефонограмма,
– Читайте,– сказал я, и мне казалось, что сон все еще продолжается…
ТЕЛЕФОНОГРАММА
13.9 11.00 Исх. No 76-з
Сообщаю, что первоначальные сведения о выходе сейнера РС-4 в рейс с полным составом команды оказались ошибочными по вине капитана судна.
Сегодня капитан РС-4 сообщил, что первый штурман Корецкий Е. К. находился в отпуске до восьмого сентября и по неизвестной причине из отпуска не возвратился, в связи с чем судно вышло в море без него. Местонахождение Корецкого в настоящее время неизвестно.
Подписал: Зам. нач. пароходства Линнамяги
Передала: Секретарь А. Гаварс
Принял: Дежурный Антсон
Лист дела 31
– Включите сирену!– сказал я шоферу, и хриплый визг располосовал дождливую туманную тишину. Машины впереди удивленно, неуклюже отворачивали в сторону, пропуская нас.
– Если можно, то еще быстрее,– сказал я. Шофер кивнул, Энге покосился на меня.
– Не правда ли, Томас, в этом городе неуместны подобные звуки? -сказал я ему.
Он еще раз глянул на меня из-под своих белесых ресниц, потом серьезно сказал:
– Это звуки беды. А беда везде неуместна.
– Значит, и мы, Томас, везде неуместны?– усмехнулся я.
– Не-ет,– Энге снял фуражку и пригладил соломенные волосы.– Ведь мы не беда. Просто мы ее встречаем первыми.
– Вторыми,– сказал я.– Первыми ее встречают те, к кому мы не поспели…
Машина со скрежетом затормозила около пароходства. Я взбежал на второй этаж, в приемную заместителя начальника.
Секретарша – вся любопытство – сказала:
– Заходите, вас ждут…
СПРАВКА
гор. Таллинн.
Заместитель начальника Таллиннского морского пароходства Линнамяги, а также вызванные им сотрудники пароходства Баранов, Талсепп, Гурвич и Колокольникова, осмотрев предъявленную им фотографию мужчины, погибшего четвертого сентября на 38-м километре Ялтинского шоссе, категорически и безусловно опознали в убитом штурмана рыболовецкого сейнера РС-4 Корецкого Е. К.
Следователь
Лист дела 32
– Как мне допросить капитана сейнера? Линнамяги понимал, что они попали в неприятную историю. Он растерянно развел руками:
– Мы можем вызвать сейнер в Таллинн. Но сейчас? самая путина – план не выполнят. Да и люди ничего не заработают – и так месяц на ремонте простояли. Вот если бы…
– Что – если бы?
– Вас не затруднит добраться до плавбазы на вертолете? А капитан Астафьев прибудет туда катером.
– Не затруднит. Линнамяги обрадовался:
– Тогда мы это мигом организуем. А капитану я; дам!..
– Подождите давать. Надо выяснить сначала, в чем там дело…
…Энге сочувственно похлопал меня по спине:
– Ничего, ничего, дружок. Облачность низкая – качать будет не слишком.
Энге не выговаривал шипящих, и слова у него получались совсем смешные: ницего, облацность, кацать будет не слишком. Я хотел сказать, что как раз самая сильная болтанка при низких облаках, но раздумал и пошел к вертолету. Какая разница? Энге же не подымет облака выше.
Вертолетчики были молодые, смешливые ребята. Старший из них подмигнул:
– Ну, поболтает в крайнем случае маленько. Землю потом больше ценить станете.
Я усмехнулся:
– А я что? Я ничего, я ведь не то чтобы сильно по воздуху стосковался…
– Тогда полетели?
– Полетели.
Энге пожал мне руку и на прощанье сказал:
– Когда прилетите, ты с трапа не прыгай на палубу, пока не застопорят машину.
Я уже отошел на несколько шагов, но обернулся:
– А тебе доводилось?
– Всякое бывало,– сверкнул своей ласковой улыбкой Энге.– Ну, счастливо…
Где-то над головой густо заревел мотор, и по все усиливающейся вибрации я понял, что огромный винт вертолета набирает скорость. В круглое окошечко я видел Энге, который стоял, оперевшись локтем на капот «Волги». Струи ветра от винта били ему в лицо, и он придерживал фуражку. Потом я почувствовал легкий толчок – вертолет пошел на подъем, но не покидало ощущение, будто мы замерли неподвижно, а это машущий фуражкой Энге и неожиданно вытянувшийся корпус автомобиля проваливаются куда-то вниз, в тартарары. Через несколько минут их уже нельзя было различить, а весь зубчато-острый силуэт Таллинна мне видно было из окошка, и город подо мной лежал удивительно красивый, фиолетово-синий, с дымно-серым отливом. Пилот развернул вертолет, и город исчез из моля зрения. Впереди было только мутное вспененное море.
Я сел в кресло и подумал, что с меня достаточно. Таких приключений хватит для двухсерийного вестерна. Но я ведь не Юл Бриннер. Я не герой и не искатель; приключений. Если говорить честно, то я и стрелять из пистолета толком не умею. А после того как один барбос умудрился прострелить мне правое легкое, врачи предписали мне «щадящий режим». Это же надо! Слово какое красивое – «щадящий»! Короче говоря, ко всем моим замечательным победам – чует мое сердце – я, вернувшись домой, смогу говорить знакомым: «От меня жена ушла!» И никто даже не скажет: «От всех жена ушла», потому что от нормальных мужей жены не уходят.
Я еще долго забавлял себя этими размышлениями, стараясь не думать о разговоре с капитаном. А потом мне стало по-настоящему плохо. Я сидел, вытянув ноги и закинув голову за спинку кресла, и смотрел в белый; потолок. Как только я бросал взгляд в иллюминатор на кипящие внизу буруны волн, к горлу подкатывала тошнота. Наверное, на служебных вертолетах не возят «героев» вроде меня, поэтому здесь и не предусмотрены для таких случаев пакеты. И это было ужасно. Особенно когда вертолет проваливался в воздушные ямы. Я закрыл глаза и стал считать до тысячи, потом до двух, до трех, потом в обратном порядке…
