Марина Серова - Невидимый враг
– Требуется задать ей несколько вопросов. И нужно, чтобы девушка доверяла мне, не испытывала опасений.
– Ладно.
Мы подошли поближе к Елене, Рита еще раз представила меня ей и упорхнула в вестибюль изучать расписание.
– Мне вообще-то тоже надо записать все. Тороплюсь, в общем, – переминаясь с ноги на ногу, заявила девушка.
– Это быстро. Всего пара вопросов.
– О чем? Вы обиделись, что я про Гришку спросила?
– Что ты?! Конечно, нет! Я хотела расспросить тебя о Маше Титовой. Вы ведь дружили?
– Ну, общались. Я, Маша и Маринка Вершинина из нашей группы.
– Делились секретами, обсуждали парней? Может, куда-нибудь вместе ходили?
– Конечно, – девушка насупилась, – я все понимаю! Машки нет в живых. А вас наняла мать Риты и Ромки! И теперь в вашу задачу входит накопать про Марию побольше жареных фактов. Чтобы обелить подозреваемого в убийстве в глазах общественности. Слышала, это и в суде использовать можно! Мол, девчонка сама во всем виновата, якшалась с кем ни попадя, слишком уж вольный образ жизни вела. Значит, в том, что случилось с ней, сама и виновата! Ничего я говорить вам не буду! Понятно?!
– Люди склонны очень быстро осуждать, правда? – Я кивнула в сторону лавочки: – Может, присядем?
– Зачем?
– Я хочу найти виновного в смерти Марии. Но как это сделать, если о девушке не знаю ничего, кроме имени?
Мы устроились на деревянной скамье.
– Виновный уже в тюрьме сидит, – опустив голову, буркнула Елена.
– Роман – всего лишь подозреваемый. Его вина не доказана. А вынося приговор ему и его семье раньше суда, ты уподобляешься тем людям, что говорят о Маше гадости и распускают неприятные слухи.
– Откуда про слухи знаешь?
– По твоей реакции догадалась. Поговорим? Кстати, мы не в Америке живем, где, очерняя репутацию жертвы, можно добиться от присяжных сочувствия к подсудимому. На судью подобная тактика, как правило, не действует.
– И что ты хочешь знать?
– Все, что можешь рассказать о подруге.
– Это, наверное, громко сказано: «подруга». Мы общались, болтали на разные темы. Пару раз ходили на дискотеку или в клуб. Еще Машка любила похвастаться проведенным вечером. Но так, больше тумана напускала, а по сути ничего конкретного не рассказывала. Она вообще очень скрытная была.
– Но когда о Марии говорят гадости, это тебя задевает?
– Конечно! Потому что их не просто так говорят, а в назидание, – поморщившись, выдала девушка, – чтобы другим неповадно было на территории колледжа умирать.
– Кто-то считает трагическую смерть девушки досадным неудобством? – догадалась я.
– У некоторых хватает такта молчать. Но, Татьяна, куратор наша… У тетки вообще стойкие повадки старой девы-маразматички. А эта история словно добавила ей яду, влила новые силы.
– Я как раз поговорить с ней собиралась.
– Успехов, – хмыкнула девушка.
– Лена, скажи, Маша из какой семьи?
– Обычной. Отец на заводе пашет, мать продавцом работает.
– Заняты достаточно плотно.
– Да. Машка практически с детства была сама себе предоставлена. И родители, видимо, со временем вожжи все больше отпускали. Мне мама позволила пойти в клуб один раз, после длительных уговоров. Притом, я уверяла, что иду не одна, от подруг обещала не отходить, звонить каждые два часа и быть дома не позже двенадцати. А Машка домой приходила когда сама хотела. Ее никто не контролировал особо.
– Поэтому в ту ночь родители ее и не хватились?
– Не знаю. Машка могла соврать, что ночует у одной из нас. И даже не предупредить, родители никогда не проверяли.
– А сама в ночном клубе до утра?
– Или с кавалером. Не знаю, – пожала Лена плечами.
– Она с кем-то встречалась? Имя называла?
– Говорю же, скрытная была, туману только напускала постоянно. Могла, например, оборвать фразу на полуслове, промолчать многозначительно. Мы с Маринкой даже поспорили как-то. Она считала, что молодого человека у Машки нет вовсе, я – что есть. Но имя Маша никогда не называла, это совершенно точно, я бы запомнила.
Что ж, правильная тактика, когда хочешь что-то скрыть. Но что за тайна была у Маши? Она просто хвасталась перед девчонками, отношений на самом деле не имея? Или имела связь с кем-то, кого тщательно скрывала от подруг?
– Лена, насколько я поняла, семья Маши была обычного, среднего достатка?
– Да, наверное.
– Ты не замечала, у нее водились деньги? Чуть больше, чем обычно дают родители подросткам? Ведь клубы, кафе – это все требует средств.
– Честно говоря, не могу сказать. Наверное, все, как у всех. Тогда, в клубе, каждый за себя платил, если мы в кафе ходили, тоже. Порою Машка могла щеголять в довольно дорогой обновке и многозначительно улыбаться на вопрос: «Откуда дровишки?» Но я думаю, это родители ей покупали. Баловали.
– Очень дорогие вещи?
– Ну, сумочка фирменная, джинсы известного бренда, сапоги. Вот полушубок с рынка, хотя Машка врала, что в бутике приобрели.
– Лена, – я вытянула вперед ногу, – что скажешь о моих туфлях?
– Изделие известной итальянской фирмы. Коллекция прошлогодняя, покупали, видимо, за границей, – уверенно выдала девушка, окинув меня беглым взглядом, – костюм тоже производства Франции или Италии, если увижу подкладку, смогу назвать имя модельера.
– Ого! Как неожиданно!
– Проверить решили? Я сама мечтаю стать модельером, так что в вещах хорошо разбираюсь.
– Ты права. Лена, большое спасибо за разговор.
– Наверное, я ничем особо не помогла, но если что-то понадобится, обращайтесь.
– Спасибо. А куратора вашего мне где искать?
– В учительской на втором этаже. Или в двести восемнадцатом кабинете «Русский язык и литература». Нам немного по пути, покажу направление.
Мы с Леной вошли в фойе главного корпуса, где и попрощались. Я отправилась на второй этаж, девушка подошла к стенду с объявлениями и расписанием.
Найти куратора оказалось несложно. Пообщавшись с Татьяной Александровной несколько минут, я полностью согласилась с едкой характеристикой, которую дала женщине Елена. Сквозь напускную деловитость и строгость проглядывала неудовлетворенность жизнью и зависть ко всем подряд. К успешным людям – за то, что успешны. К студентам – за то, что молоды и перед ними открыты все пути и возможности. К симпатичным девочкам – за броскую внешность.
Меня классная дама возненавидела с первой секунды. Правда, понравиться ей я даже и не пыталась. Не люблю бессмысленно тратить время и силы.
– Телохранитель, – процедила она после знакомства, смерив меня взглядом, – странное занятие для женщины.
– Когда-то профессия учитель тоже была чисто мужская. Вы же не мечтаете, чтобы вернулись времена, когда женщинам дозволялось лишь музицировать, вышивать крестиком и рожать детей? – усмехаясь, парировала я.
Татьяна Александровна немного поморщилась, словно почувствовала неприятный привкус во рту.
– Позвольте поинтересоваться, каковы ваши полномочия?
– Я официально участвую в расследовании убийства Марии Титовой. Вместе с полицией Ростова-на-Дону. Так что полномочия самые широкие.
– Боюсь, что вы не имеете права допрашивать студентов без их родителей.
– Вообще-то имею. Ведь они все старше четырнадцати лет. И пока это не допрос. Просто нужно поговорить, задать некоторые вопросы студентам и преподавателям.
– Вас интересует характеристика Маши Титовой?
– И ее домашний адрес, он должен быть в личном деле.
– Маша была девочкой довольно ветреной. К учебе относилась наплевательски, больше нарядами и развлечениями интересовалась… Я, между прочим, всегда говорила, что кончит эта девица плохо…
– Понятно, – прервала я поток ее красноречия, – ничего конкретного вы сказать не можете. Тогда просто адрес.
– Вы меня в чем-то обвиняете?
– Нет. Просто считаю, что не хорошо злорадствовать насчет чужого погибшего ребенка. Тем более приводить эту трагедию в пример другим в виде назидания. Нехорошо и неграмотно. Точных статистических данных на эту тему нет, но поверьте моему опыту. Плохие вещи происходят и с хорошими людьми. И это, как правило, незаслуженно.
– Адрес выдам только по письменному запросу из полиции, – оскорбленно поджав губки, сказала Татьяна Александровна.
Обожаю, когда собеседник меня недооценивает. Особенно если рискнет разозлить. Я улыбнулась, выдержав небольшую паузу. Приятель Генка подобную улыбку называет «нежный оскал пираньи».
– Если вы вздумаете строить козни и мешать расследованию, я привезу все требуемые бумаги и запросы. Конечно, на это уйдет какое-то время. Но тогда гарантирую, что часть территории колледжа будет официально закрыта и опечатана как возможное место преступления. Занятия будут приостановлены. Потом я лично организую в прессе несколько нелицеприятных статей. Дам интервью, где красочно опишу уровень безопасности в вашем учебном заведении. А когда слухи и толки распространятся по всему Ростову, дам знать ректору, кто во всем виноват.
