Владимир Шитов - Собор без крестов

С аппетитом позавтракав, отодвигая от себя пустую грязную посуду, Лесник, потянувшись, заверил ее:

— Не бойся, не забуду.

Глава 6

Встретив в аэропорту Вашингтона Арбата, прибывшего рейсом Аэрофлота из Москвы, Лесник, обменявшись

с ним приветствиями, улыбнувшись, поинтересовался: — Все-таки решил колонуть своего мистера Стивенсона?

— Считаю, что комбинация должна получиться, иначе и не прилетел бы, — подтвердил Арбат.

— Дай Бог, — пожелал ему успеха Лесник. Дружески обняв Арбата за плечи рукой, Лесник поинтересовался:

— Что будем делать сейчас? Едем ко мне домой или у тебя есть свои какие-нибудь планы?

— Не мешало бы сейчас позвонить домой Стивенсону. Надо поставить его в известность о моем визите.

— Это не проблема, лишь бы он не оказался в отъезде, — заметил Лесник, а потом, подумав, съязвил в

отношении себя: — Никак не отвыкну от достижений отечественного сервиса. Можешь звонить ему домой и не

беспокоиться, что его не будет дома, автоответчик запишет твое пожелание, которое интересующее тебя лицо

позже прослушает. Поэтому твой голос может послужить против тебя компрой, если ты свое требование

выразишь в неприличной, противозаконной форме.

— Я об этом как-то не подумал, — с удивлением заявил Арбат.

— Ничего страшного, садись в машину, подумай и подготовь заранее текст предстоящего разговора.

Минут пятнадцать Арбат корпел над текстом, а потом пошел звонить по телефону-автомату своему

«клиенту».

Лесник вовремя предусмотрел вероятность отсутствия Стивенсона дома, так оно получилось и в

действительности, а поэтому Арбату пришлось изложить свои требования автоответчику.

После окончания разговора Арбата по телефону-автомату Лесник, похлопав его рукой по спине, пошутил:

— Будем считать, что твоя операция началась.

— Началась-то началась, но я, наверное, один с ней не справлюсь, ты уж, Степанович, помоги мне ее

прокрутить до конца.

Лесник, остановившись, закурив сигарету и внимательно посмотрев на Арбата, сказал:

— Давай, Игорь, поговорим без свидетелей.

— Давай! — был вынужден согласиться Арбат.

— Ты понимаешь, я тут работаю по-крупному, имею связи среди миллионеров, да и с местной мафией

налажен неплохой контакт. Только позавчера мы семьями гуляли в ресторане с одним миллионером. Ты

представляешь, какие неприятные последствия наступят для меня, если моя личность всплывет в связи с твоим

удавшимся или неудавшимся шантажом? Газетчики любят смаковать такие новости, что, безусловно, отразится

на моем бизнесе. На связи с местными толстосумами мне можно будет сразу же поставить крест. Передо мной

будут закрыты двери всех приличных клубов, если я когда-либо вдруг пожелаю их посетить. Я с твоих пятидесяти

тысяч долларов не желаю иметь ни одного цента. Исходя из этого, подумай, какой мне понт ввязываться в твою

игру?

— А как же мне тогда быть, я так надеялся на тебя, — затравленно признался Арбат, понимая, что стоящую

перед ним задачу одному ни за что не решить. — Что же тогда мне делать, подскажи?

— Ты не паникуй, я еще не отказал тебе в помощи, а просто показал, в какое щекотливое положение ты меня

ставишь, предварительно не посоветовавшись со мной, тогда как времени у тебя для этого было вполне

достаточно.

— Я понял и буду считать себя твоим должником, если не откажешь мне в помощи.

— Вот это уже другой разговор. Будем считать, что я подключаюсь к твоему мероприятию, но с одним

условием: ты должен будешь делать только то, что я скажу, и от моего плана не отступишь ни на шаг. Если

завалишься, то меня нигде, ни при каких условиях не упоминай. Я тебе на воле больше пригожусь, но я думаю, что операция вшивая, и мы ее легко провернем. А вообще-то ознакомь меня с твоим планом, может быть, он

окажется путевым, и тогда нечего будет мне свою голову ломать.

— Я думал встретиться с американцем, побакланить с ним, а потом уж и определиться, — ошарашил своим

сообщением Арбат Лесника.

— С тобой, Игорек, не соскучишься, ты меня начинаешь удивлять, — недовольно пробурчал Лесник, — скажи

спасибо, что я за тебя думал эти два дня, так как предполагал, что я от тебя не откручусь и мне все равно

придется к тебе подписываться. Как я тебе сказал, моя помощь ничего не будет стоить. Со своим шофером я

рассчитаюсь сам, а Цыгану тебе придется несколько кусков отстегнуть от своих. Ему домой без навара

возвращаться как-то будет неприлично.

— А сколько ему дать?

— Когда дело провернем, ты сам решишь, чего он стоит. Я думаю, что он тебя не разорит в любом случае, —

успокоил Арбата Лесник.

Мистер Стивенсон возвратился с работы домой уже перед ужином. Переодеваясь в домашнюю более легкую

и свободную одежду, он включил автоответчик и услышал следующую запись: «Мистер Стивенсон, с вами

говорит ваш знакомый из Москвы, вы просили меня привезти вам товар на сумму в пятьдесят тысяч долларов, дали мне свою визитную карточку, чтобы я смог связаться с вами. Напоминать вам, при каких смешных

обстоятельствах мы познакомились, я думаю, не стоит, так как это было недавно и выветриться из вашей памяти

не могло. Когда и куда вам за товар привезти деньги, я позвоню попозже. Я остановился в одном из отелей Нью-

Йорка. Попозже ждите моего звонка. Ваш русский друг».

На этом запись прервалась. Прослушав запись несколько раз, мистер Стивенсон задумался: «Как этот

негодяй обманул меня в Москве! Отобрал полотна, деньги, да еще сфотографировал меня голым на фоне

ворованных картин, а теперь вот приехал и требует пятьдесят тысяч долларов за негативы порочащих меня

снимков. Конечно, требуемая русским сумма для меня незначительна, и ее можно выплатить, но до каких пор

этот русский будет меня дурачить? Может быть, мне самому тоже не мешает его как следует проучить? Найму

гангстеров. Они проучат его и заберут злосчастную пленку, но они могут запросить за свою работу тоже немалую

сумму, и неизвестно еще, получится ли у них что-либо с этим наглецом. Вдруг он фотопленку держит не при себе.

— Вспомнив содержание прослушанной записи, он отметил: — Ты смотри, как тонко вымогает он у меня деньги, якобы продает мне товар».

Его размышления прервал телефонный звонок. Подняв трубку, Стивенсон отрывисто, недовольно бросил:

— Слушаю!

— Если не ошибаюсь, то разговариваю с мистером Стивенсоном.

— Да! — прорычал Стивенсон.

— Вы с моим предложением ознакомились?

— Да! — вновь процедил сквозь зубы он.

— Мой товар нужен вам или нет? Будете его покупать или мне его продать другому лицу, скажем, представителю конкурирующей с вами фирмы?

— Я уже раньше вам говорил, что куплю его, и не надо меня шантажировать, — теряя терпение, возмутился

мистер Стивенсон.

— Вот и хорошо, что мы так быстро с вами договорились. Я остановился в одном отеле, который пока

воздержусь вам называть. Думаю, вам надо будет подъехать ко мне часам к десяти с деньгами, учтите, стоимость авиабилетов, на которые мне приходится тратиться, за ваш счет.

— Согласен! Куда привезти деньги — Нью-Йорк большой.

— Я вам завтра позвоню дополнительно, — осторожничая, сообщил ему русский.

— Мне в Нью-Йорк тоже придется выехать заблаговременно, — заметил Стивенсон, а поэтому звоните мне

туда в клуб «Белая лилия» так часам к восьми. — Он назвал номер телефона клуба.

— Все ясно! До связи! О’кей! — услышал он голос русского, прервавшего связь.

Позвонив на телефонную станцию, он узнал, что звонили ему из Филадельфии из автомата. Забыв об ужине, он стал строить план встречи с русским: «Поеду к нему в отель и прихвачу с собой трех-четырех своих парней.

Отдам русскому портфель с деньгами, получу фотопленку, проверю, что она настоящая, а потом мои парни

отнимут у него портфель с деньгами и намнут ему бока, чтобы впредь не думал, что умнее всех. Можно его

раздеть догола и тоже сфотографировать, чтобы он почувствовал себя в моей шкуре, — но от осуществления

последнего варианта он отказался. — Что, я такой подонок, как он, чтобы так низко размениваться, — сдержал он

себя такой мыслью. — А вдруг он не один? Тогда мой план может не осуществиться, — мелькнула у него

осторожная мысль, но Стивенсон отбросил ее в сторону. — Русский требовал, чтобы я оплатил ему стоимость

проезда в оба конца одного человека. Везти сюда своих дружков ему будет накладно, так как тогда из пятидесяти

тысяч долларов ему ничего не останется, все уйдет на оплату дороги. Он один, — решил он убежденно. — Мне

дома сами стены помогают и дают возможность наказать наглеца».