Владимир Шитов - Собор без крестов

Увидев вновь прибывших, Молох, радушно раскинув руки, поднялся из-за стола, поздоровался. Так же, но

только молча, с ними поздоровались и остальные мужчины, изучающе посматривавшие на них. Как такового

фактически знакомства не состоялось.

— Посиди пока с ними, а я Альбину Илларионовну провожу к нашим женщинам. Я думаю, в их компании ей

будет не так скучно, как с нами, — проворковал он, обнимая ее нежно за талию со стариковской

расторможенностью, которую молодым никогда не освоить.

Вернувшись назад, Молох, обращаясь к своим друзьям, сообщил:

— Это — наш коллега из России. Скоро опять туда вернется. Побыл у нас не так уж и долго, но успел сделать

несколько хороших дел. Вы знаете, что я был на подозрении у фараонов. Он взял удар на себя, правда, без

неприятных последствий, а, наоборот, с огромной прибылью для себя, что позволило мне теперь вздохнуть

поспокойней и освободиться от лишней опеки.

Лесник среди сидящих за столом был самый молодой. Он не понимал, о чем Молох говорил своим друзьям.

Поэтому, когда тот кончил говорить, то поинтересовался:

— Чего ты им обо мне говорил?

— Обо всем и ни о чем, но достаточно, чтобы они поняли, что имеют дело с человеком, обладающим не

менее, чем они, авторитетом.

— Стоило ли из-за этого распинаться? — заметил Лесник.

— Ведь я не вечный, а поэтому тебе со временем, а желательно сейчас, надо поближе познакомиться с ними, чтобы не чувствовать себя в Штатах одиноким, когда меня не станет, — грустно произнес Молох.

— Если так, то конечно, — вынужден был согласиться с ним Лесник. — Тогда уж скажи им, что я и шнифер, и

медвежатник, но работаю только на себя.

Молох перевел слова Лесника своим друзьям. После его сообщения те понятливо закивали головами. С их

лиц исчезли пренебрежение, непроницаемая маска, и появилась маска любопытства, а на губах — улыбка.

— Что-то я не слышал никакого шума о серьезном ограблении банка в России, — перевел Молох Леснику

замечание одного из сидящих за столом.

— Я не люблю шума при своей работе, но как бы там ни было, а сейфы мною вскрываются и содержимым их

я пользуюсь с удовольствием. Как результат моей работы, в одном банке Западной Европы у меня лежит

несколько миллионов долларов, не для хвастовства будет сказано, и, несмотря на это, я сейчас спокойно сижу

среди вас, и меня фараоны не разыскивают.

После того, как Молох перевел сидящим за столом сказанное Лесником, Лесник уже без переводчика понял, что его сообщение новыми знакомыми оценено по достоинству и больше нет необходимости заниматься

саморекламой.

Сидящие за столом главы мафиозных банд, видя драгоценности на Альбине и самом Леснике и сопоставив

увиденное с услышанным, поняли, что гость достоин быть их знакомым.

— Они хотят с тобой выпить по рюмочке коньяка, — сообщил ему Молох. — Мы ждали тебя, а поэтому не

садились за стол.

— Я не опоздал, — посмотрев на наручные часы, заверил Молоха Лесник.

— К тебе никаких претензий нет. Мы приехали сюда на 20 минут раньше оговоренного срока. Я должен был

их подготовить к твоему приходу. Мне кажется, ты им понравился, — идя к столу рядом с Лесником, поведал ему

Молох.

Когда мужчины садились за стол, то рядом с ними рассаживались их дамы. На женщинах было очень много

драгоценных украшений. Каждая дама была ходячей витриной ювелирного магазина.

Если мужчины в своей одежде из-за скромности или по каким-либо другим причинам не допускали излишеств, то женщины игнорировали это правило, злоупотребляя предоставленной возможностью, как могли.

Пиршество за столом, а потом непринужденные беседы гостей продолжались до глубокой ночи. Лесник

вдоволь поговорил как с Молохом, так и с помощью его со всеми своими новыми знакомыми, которые вручили

ему визитные карточки на тот случай, если он пожелает с ними встретиться или возникнет у него надобность в их

помощи. Он, в свою очередь, пригласил их к себе в гости, тоже вручив им свою визитную карточку. Однако по их

лицам он понял, что вряд ли когда-либо дождется посещения указанной троицей своей берлоги.

Их жены, рассевшись в креслах вокруг столика, о чем-то оживленно беседовали с Альбиной, последней было

намного легче, чем мужу, так как она не имела языкового барьера со своими новыми подругами, как он.

Улыбки, даримые женщинами друг другу во время разговора, и раздающийся с их стороны смех говорили

мужчинам, что они на время забыты своими половинами и последние в них не нуждаются. Такого пренебрежения

к себе мужчины вынести не желали, а поэтому покинули зал, уединившись в бильярдной, где Молох только

участвовал в беседе, но играть в бильярд отказался ввиду своего низкого роста, толщины и возраста.

Лесник сообщил Молоху, что договорился здесь с одним клиентом и продает ему в России партию

бриллиантов по цене на двадцать процентов ниже, чем фактическая цена на мировом рынке.

— Если не секрет, то на какую сумму вы заключили сделку? — поинтересовался один из новых знакомых, Ричард Простон.

— На полмиллиона долларов, — поведал ему Лесник.

— И кто же из наших решил купить у тебя камушки? — вновь спросил Простон.

— Я бы не хотел, чтобы вы его трусили, — осторожно заявил Лесник. — Он здорово меня несколько раз

выручал, и я не хочу оказаться в его глазах негодяем.

— Не тронем, — заверил его Простон.

— Мистер Корвин Фостер, — решившись, сообщил ему Лесник.

— Знаю такого, — сообщил Клод Уильямс. — Вот уж не думал, что он может промышлять контрабандой, —

удивился он.

— А может быть, мы за восемьдесят пять процентов возьмем камушки? — предложил Брюс Харнер, третий

из новых знакомых Лесника.

— Не будем Фостеру перебегать дорожку, — возразил Простон. — Конечно, иметь дело с камушками —

приятная вещь, но не будем нашего нового друга ссорить со своим старым компаньоном.

Игра была продолжена в прежнем спокойном русле. Когда она закончилась, то Лесник, положив кий на стол, обращаясь к Молоху, заметил:

— Давид Борисович, Лапа, наверное, так и не дождется от тебя приглашения в гости.

— Осуждаешь старика, да? — прищурив глаза, обиделся Молох. — Ты даже не представляешь, какие

препоны были у меня на пути такого приглашения, — намекнул он на операцию с ограблением миссис Кэрол.

— Но Лапа хочет увидеть тебя и твою настоящую жизнь своими глазами, — продолжал стоять на своем

Лесник.

— Передай ему, чтобы готовился, — глубоко вздохнув, Молох продолжил: — Скажи, что я ему вызов сделаю,

— заверил Лесника Молох.

— Долго ждать?

— Не знаю, но за мной задержки не будет, — успокоил его Молох.

Глубокой ночью они наконец-то решили расстаться, так как усталость и необходимость в отдыхе давали о

себе знать.

По пути домой Лесник, сидя на заднем сиденье «ситроена», завистливо думал: «У нас дома таких «малин»

пока нет. Размаха в работе да и организованности такой нет, а жаль. Такие встречи на «малинах» авторитетов

здорово помогают в «работе».

По уснувшему городу было теперь безопасно и спокойно ехать. Под мягкое покачивание он уснул. Альбина

тоже была довольна приятно проведенным вечером. Ее новые знакомые, с которыми она подружилась, приглашали к себе в гости, настроены были поддерживать с ней знакомство.

Все, что планировал осуществить в Штатах Лесник, было осуществлено. Теперь ему оставалось только

отогнать «ситроен» на прокатную станцию. (Покупать себе автомобиль в США Лесник не хотел потому, что очень

редко там бывал, а значит, его автомобилю пришлось бы все время простаивать, гнить, занимая место в гараже.)

«Молох обещал мне найти клиента, которому можно было бы сдать виллу на пару лет в аренду», — подумал

Лесник расслабленно.

Он уже соскучился по своим детям, по спокойной домашней обстановке. Когда и последний вопрос был

решен, то все четверо с нетерпением и удовольствием отправились в аэропорт Вашингтона, чтобы вернуться на

Родину.

Глава 8

На другой день, после прибытия в Москву из Вашингтона, переночевав у Душмана, Лесник, Альбина и Цыган

выехали домой. Поездкой в Америку вся троица была довольна. От этой поездки Цыгану перепало пять тысяч

долларов, из которых две дал ему Лесник и три Арбат. С учетом имеющихся у него накоплений Цыган мог купить

в валютном магазине приличную отечественную машину и другие не менее важные предметы домашнего

обихода, которые требовала у него жена. Понимая свою значимость в материальном обеспечении семьи, везя к

тому же американские подарки, Цыган был горд собой, предчувствуя при встрече с женой ее похвалу себе.