С Задонский - Гонец из прошлого (Посыльный серой стаи - 1)
Немцы это подметили и взяли на вооружение ещё задолго до начала войны с Советским Союзом. Но на практике этот тезис смогли проверить лишь в самый её разгар. Вот, почитайте ещё один документ, - и Матвей Борисович протянул Вадиму Олеговичу лист ксерокопии. Это был отрывок из донесения оперативной группы "Смерш" Второго Белорусского фронта. В нем говорилось:
"...В ходе предварительного дознания выяснилось, что арестованные Белогородцев, Забелин, Белянчиков, Набелко, Белчонок и ещё четверо диверсантов, убитые 23 августа сего года под немецким селением Альтенграбов, на самом деле являются уголовниками-рецидивистами, освобожденными гитлеровскими оккупантами из минских тюрем и пересыльного лагеря в конце июня - начале июля сорок первого года.
Арестованные признались, что в том же году под деревней Белки Киевской области из них сформировали взвод, который был причислен к батальону СС-501. В боях на советско-германском фронте против наших войск взвод участия не принимал, а использовался лишь как вспомогательная команда СС.
Нам удалось выяснить, что личный состав этого взвода участвовал в карательных операциях против партизан, подпольщиков и мирного населения, находящихся на временно оккупированной территории. Свидетели по этому делу устанавливаются.
Все арестованные направляются для проведения дальнейшего дознания в комендатуру НКВД города Киева.
Примечание: находившиеся при задержанных и убитых оружие, радиостанции, имущество (все немецкое, новое) и деньги в советских рублях направлены в ваше распоряжение установленным образом.
Временно исполняющий должность начальника отдела "Смерш" фронта полковник государственной безопасности Короткий."
Полковник вернул документ Суздальскому.
- Как вы, Вадим Олегович, можете прокомментировать этот документ? поинтересовался тот.
- Я так думаю, что немцы пытались использовать уголовников и прочий криминальный сброд...
- Ну, вы уж слишком высоко взяли - уголовный сброд. Не забывайте, что некоторые ваши сотрудники как раз и относятся к этой категории людей, стал поучать Котова Матвей Борисович.
- Извините, вырвалось. Так вот, немцы пытались использовать эту, как вы высказались, категорию людей для каких-то определенных целей. Правда... - не стал продолжать Полковник.
- Продолжайте, продолжайте, Вадим Олегович!
- Правда, - продолжил Котов, - их можно было использовать только для подрыва благосостояния некоторых советских граждан. Вот и все!
- Не скажите, Вадим Олегович, не скажите! Расскажу-ка я вам ещё одну историю.
Глава 113
- Иван Иванович Нахтигалиев проходит у нас по одному делу свидетелем. Так, ничего особенного, но меня просто заинтересовала история его фамилии.
- И смею вас заверить, не вас одного! - тут же ответила Наталья Владимировна.
Гости безмолвно переглянулись.
Наталья Владимировна пошла куда-то внутрь квартиры, принесла оттуда пухлую старую папку и положила её на стол перед милиционерами и девушкой.
Кононенко, Малышонок и Виктория сразу же обратили внимание на ярлык на папке. Красивым почерком старой перьевой ручкой на нем было выведено: "НКВД, МГБ, КГБ".
Хозяйка квартиры несколько мгновений наслаждалась реакцией своих нежданных гостей.
- Нахтигалиева я хорошо помню. А потому помню, что им и ещё некоторыми гражданами в разное время интересовались служащие этих ведомств, - она изящным движением руки указала на ярлык папки. - Причем интерес у них появлялся только в тот период, когда в структуре этих ведомств происходили какие-то изменения.
- Значит, Нахтигалиевым интересовались всего три раза? - спросил капитан.
- Ошибаетесь, молодой человек. Не три, а шесть раз. Я сейчас вам объясню. Первый раз с делом Нахтигалиева работал оперуполномоченный НКВД сразу же, как только Иван Иванович написал заявление с просьбой выдать ему паспорт. К слову сказать, он работал больше всех над этими документами. Наталья Владимировна выложила на стол из папки листки тонкой папиросной бумаги, на которой после войны государственные служащие вели делопроизводство. - Это автобиографии гражданина Нахтигалиева, написанные его собственной рукой. И прошу вас отметить: в каждом экземпляре имеются некоторые расхождения.
- А как эти автобиографии попали в дело? - не удержался Малыш, и тут же Виктория толкнула его под столом ногой, давая понять, чтобы лейтенант не мешал хозяйке рассказывать.
- Очень уместный вопрос. Оперуполномоченный НКВД долгое время работал над документами Нахтигалиева. В то время, сразу после войны, для получения паспорта необходимо было представлять множество различных справок: из воинских частей, из колхозов и предприятий, заявления сослуживцев, подтверждающих личность просителя, фактов его проживания и работы в таком-то населенном пункте или очевидцев тех или иных событий его жизни и многое другое. Уже намного позже, после смерти Сталина и двадцатого съезда коммунистической партии, к нам приехали из органов государственной безопасности, проверили все дела и оставили только минимум необходимых для оформления паспорта документов, а их выдачу передали в ведение паспортных столов при районных отделах милиции. Этот оперуполномоченный, как я теперь понимаю, изъял автобиографии Нахтигалиева из личных дел учреждений, где работал или учился Иван Иванович. В конце рабочего дня он укладывал принесенные с собой документы в папку Нахтигалиева и сдавал её мне в сейф, где я хранила особо ценные, в основном старые и древние, документы. Сейф он опечатывал лично своей печатью, и мы вместе покидали архив.
Каждое утро он появлялся за пять минут до моего прихода, мы опять же вместе заходили в архив, я доставала документы и отдавала ему. Если он задерживался, то обязательно звонил и напоминал, чтобы я не смела открывать без него сейф.
- Странно, что он такое длительное время работал над этими бумагами! Что же в них могло так заинтересовать? - удивился Кононенко.
- А кто вам сказал, что только над одним этим делом? Я ему подобрала дела на пятнадцать человек.
- Ого! И что же в них было такого особенного? - повторил вопрос капитан.
- Все то же, все то же, - повторила Наталья Владимировна, - Вот, посмотрите: - она достала и стопочками разложила пятнадцать прошитых суровыми нитками документов. - Можете просмотреть их и увидите, что все эти люди писали свои автобиографии как будто под диктовку. Единственное, в чем разница, так это в дате и месте рождения, а также семейном положении.
- Значит, этот уполномоченный подозревал всю компанию во главе с Нахтигалиевым в каких-то нехороших делах? - наивно спросила Виктория.
- Да! - твердо сказала Наталья Владимировна. - И скорее всего именно из-за этого его и убили!
- Убили? - почти хором спросили оперативники.
- Да, убили. Правда, об этом я узнала намного позже, когда из МГБ сделали КГБ. К нам, уже в третий раз, снова пришел сотрудник этого учреждения и запросил дело Нахтигалиева. Прошу заметить, не все шестнадцать дел, а только его одного.
- А почему только одно? - опять вставил свой вопрос Малыш.
- Не знаю, молодой человек, не знаю. Но когда он не нашел дело Нахтигалиева, то поинтересовался у меня, где оно могло бы быть. Я уже забыла про дела в моем сейфе и говорю сотруднику, что, мол, ваш коллега с делом Нахтигалиева работал, может, он и взял это дело с собой? Нужно его самого спросить. А этот господин и говорит мне, что их товарищ погиб, а если точнее, то убит при невыясненных обстоятельствах. Но на днях удалось открыть его рабочий сейф, в котором среди прочих документов была найдена записка, что документы с данными Нахтигалиева находятся в нашем архиве.
- А тогда этот новый сотрудник, как вы говорите, господин, не смотрел этого дела? - спросил Кононенко.
- Нет. Я же вам говорю, что у меня совершенно выпало из головы, что папка Нахтигалиева и ещё шестнадцать подобных дел закрыты у меня в сейфе.
- Наталья Владимировна, а почему погибший оперуполномоченный работал с этими делами здесь, в архиве? - включилась в расследование Виктория.
Малыш косо посмотрел на неё и слегка ткнул в бок локтем, - он и сам хотел задать подобный вопрос хозяйке дома. А Вика продолжала:
- Ведь он был представителем самой всесильной в то время организации, мог бы просто изъять их через прокуратуру или затребовать к себе в НКВД?
- Не могу знать, милая Вика. Да я этим вопросом никогда и не задавалась. Но зато так напугалась - могли ведь, если бы узнали, что я укрывала в сейфе эти дела, и отправить в лагеря на перевоспитание - что я все три последующих посещения представителей этой организации о делах молчала, как рыба. А когда вышла на пенсию, то забрала их с собой.
Кононенко сидел тихо, о чем-то задумавшись, а потом ответил на вопрос Виктории, чем подтвердил опасения Натальи Владимировны:
- Видимо, этот оперуполномоченный раскопал какое-то важное дело, в котором фигурировали Нахтигалиев и ещё пятнадцать человек. Но там был задействован ещё кто-то из аппарата НКВД. Поэтому он и работал в архиве, а не брал эти дела с собой в управление. Информация как-то просочилась к тому человеку, которого наш оперуполномоченный подозревал. Естественно, он стал опасен, и его убрали. А у вас, Наталья Владимировна, этот господин, который, как мне кажется, работал на испугавшегося высокопоставленного сотрудника НКВД, а потом уже и КГБ, просто хотел выведать, что вы знаете об этом деле. И если бы вы только намекнули ему, что в течение нескольких лет хранили в своем сейфе компрометирующие документы, то...
