Алексей Макеев - Трое обреченных
Остаток вечера он просидел в веселом баре на центральной улице. Душа решила — чего пить, того не миновать. Гудело раскатистое техно, феерический свет носился по стенам. Максимов восседал за стойкой бара, бессмысленно таращась на расписную бутылочную витрину, и поглощал виски микроскопическими дозами. Длинноногие путаны тянулись к нему, как ходоки к Ленину. Он посылал их, не удостаивая даже поворотом головы. У одной из ночных бабочек оказался, впрочем, приятный мелодичный голос. Он скосил глаза, обнаружив на соседнем табурете аккуратные ножки, заделанные в опрятную «сеточку». У обладательницы сексуальных колготок было симпатичное удлиненное личико и целая бездна умопомрачительных достоинств, на которые Максимов сегодня плевал с высокой колокольни.
— Дама ждет, кларнет играет, — тонко намекнула путана.
— Клиент хранит целомудренное молчание, — хмыкнул Максимов.
— Нет желания? — посочувствовала девушка.
— Извини, — вздохнул сыщик. — Чудовищное настроение. Если хочешь, выпивкой побалую, а на серьезные отношения я сегодня не герой.
— Ушел на базу, — посочувствовала девушка. — А хочешь, я тебе абонемент устрою?
— Абонемент? — удивился сыщик. — А ты у нас в филармонии подрабатываешь? На скрипке скрипишь?
Путана звонко засмеялась, зажмурив от удовольствия глаза.
— Ты смешной, как ребенок. Вообще-то я работаю в музыкальной школе — преподаю по классу фортепиано. Но не в этом дело. Абонемент на услуги иного рода. Бразильская мода — неужели не слышал? Покупаешь месячный абонемент — скажем, четыре свидания в месяц, как тебе удобно, хоть тридцать — получая в итоге тридцатипроцентную скидку. Приходишь — а я тебя уже жду. Никакого обмана.
«А почему бы и нет? — тоскливо подумал Максимов. — Шут с ним, с абонементом…»
— Пошли. — Он залпом осушил стопку, бросил бармену сиреневую купюру и угрюмо повернулся к девушке. Путана забеспокоилась — от взгляда представительного, но мятого мужчины веяло неприятностями.
— Пошли, — неуверенно сказала она. — У тебя, похоже, глубокая личная драма?
— Есть немного, — согласился Максимов. — По моей вине сегодня погиб человек. Вероятно, неплохой.
— Оттого и напиваешься старательно… — Девчушка нахмурилась, обнаружив ломаную морщинку поперек лба. Оценивающие глазки пытали Максимова и с тревогой, и с сожалением. — Не пойду я с тобой, парень, — приняла непростое решение путана. — Ну тебя на фиг. Ты в зеркало-то посмотрись. Знаешь, что? Приходи в любой день, когда настроение поднимется и люди перестанут умирать по твоей вине. Спроси Дарью Игоревну. Развлечемся. И подумай хорошенько насчет абонемента, договорились?
Не брала его сегодня гремучая смесь водки с виски. Злость трясла, как эпилептика. На подходе к дому он обнаружил в кармане пустую сигаретную пачку и отправился в обход двора — к киоску на торце дома. Благодаря этому нехитрому маневру и засек за углом квадратный джип без огней, а на детской площадке — двух неспящих, имеющих, очевидно, некоторое отношение к джипу. Бросаться в бега при наличии в доме родной дочери — не совсем благородное занятие (а Маринка сидела в квартире — он звонил ей минутами ранее). Помявшись и не придумав ничего умного, Максимов сжал кулаки в карманах и, небрежно раскачиваясь, направился к подъезду. Двое на площадке того и ждали — снялись с качелей, пустились наперерез.
— А ну, постой-ка, фраерок, — без особой дипломатии начал первый.
Второй попридержал Максимова за рукав и угрожающе бросил:
— Ты не понял?
— Бестолковый я, — объяснил Максимов. — В одно ухо влетает, в другое вылетает. Сигареты кончились, ребята? Или огонек не высекается?
— Ты нам башню не крути, — рявкнул бычок. — Тебя какого хрена наняли? Груши околачивать? Нашел бабу?
— Так я вроде нашел… — сжав до боли зубы, процедил Максимов. — Кто же виноват, ребята, что вы мало каши едите? И с мозгами у вас пугающий дефицит.
— Ах ты, сука… — оскорбились хором братки. По всей видимости, приказа миндальничать от прямой работодательницы они не получали. Чем и пользовались — в силу врожденного слабоумия. Оба практически одномоментно схватили Максимова за шиворот. Завершать этот вечер отрывом от земли в планы не входило — он ударил обоими локтями — и если первый как-то смог среагировать, подался назад, то второму досталось серьезно — пораженный в напичканный салом живот мордоворот сложился, издал что-то схожее с блеянием ягненка. Первый отправил руку за пазуху — не надеясь на успех рукопашного боя Максимов ударил в челюсть без базара, амбала встряхнуло — как будто током пробило. Но падать он не собирался, самолюбие взыграло — махнул рукой с кастетом, скользящим ударом зацепив голову. Объятый бешенством, Максимов сцапал бандюгана за горло — хватило размаха пальцев, чтобы тот захрипел и задергался. И почему я не киллер? — промелькнула диковатая мысль. — Почему не убиваю? У всякого уважающего себя душегуба имеется перчатка с двумя металлическими лезвиями, вшитыми вдоль большого и указательного пальцев. Сжимаешь элементарно горло — и больше нет вопросов…
Он мог бы задушить эту мразь одним напрягом. Но надо ли? Уступишь соблазну — потом всю жизнь каяться. Схватил кашляющего братка за грудки и потащил к мусорным контейнерам, чьи узнаваемые квадраты освещала матовая лампа над подъездом. Дерьмо обязано плавать в канализации, а если трудно его туда загнать, сойдет и мусорка…
Подмога к неприятелю подскочила очень не вовремя. Хлопнули дверцы джипа, и новая нечисть полезла из табакерки. Сразу трое, мерзкий звук взводимого затвора, от которого пропадает всякое желание махать руками. Третьей, впрочем, оказалась женщина — большое успокоение. Максимов в сердцах отшвырнул созревшее для контейнера дерьмо — не дали завершить дело! — и сразу почувствовал, как улетает хмельная удаль из головы. Бандит споткнулся о бетонный наплыв, возвышающий помойку, и зарылся носом в картонную коробку.
— Что ж ты делаешь, падла? — посетовал новый претендент.
— Кончать его надо, — проворчал коллега. — Толку от этой ищейки все равно хрен…
Не самая лучшая мысль, сообразил сыщик. А толк — это смотря с какой стороны посмотреть…
— Отставить, идиоты! — рявкнула «клиентка», отталкивая клеврета и подходя вплотную. Глаза всесильной коммерсантки горели голубым пламенем. Максимов не нашелся, что сказать. Обычное «здрасьте» или пошлая шуточка не сошли бы за юмор, а выражать признательность за то, что не убили сразу, — бред собачий.
Такое ощущение, будто бы эта тигрица обнюхивала сыщика — уж больно выразительно водила носом. Он тоже машинально принюхался. Приятно пахнет, зараза! Изысканно и тонко. Но что-то примешано к запаху — ненужная субстанция, сводящая изящный букет к аромату какой-то пошлой «Красной Москвы». Не страх ли?
— Резвимся, Константин Андреевич? — зловеще вопросила г-жа Бурковец. — А дело, между прочим, стоит на месте. И время не спеша уходит…
— У вас серьезные проблемы, Мария Леонидовна? — учтиво спросил Максимов.
— А вам какое дело? — рыкнула атаманша. Компетентность сыщика по части имени-отчества ее немного покоробила.
— Признайтесь, Мария Леонидовна, что случилось десять лет назад? Или двенадцать? Или восемь? Почему жалкая рахитичная особа внушает ужас не только падшему запойному фотографу, но и упитанному коммерсанту и такой влиятельной независимой персоне, как вы?
— Послушайте, а для чего я вас наняла? — сменила тон женщина. Новые нотки в разговоре Максимову крайне не понравились. Холодная ненависть плеснула из глаз, заставив прикусить язык. — У вас осталось два дня, Константин Андреевич, — процедила женщина. — И ровно три ночи. Оцените наше благорасположение — мы не хватаем в заложники вашу дочь, не шантажируем прочими близкими, прощаем вам очередную дерзкую выходку — а все лишь потому, что считаем плодотворный труд занятием свободным и добровольным. Сорок тысяч долларов, Константин Андреевич. И последнее предупреждение — поменьше пить, побольше работать и стараться не водить нас за нос. Ваше поведение на последнем этаже известного дома под чердачной лестницей позволяет заподозрить вас в злонамеренности, но мы решили временно эту тему не развивать — к обоюдной, так сказать, выгоде. Понимаете намек?.. В машину, идиоты! — рявкнула женщина, оборачиваясь к побитым браткам. Те как раз со скрипом принимали вертикаль. — А ваше бытие, Константин Андреевич, с данного часа находится под пристальным вниманием, не обольщайтесь. Работайте. Неужели трудно понять, что, выполнив заказ, вы убьете сразу двух зайцев?
— Папахен… — свалилась ему на шею дышащая, как загнанный бегун, Маринка. — Я все видела с балкона… Ловко ты им врезал… Но я не слышала, что тебе эта тетка говорила… Очень серьезные неприятности, да, папахен?
