Лариса Капелле - Черная Королева тамплиеров
Фелипе наблюдал за суетой большого города и думал. С высоты люди казались не больше муравьев, и он даже не мог рассмотреть их лиц. Теперь он был на вершине, он добился всего, даже большего. Только что кончилось заседание совета корпорации. Дела его шли блестяще. Под конец, расслабившись, члены совета вспомнили детство и родительский дом. Только Феррейра молчал и слушал других. Не то чтобы ему было нечего рассказывать, нет. Но партнерам знать детали было незачем. Глядя на высокого, подтянутого господина с холеным, породистым лицом, любой бы представил себе целую галерею богатых и значительных предков. Но реальность происхождения Фелипе Жоакима Феррейры была абсолютно иной. Он родился в лачуге в трущобах в центральной части Рио-де‑Жанейро.
Родительский дом представлял собой наспех сколоченную хижину из нескольких листов шифера, кровельного железа и разномастных досок. Но в 1966 году в жизни его родителей забрезжила надежда. Городские власти снесли с лица фавелу, в которой родился Фелипе, и родителей переселили в Сидаде-де‑Деуш, это был новаторский проект по постройке нормального жилья для бедноты. Однако хотели как лучше, а получилось как всегда. Дома построили, а на инфраструктуру то ли денег не хватило, то ли разворовали, но само название Сидаде-де‑Деуш — Город Бога стало горькой насмешкой. Смелый проект, который должен был уменьшить количество трущоб, стал проектом, создавшим самый известный трущобный и криминальный квартал Бразилии. Но Фелипе Феррейре повезло, он родился заново, когда ему было пятнадцать лет. И именно этот момент он считал своим настоящим рождением. С чего все началось? Он задумался. «С гибели отца», — сам собой пришел ответ. Как ни странно, он почти ничего не помнил, словно память смилостивилась над мальчиком. Только крики матери до сих пор звучали в мозгу, и виделось нечто, отдаленно напоминающее тело отца под окровавленным куском белой материи. Это было все. Ни отпевания в церкви, ни похорон он не запомнил. После мать отправилась с ним в паломничество. Больше всего бедная женщина боялась, что сын встанет на путь отца. Поэтому и отправилась к знаменитой Мадонне Апаресида, святой покровительнице Бразилии, просить заступничества и милости. Денег хватило только до Сан-Паоло, а до городка Апаресида добирались как придется.
Это Фелипе запомнил хорошо. Они шли пешком целых двадцать километров. Он тогда безумно устал. Перед собором ноги уже отказывались двигаться. Сделав последнее усилие, зашел внутрь, и вот перед ним показалась она, Черная Мадонна Апаресида. И в этот момент что-то странное случилось с мальчиком. В первый раз после смерти отца он заплакал, зарыдал в голос. Его сердце переворачивалось, тело содрогалось, а слезы текли и текли по запыленному лицу. А после ничего, темнота. Мать рассказывала потом, что он упал в обморок. Монахини хотели перенести мальчика в небольшую комнатку рядом с входом, но одна из них, самая пожилая и опытная, остановила их.
— Оставьте его здесь, с Мадонной. Так будет лучше.
Те послушались, и мать Фелипе несколько часов ждала, пока сын очнется. Наконец ресницы подростка затрепетали, и он начал приходить в себя.
— Ты меня напугал, — заботливо произнесла мать. — Что с тобой случилось?
— Я был с ней, — просто ответил Фелипе и улыбнулся.
— С кем? — не поняла мать.
— Я был с Мадонной, — раздражаясь непонятливости матери, пояснил мальчик.
— С Мадонной, — прошептала мать.
— И она сказала тебе больше не бояться. С этого момента она станет нашей защитницей…
Мальчик говорил уверенно, и мать не посмела оспаривать. Они вернулись в Рио, и у Фелипе словно крылья выросли за спиной. Оставив свою уличную банду, он принялся за поиски работы. Дальний родственник Сальваторе взял его в свой маленький ресторанчик. Мальчик был одновременно посудомойкой, официантом и уборщиком. В небольшую плату входила еда и крыша над головой. Но Фелипе не жаловался, он прекрасно понимал, что ему несказанно повезло. Деньги оставались даже на помощь матери, не говоря уже о бесплатной еде. Все это он считал необыкновенной удачей, тем более постепенно он стал откладывать небольшие суммы. У него была цель: купить уличный лоток. Он даже уже присмотрел один: его владелец Манюэль собирался его продавать. Но денег пока было недостаточно. Но это его не огорчало. Его теперь ничего не могло ни огорчить, ни испугать. Рядом с ним была Она, Мадонна.
И в один вечер, когда он уже падал с ног от усталости, в ресторанчик вошел один человек. Он сразу обратил на себя внимание других посетителей. Да и немудрено, не каждый вечер в заведение Сальваторе заходил такой знатный господин. Только почему знатный? Даже сейчас Фелипе не мог ответить, почему? Одет он был скромно, но все в нем выдавало личность незаурядную. Даже от одного взгляда угольно-черных горящих глаз становилось не по себе. Сальваторе сразу напрягся и пальцем подозвал к себе своего лучшего официанта. Тот, подобострастно улыбаясь, подбежал к вошедшему. Сальваторе сам встал на место повара и приготовил самые свои лучшие блюда. Господин явно остался доволен.
В момент, когда Фелипе собрался было убрать тарелки со стола, посетитель остановил мальчика и задал несколько неожиданный вопрос. Причем по-португальски он говорил без всякого акцента.
— Тебе тяжело так жить, мальчик?
— Нет, — вполне искренне ответил Фелипе.
— Ты же уже с ног валишься от усталости, — удивился господин.
— Нет, не валюсь, — возразил подросток, — я сильный.
— То есть получается, ты доволен своей жизнью.
— Конечно, — кивнул Фелипе.
— И тебе не хотелось бы чего-то большего? — медленно произносил господин, не спуская с него внимательного взгляда глаз цвета непроглядной ночи.
Но Фелипе не так-то легко было сбить с толку.
— Хотелось, — смело ответил он незнакомцу и, четко проговаривая слова, сказал: — Мне хотелось бы купить место и лоток Манюэля.
Господин слегка опешил:
— Ты уверен, что не хочишь выучиться на кого-нибудь и найти приличную работу, например?
— Уверен, — упрямо ответил Фелипе.
— Работа уличного торговца тяжела и неблагодарна, — заметил господин.
— Я знаю, и я не останусь уличным торговцем, — уверенно заявил мальчишка, — но сейчас я бы хотел купить лоток Манюэля.
— Если ты говоришь, что хотел бы купить, значит, тебе не хватает денег, чтобы осуществить твою мечту?
Мальчик только кивнул.
— Сколько? — вполне деловым тоном произнес господин.
— Двухсот пятидесяти реалов, — честно ответил мальчик.
— Вот держи четыреста. Что-то мне говорит, что завтра твой Манюэль поднимет цену, — с этими словами удивительный незнакомец протянул мальчику деньги и, расплатившись с подобострастно подбежавшим Сальваторе, вышел из ресторана.
Как ни странно, все произошло так, как предсказывал господин. Манюэль, действительно, на следующий день поднял цену на свой лоток. Но Фелипе купил его не торгуясь. И через несколько дней лоток находился в его собственности. Прямо за витриной был небольшой закуток, где Манюэль готовил пищу, там Фелипе спал. Он начал с того, что переместился поближе к пляжу, где было побольше туристов. Мальчика с лотком стали выделять. Сначала скорее из любопытства или из жалости. Потом заметили, что его пища была вкусной и недорогой. У него появились свои клиенты. И с тех пор удача ни разу не отворачивалась от него. Он продал лоток и купил малюсенький ресторан, потом еще один, вложил деньги в небольшой отель, который у него перекупила крупная корпорация, решившая построить небоскреб. Вырученные деньги Фелипе по совету одного из клиентов ресторана вложил в покупку шахты. И постепенно день за днем, камень за камнем построил свою империю. И каждый день, каждую минуту он не забывал ту, которой был обязан своим успехом. Мадонна оставалась для него светлым и далеким образом, она всегда была рядом с ним. И после смерти матери он понял, что в его жизни не будет другой женщины — будет только Она…
* * *Кася начала день с прогулки в парке. Хотелось прийти в себя и разобраться в собственных, достаточно противоречивых впечатлениях. Услышанная вчера легенда о Черной Королеве, таинственное прошлое замка, вездесущие тамплиеры — было над чем задуматься.
— Кассия! — позвал знакомый голос.
Она обернулась, навстречу спешил Бернар Мишеле.
— Проезжал мимо и решил остановиться, — объяснил он со своей фирменной широкой улыбкой рубахи-парня, — надеюсь, я вас не беспокою?
— Нет, — покачала она головой, рассматривая своего собеседника. При дневном свете он казался несколько старше. Хотя подтянутая фигура бывшего военного была на зависть любому молодому парню, но сеточка морщин вокруг глаз и рта выдавала возраст. Кася уже узнала из рассказов матери, что Мишеле являлся военным в отставке, жил, что для такого интересного мужчины было странновато, один. Ни спутницы, ни спутника в его жизни не наблюдалось, детей тоже никто не замечал. И всю энергию этот мужчина посвящал одному: своему обществу защиты памятников старины.
