Екатерина Черкасова - Маска, я тебя знаю
я обо всем позабочусь, правда. Все будет хорошо.
Он встал, чтобы идти, но потом вдруг спросил:
- Да, давай я сообщу твоим родственникам, что с тобой все в порядке.
- Ой,- тут уже я заволновалась,- не надо родственникам,
да и потом, мама все равно приехать не сможет.
- Почему?- удивился он.
- Потому что я из Крыма, в Москве учусь в институте, живу в общаге
и если кому-то и стоит знать, что я в больнице, так это моей соседке
по комнате,- выложила я свою краткую биографию.
- Хорошо,- заторопился он,- я сообщу ей. Куда позвонить?
Я промолчала, и он переспросил:
- Ну адрес ведь ты помнишь?
Я назвала свой точный адрес и фамилию Милы.
- Я все для тебя сделаю в лучшем виде,- ободрил он меня,
честное слово, ты мне очень помогла. Спасибо,- он направился
к двери.
- Я еще зайду завтра,- кивнул он мне, уже с порога.
После того как Саша удалился, я нашла настоящий пульт дистанционного управления телевизора и стала думать, почему же парень так боится суда. И пришла к выводу, что он, наверно, бандит, имеющий кучу судимостей. Особенно я укрепилась в этой мысли, включив телевизор именно
в тот момент, когда профессор Преображенский из "Собачьего сердца" говорил:
"Пока блистающий меч правосудия не сверкнул над ним красным лучом..."
Однако я не согласна играть роль блистающего меча, мне больше нравилась перспектива "стать куколкой". Бросив думать о глупостях, я с удовольствием начала смотреть свой любимый фильм, пока у меня снова не разболелась голова.
ГЛАВА 7
Весь следующий день я находилась под пристальным вниманием специалистов. Сначала пришел вчерашний врач, осмотрел меня и спросил про самочувствие. Потом пришла очень миловидная дама средних лет и тоже поинтересовалась моим здоровьем. Затем мой врач вернулся ко мне вместе с пожилым строгим мужчиной, и они еще раз осматривали меня уже вдвоем и опять спрашивали о самочувствии. От такого неусыпного внимания я решила, что действительно серьезно больна.
Сразу после ухода докторов мне принесли завтрак, наверное, лучший
из всех, какие я ела за последние два месяца: два йогурта "Данон", розетки с медом и маслом, упаковка маленьких круассанов, большой стакан апельсинового сока и яблоко. Я думала, что после еды на тарелке ничего не останется, поскольку, несмотря на травмы, аппетит у меня был отличный. Усилием воли подавив желание спрятать оставшиеся круассаны в заначку, я отодвинула от себя столик.
Делать теперь абсолютно нечего, поэтому я снова схватилась за телевизионный пульт, но не тут-то было. Пришла медсестра с креслом-каталкой, и меня повезли на обследования, где надо мной совершили, по-моему, даже большие надругательства, чем те, что я претерпела не так давно в клинике у Гоши. И даже после этого меня не оставили в покое! Завезли в новый кабинет, где молодая дама сменила мне повязку, потом старательно обмазала мое лицо какой-то гадостью, обклеила всю тонкой белой пленкой, попросила широко не улыбаться и отпустила. Не успела я лечь, как ко мне опять пришел Игорь Сергеевич, сказал, что я держусь молодцом и, возможно, меня выпишут через пару дней. Уходя, он посоветовал мне вставать и гулять по палате, но только в том случае, если не болит голова.
Наконец-то я села на постели и приготовилась к просмотру новостей.
Но тут в палате появилась заботливая моя Мила в белом халате и с огромным пакетом в руках.
- Господи,- выдохнула она вместо приветствия и только
потом промолвила:- Настя, да как же тебя угораздило?
- Привет,- бодро начала я.
- Ну что же это такое делается, как же тебя угораздило так свалиться
на ровном месте,- запричитала она, совсем как моя мать.
Я подумала, что все женщины в подобных ситуациях ведут себя одинаково.
- Мила, я тебя прошу, не надрывайся, у меня все в порядке, я
просто сломала нос и разбила лицо. У меня ничего не болит, я чувствую
себя нормально, и кормят здесь просто отлично,- поспешила я
успокоить ее и сразу же ответить на все возможные вопросы.
Причитания стихли, и Мила недоверчиво посмотрела на меня:
- А ты не врешь?
- Да очень мне надо,- обиделась я.
- Но у тебя такое с лицом,- посочувствовала она.
- Да ерунда, бывало и похуже,- уверенно сказала я, но
от просьбы посмотреться в зеркало отказалась. В конце концов, у меня
в палате есть ванная комната, где висит огромное зеркало, но когда
я заходила туда, то предпочитала смотреть в пол.
- Ладно, я тут тебе вкусненького принесла,- Мила деловито
достала тарелку и выложила на нее несколько апельсинов и яблок,
все мытое,- предупредила она.
- Я сейчас, честное слово, ничего не хочу,- отказалась
я, глядя на фрукты совершенно сытым взглядом.
- Тут у меня курица гриль, я ее в холодильник положу. Еще минералка
и шоколадки, я тебе их вообще-то для медсестер принесла, это знаешь,
незаменимое дело,- сообщила она мне, разбирая продуктовый пакет,- хотя здесь, похоже, это тебе не понадобится, так что ешь сама.
- Ну спасибо, подружка, - мне захотелось улыбнуться, но
я вспомнила о предупреждении широко не улыбаться и сдавила себе пальцами
щеки.
- Что, болит?- участливо поинтересовалась Мила.
- Да нет,- скажи лучше, ты можешь мне анатомию принести,
а то делать тут нечего.
- Фиг тебе,- отказала Мила.
- Это почему же?- возмутилась я.
- Потому что в больнице нужно вести себя как положено: лежать,
спать, есть или смотреть телевизор. Я тебе лучше программу передач принесу,- пришла ей в голову оригинальная мысль.
- Не надо, меня выпишут дня через два.
- Сегодня пятница,- прикинула Мила,- в выходные
никто тебя выписывать не станет. По понедельникам обычно бывает большой
обход, но выписывают тоже редко, потому что в начале недели всегда
слишком много работы,- поэтому раньше вторника ты отсюда не
выйдешь.
- Хорошо бы,- мечтательно потянула я,
тут просто санаторий.
- Вот и славно, слушай, но как ты все-таки упала?- вновь полюбопытствовала она.
- А кто тебе сказал, что я здесь?- в свою очередь спросила
я.
- Ой, я тебе не сказала, ко мне такой мальчик пришел
с этой новостью, просто сказка,- она начала расписывать моего
вчерашнего знакомого,- высоченный синеглазый брюнет, просто
Ален Делон. Нет, не Делон- Джеффри Голдблюм, откуда он только взялся?она даже глаза закатила, а мне подумалось, что она уж слишком преувеличивает.
- Он меня чуть машиной не сбил, поэтому я и упала,- сообщила я временно забывшей своего Эльдара подруге.
- Вот пидор!- задохнулась от возмущения Мила, как будто
только что не восхищалась достоинствами вчерашнего гостя.
Да на него, говнюка, надо в суд подавать, из-за него ты себе все лицо изуродовала, может, даже шрамы останутся...- Мила уставилась на меня.
- Слушай, ну хватит,- попыталась я ее остановить.
- Ах, мать его!- в своем праведном гневе Мила была неукротима.Пришел, сопли пузырями от собственной неотразимости, "ваша соседка неудачно упала, она сейчас в больнице, вот ее адрес". Вот тебе-то задницу и надерут,- она погрозила кулаком в окно,- летают на машинах, лихачи хреновые!
- Это он меня в больницу привез,- поспешила я вставить
слово, пока она набирала воздуха, чтобы продолжить в том же духе.
- Он?
- Да, и просил в суд не подавать, обещал сделать из меня куколку,- я сдавленно хмыкнула,- как раньше.
- Ну и...- Мила подалась вперед, словно надеясь,
что я сейчас выдам ей страшную тайну.
- Ну и я сказала, что никаких заявлений писать не буду.
- А он?
- Сказал, что полностью оплатит пластическую операцию на лице.
- А ты?- в своих вопросах Мила стала крайне однообразна.
- Поблагодарила вежливо.
- А он?
- А он сказал "ни о чем не беспокойтесь",- мне
надоел этот пересказ,- на самом деле я не знаю, что буду делать
дальше. Но, думаю, если у меня не останется шрамов на лице, как обещал
доктор, то никакой операции я не захочу.
- Вот дурочка-то,- даже с каким-то восхищением произнесла
Мила.
- Ничего я не дура,- я начинала сердиться,- подумай
сама, у меня и до этого нос был сломан, да еще как, и шрам на лбу
такой, что без страха не взглянешь. Почему же этот мужик должен
на меня такие деньги ухлопывать. Только потому, что я переходила дорогу
и не смотрела по сторонам?
- Слушай, я тебя умоляю,- Мила разговаривала со мной,
как с глупым, капризным младенцем, - не отказывайся от операции.
Это тебе нужно, как ты не понимаешь?
- Да не нужно мне ничего!
- Сейчас не нужно, потом нужно станет,- забегала по палате
Мила.
- Ладно, ничего еще не известно,- мне расхотелось говорить
об этом, и я уже начала жалеть о том, что рассказала все Миле.
- Ты пойми,- продолжала убеждать она меня,- когда
ты вдруг решишь как следует заняться своей внешностью, то к этому
мальчику ты уже не придешь и не скажешь: "Здравствуйте, я
