Татьяна Гармаш-Роффе - Сердце не обманет, сердце не предаст
Детектив решил отложить свои вопросы на потом: время шло, а работы еще оставалось много-премного.
– Игорь, как зовут того человека из группы наркоманов, которого полиция подозревает?
– Олег.
– Точно, Олег. Староста группы.
Алексей нашел в самом начале, в папке пятилетней давности – староста должен иметь приличный стаж в группе – файл с характеристиками участников. А, вот и Олег Черняк:
«Проблем с ним не будет. Он любит жизнь, на дурь подсел случайно, в тяжелый период. Это же его и спасет: наркотики связаны в его памяти со страданием, вернуться к ним – все равно что заново страдать. Он этого не сделает».
Михаил был хорошим психологом, его прогноз полностью оправдался: теперь Олег помогает вытаскивать из зависимости других. И крайне маловероятно, что он убил (и ограбил?) Михаила ради дозы… Да и была ли в квартире доза? Впрочем, не будем забегать вперед. Надо встретиться с ними всеми, своими глазами на них посмотреть, своими ушами послушать.
Второе досье называлось «Личное». В нем находилось куда меньше папок и документов. Одна называлась «Сказки», и Кис с удивлением обнаружил там короткие сказочные истории, сочиненные Михаилом, – об этом свидетельствовали многочисленные следы правки.
– Миша всегда придумывал для меня сказки, когда я была маленькая…
Катя сидела рядом и тихо плакала, так тихо, что детектив бы и не догадался, если бы не посмотрел на нее.
– До сих пор одну помню – «Как поссорилась туфелька с носком»… У меня носки вечно сбивались, съезжали в туфли, а потом они натирали кожу, на ступнях вскакивали волдыри… Сказка кончалась тем, что они, туфелька с носком, пришли ко мне с просьбой их рассудить и помирить. С тех пор я стала следить за ними, вовремя поправлять носки, и волдырей больше не было.
Девушка едва сдерживала рыдания. Игорь похлопал ее по плечу.
– Классный у тебя брат! А я вот в семье рос один. Скучно. Просил папу с мамой, но так и не допросился. У меня был в детстве друг, так он хвастался, что у него сестричка, есть кого за косички дергать, представляешь?
Игорь немного порозовел от смущения за придурковатую бодрость этой фразы, однако маневр удался: Катя улыбнулась. А Алексей тем временем читал коротенькую «Сказку про ангела».
«Жил-был Ангел, и ему было скучно на небе. Хотя веселых занятий было полно: гоняли с другими ангелами в футбол мячиком из пуха (не смейтесь, это намного труднее, чем играть обычным мячом!), летали наперегонки, кидались райскими яблочками, ну и время от времени он занимался тем, что поручали старшие: посматривал на землю и исполнял, строго по графику, желания людей. Иногда два раза за день, иногда неделями никому не помогал. Почему такой график был, он не знал:
его составляли взрослые. Как-то один из старших ангелов попытался ему объяснить закон больших чисел, которому соответствовал график, но Ангел ничего не понял и быстро забыл об этом.
Однажды он провинился: исполнил желание, вопреки графику помог одному человеку. И его в наказание сослали на землю на две недели.
Ангел уже давно сталкивался с непонятным явлением: люди никогда не знают сами, чего хотят, поэтому они сначала просят, а потом жалеют. Он вспомнил свой самый первый неудачный опыт: восьмилетняя девочка просила много-много мороженого. Ангел сделал так, что у торговки сломался морозильник в передвижном лотке, и она в панике стала раздавать мороженое всем детям подряд. Конечно же, торговка оказалась на пути у этой девочки. Та схватила сразу три рожка и, поскольку они быстро таяли, съела их один за другим. И что? Заболела! Такой жар был, что Ангел за ее жизнь испугался.
После этого он решил детские желания больше не исполнять. Намного позже он понял, что все-все люди, даже взрослые, похожи на ту девочку: они просят что-то для себя приятное, а потом, получив, страдают. Они мучаются физически (теряют здоровье, иногда жизнь) и душевно (тоска нападает да скука). Вот женщина: так хотела замуж за того мужчину, чуть руки на себя не наложила. Ангел взял и помог ей. И что? Она уже разводится! Вот парень: рвался к богатству с лю-
той силой, многих убрал с пути – Ангел ему, естественно, не помогал, там с Дьяволом дело складывалось, – а теперь сидит этот парень посреди своего имущества и не понимает: зачем его добивался? Душу и тело истратил, износил – и сейчас его, Ангела, просит: помоги, сними камень с души! Да что он может, Ангел? Разве в его силах изменить поступки человека? Они уже сделаны, они уже вписаны в его историю… Только разве память его стереть, амнезию ему приключить?
Оказавшись в ссылке на земле, Ангел решил воспользоваться своим пребыванием и объяснить людям, что надо получше обдумывать свои желания, потому что их исполнение влечет за собой новые желания и новый труд по их исполнению. Ангел знал: если люди начнут думать над своими желаниями, то их количество само по себе умерится, отчего станут они счастливее. Ведь несчастье – это не-исполнение желаний…
В результате он стал психологом и больше не вернулся на небо. Крылышки отослал наложенным платежом».
Ясно: Михаил по-прежнему сочинял сказки, только теперь для своих подопечных. Литературным даром он не обладал, но, наверное, любая сказка лучше, чем унылое морализаторство…
А вот это: Желания порождают новые желания… И новый труд для их осуществления… – это близко к философии буддизма.
Возможно, Козырев увлекся буддизмом? Или хотя бы его основными идеями? И запретил себе страсти, увлечения… Отсюда и его слова о том, что он не умеет любить – в контексте о любви к женщине… К одной-единственной… Потому что он направил свой потенциал любви ко всем, к человечеству… Так, что ли?
Загадка этот Козырев.
Третье досье называлось «Концерн» и содержало множество видеофайлов и несколько документов. Все они оказались новыми: самый ранний был записан в прошлый понедельник, а последний – в пятницу. Люба сказала, что Михаил погиб в этот понедельник, то есть неделю спустя после того, как начал работать по «Концерну»! Это уже интересно…
В первом документе Козырев кратко описывал предстоящую задачу. Писал он для себя, отчего не все было понятно, но основное все же прочертилось: психиатра Козырева пригласило руководство Концерна для проведения собеседований с сотрудниками всех рангов (кроме самого высокого руководства) с целью предотвратить «эпидемию самоубийств».
Действительно, Алексей вспомнил, были сообщения в прессе: за последние полтора месяца произошло два самоубийства в этом крупном и весьма известном Концерне. Стало быть, заботливое руководство испугалось за свою репутацию и решило принять меры.
Дальше в документе шел список вопросов, которые Михаил собирался задавать сотрудникам Концерна: как они относятся к самоубийству коллег, как оценивают перспективы своего карьерного роста, отношения с другими сотрудниками, с начальством, как дела в семье, с детьми и прочее.
Игорь нажал на первый видеофайл. Небольшой кабинет. «Вот за этим столом я буду принимать сотрудников. Это стул для посетителей, это мое кресло…» – комментировал мужской голос.
– Это Миша говорит… – прошептала Катя.
«Лишней мебели нет, если и была, то вынесли. Это хорошо, ничего отвлекающего. Против моих записей руководство не возражает, я объяснил, что они мне нужны для последующего анализа…»
Камера обогнула стол, затем в нее попали собственные ноги Козырева, усаживающегося в кресло, после чего камера уставилась на дверь. «Прошу вас!»
В кабинет вошел мужчина, энергично потряс руку психиатра и сел на стул. Первые пять минут Алексей с Игорем внимательно слушали диалог, потом прокрутили запись немного вперед. Мужчина был спокоен, на вопросы отвечал бойко, и все у него в жизни оказалось прекрасно, если верить его словам.
Кис вспомнил старый анекдот про психбольницу:
«Приходит сумасшедший на комиссию, у него на веревочке калоша. Врач спрашивает: что это у вас? – Моя собака Шарик. – М-да, придется вам полечиться еще.
Через несколько месяцев снова комиссия, тот же псих с калошей. Врач: что это у вас? – Как что? Калоша! – Отлично, теперь можем вас выписать.
Выходит псих на улицу, обращается к калоше: «Ну что, Шарик, ловко мы их провели?»
Вот так, наверное, и ведут себя сотрудники Концерна с психиатром: они знают, что его задача – выявить потенциальных самоубийц. И весьма возможно, что после его заключения руководство поторопится их уволить… Так что все шарики назовутся калошами, без сомнения.
Они снова услышали голос Михаила Козырева, но качество звука выдавало, что наложен он был потом, поверх записи, с помощью программы монтажа видеоклипов. Психиатр комментировал встречу, но не столько ответы, сколько жесты и интонацию посетителя. Алексею даже стало интересно. Он открыл наугад еще две записи, немного посмотрел: один мужчина и одна женщина, схема та же – бодрые голоса, повышенно-честные лица, мнимая раскованность, напряженные короткие ответы. Женщина даже положила руки на коленки, как школьница. Алексей не удержался, бегло прослушал комментарии психиатра и с удовольствием отметил, что он и сам примерно так же оценил этих двоих: люди без второго дна, с рядовыми проблемами, больше всего боятся потерять престижную работу…
