Светлана Алешина - Виртуальная подружка

— Галина Сергеевна, мне, разумеется, стыдно за свою серость, но дозволено будет спросить, как вы об этом узнали?

— Ничего сверхъестественного, — улыбнулась наша во всех отношениях уникальная палочка-выручалочка. — Просто Света — моя давняя подруга. Можно сказать, подруга детства. Я как раз была у нее вчера в гостях, мы отмечали ее возвращение, и я предложила ей сняться в нашей передаче. Собственно, я и раньше не раз предлагала, только у нее все времени не находилось, то поездки, то работа. Она и вчера отказывалась, но я ее пристыдила, сказала, что негоже быть знаменитостью на весь мир и обходить вниманием собственный город. Тем более что здесь такое событие: выставка и выход книги. Одним словом, я ее уговорила.

— А у нее есть муж? — спросила я.

— Есть, — удивилась Галина Сергеевна. — Очень милый, хоть и ничем не выдающийся человек. То есть не такой знаменитый, как его жена. По специальности он врач, и притом очень хороший. Только это здесь при чем?

— Милые дамы, — я с опасением покачала головой, — а вам не кажется, что в этом есть нечто пугающе символичное? Сперва одна подруга детства с супругом, теперь другая… Очень странное совпадение.

— Ирочка, ты действительно стала невыносимо суеверной. Ну ответь мне на милость, кому может понадобиться убивать Вениамина Тарасовича?

— А кому понадобилось убивать Сергея?

— Вот этого я не знаю, — почти с огорчением ответила Галина Сергеевна. — Только Светин муж никакими банками не владеет и ночи коротает не в казино, а в законной супружеской постели.

— Даже когда жена в Париже? — язвительно спросил Павел, который, видимо, был не в силах забыть суровой отповеди за нелюбовь к модернистам.

— Что-то вы, молодой человек, нынче разошлись, — кажется, Галина Сергеевна не на шутку рассердилась, и Павел быстро втянул голову в плечи, словно напуганная черепаха.

— Галина Сергеевна, что бы мы без вас делали? — я поспешила исправить настроение нашему режиссеру, усладив ее слух льстивой благодарностью. — Просто и не знаю, как вас благодарить.

— Ты меня очень обяжешь, — оттаивая на глазах, сказала Галина Сергеевна, — если просветишь этого невоспитанного субъекта на предмет элементарных правил хорошего тона. А еще лучше — научишь молчать, когда его глупого мнения никто не спрашивает.

— Обещаю приложить все возможные усилия, — я погрозила открывшему было рот Павлу кулаком, и тот покорно сник.

— Тогда собирай волю в кулак, запасайся терпением и готовь юношу к выезду. Ты обещала, и я надеюсь, что во время съемок никаких непристойностей он себе не позволит.

— Подождите, — растерялась я. — А как же Евгений Иванович?

— Что Евгений Иванович? Думаешь взять его вместо Павлика?

— Нет, конечно! Что за кощунство?! Просто я думала, что мне еще предстоит выдержать суровый разнос по полной программе.

— С Евгением Ивановичем я уже все уладила, — гордо ответствовала Галина Сергеевна. — Он, конечно, побушевал немного, но потом согласился, что все имеют право на неудачу, особенно когда очень многое зависит от человеческого фактора. Так что с вас, господа хорошие, за это причитается бутылка шампанского и коробка конфет. Не меньше.

— Да хоть ящик! Хоть сто ящиков! Галина Сергеевна, миленькая! Вы просто Мерлин и Мэри Поппинс в одном лице! Как вам это удалось?

— Надо уметь находить подход к людям. А насчет ящика шампанского тебя никто за язык не тянул. Вот сделаем передачу, станем знаменитыми на всю страну и отметим это событие.

— Вроде бы это не в наших правилах, — все еще не приходя в себя от счастья, робко возразила я.

— Ничего. Ради такого случая можно. В конце концов, кто сказал, что бутылочка шампанского после передачи — это плохая традиция?

— Галина Сергеевна, вы меня удивляете! — улыбнулась я и тут же спохватилась: — А мы не опоздаем? У нас ведь еще и сценария нет.

— Не суетись, — Галина Сергеевна сделала рукой неопределенный жест, очевидно призванный означать «все путем». — Примерный план передачи мы с Лерочкой составили. Я позвонила ей еще вчера вечером, мы пришли пораньше и все сделали. А в «Союзе художников» нас ждут через полчаса. Там сейчас вовсю идет подготовка к выставке, так что можно будет отснять несколько прекрасных кадров, как Светлана Владимировна руководит организацией процесса. А завтра — с чистой совестью отдохнуть, в понедельник еще раз съездить в «Союз» и снять само открытие. Ну а уже ближе к вечеру, если Светочка не сильно устанет после всяких там презентаций, можно будет ее в домашней обстановке поснимать.

— В домашней обстановке можно и во вторник. — Я просто не могла не умилиться, глядя на моих расторопных трудяг. — Все равно до пятницы время еще есть. А вам с Лерочкой просто по ордену полагается. Орден, конечно, не обещаю, зато с удовольствием исполню любое желание.

— Так-таки и любое? — лукаво прищурившись, спросила Галина Сергеевна.

— Благодарность моя безгранична… в разумных пределах.

— Галина Сергеевна, вот уже и торги начались! — с притворным расстройством воскликнула Лерочка.

— Ничего, мы своего не упустим. Мы запомним, а лучше запишем, хорошенько подумаем и обязательно чего-нибудь затребуем. Ты же ведь не золотая рыбка. Желание сразу оглашать не обязательно?

— Не обязательно, — согласилась я. — К тому же золотая рыбка на несколько желаний расщедрилась, а у меня, извините, лимит. Больше одного из положенных представительских расходов не наскрести.

— Значит, договорились, — довольно кивнула головой Галина Сергеевна.

— Ну так как? — неожиданно подал голос из своей кресла Пашка. — Я, что ли, за Костей пойду? Раньше уедем — раньше вернемся.

— Что ли, пойди… — удивленно ответила я.

Паша сильно оттолкнулся руками от подлокотников, выкинув себя из кресла, и ленивой походкой проследовал за дверь.

— Чего это с ним? — теряясь в догадках, спросила я.

— Знаю я, чего ему не терпится, — хитро улыбнулась Лера. — Потом скажу.

— Потом так потом, — согласилась я. — Тогда пойдемте, милые дамы, а то нас еще в лоботрясничестве и отлынивании от работы обвинят. И кто? Самый знаменитый лентяй на ГТРК! Такого позора мне не пережить.

Ума не приложу почему, но мне казалось, что человек, увлекающийся сюрреализмом, должен быть никак не старше тридцати. Конечно, когда Галина Сергеевна сказала, что это ее подруга детства, в уме вроде бы отложилось, что это дама, как бы помягче выразиться, слегка в возрасте. Но поскольку определить возраст нашего очаровательного, всегда подтянутого режиссера просто не представляется никакой возможности, я была смущена, взглянув на нашу новую героиню.

Светлане Владимировне на первый взгляд можно было дать никак не меньше сорока пяти лет. И это несмотря на превосходный макияж и молодежную короткую стрижку. Может быть, ее старили широкие очки в тонкой золотой оправе? Хотя нет. Руки и шея самым предательским образом свидетельствовали о том, что перед нами далеко не девочка. Как же нашей Галине Сергеевне удается держать себя в такой превосходной форме?! Ума не приложу. Вот бы разузнать секрет! Думаю, лет через семь-десять он мне пригодится.

Однако пять минут пообщавшись с именитой художницей, я уже усомнилась в своих первоначальных выводах. Это был просто какой-то неистощимый генератор энергии — действующая модель перпетуум-мобиле! Она ни секунды не стояла на месте, и я чуть не взмокла, бегая за ней с микрофоном по всему залу. А бедняжке Павлу с камерой на плече и вовсе пришлось несладко. Светлана Владимировна успевала отслеживать все, что творилось вокруг, при этом руки ее мелькали у меня перед глазами, словно крылья зависшей над цветком колибри. Самым необъяснимым образом ей удавалось общаться с нами, с воодушевлением рассказывать о своих любимых сюрреалистах, объяснять, чем ей так близко именно это направление, и давать советы по размещению экспозиции, гоняя из угла в угол несчастных служащих «Союза художников».

— Нет-нет, Ванечка! — кричала она через весь зал, так что я невольно отодвигала микрофон. — Здесь эту картину вешать нельзя. Тут слишком много света из окна. Разве ты сам не видишь? Все краски теряются. Вот в Париже в галерее Бюхер, — Светлана Владимировна неожиданно возвращалась к разговору, и я торопливо подсовывала микрофон прямо ей под нос, — я целый час простояла перед «Борьбой рыб» Андре Массона, просто не могла оторваться. И не только потому, что невозможно не восхищаться потрясающим сплетением растений, животных и совершенно не поддающихся описанию, нереальных декоративных форм, но и потому, что в сочетании с освещением и другими картинами это произведение приобретает совершенно иной, особенный смысл. А как прекрасно размещены картины в Национальном музее современного искусства… Это просто песня какая-то! Илюша! Будь добр, не вешай коллаж напротив других картин. Он же под стеклом, в нем все отражается!..