Таинственная четверка - Татьяна Викторовна Полякова
– Где-то я уже видел этого парня, – кивнул на изображение Вадим.
Юрий Сергеевич снисходительно ответил:
– Вы наверняка бывали в Египте. Это Осирис, царь загробного мира и судья усопших душ. Так что он в этом кабинете весьма кстати.
– Насколько я помню, он еще и Бог возрождения, – заметила я.
– Прекрасно. Так приятно встретить образованную девушку. Вы правы, он возрождающийся Бог. Воскресение обещает всем нам. Разве нет?
– Что-то смутно припоминаю, – съязвил Вадим.
Юрий Сергеевич указал нам на диван, обитый темно-красным бархатом и оттого, должно быть, похожий на гроб. Мы сели, а он остался стоять, привалившись к письменному столу. Может, его геморрой мучил, и он предпочитал стоять, а может, просто не решался устроиться в кресле хозяина. Кресло заслуживало внимания, куда больше напоминая трон. Темного дерева, с изумительной резьбой. Со своего места я видела виноградную лозу, оплетавшую спинку и подлокотники. На столе не было ничего, кроме фотографии. Юрий Сергеевич взял ее в руки, подержал немного и вернул на место, но поставил так, чтобы теперь и мы ее видели. На фото была я. Судя по всему, сделано оно было лет пять назад, по крайней мере, такую прическу я не ношу уже давно. И цвет волос сменила примерно тогда же.
Мне стало не по себе. Не оттого, что на столе Клима моя фотография, а оттого, что сделал он ее несколько лет назад. У меня такой точно не было, и позаимствовать ее он не мог.
Клим был рядом уже давно, а я ни о чем не догадывалась. Даже не подозревала, что происходит вокруг. Сначала Бергман, написавший завещание задолго до нашего знакомства, теперь Клим…
– Вы выглядите очаровательно, – переведя взгляд с меня на фотографию, сказал Юрий Сергеевич.
– Я правильно понял, вы нас ждали? – спросил Вадим, тоже разглядывая фотографию. На ней я улыбалась, весело и беззаботно, а глаза сияли от счастья. Я и не подозревала, что могу быть такой. Где меня подловил этот сукин сын? И чего такого особенного произошло в тот день?
– По поводу вас ничего сказано не было. А вот Елену я жду уже больше недели.
– Гунар был здесь неделю назад?
– Нет. Последний раз я видел его в апреле. Тогда он пробыл в городе довольно долго. Инструкции, если они необходимы, я получаю по электронной почте. Иногда, очень редко, он звонит, но у меня нет его номера телефона. Я пишу, и он перезванивает, если видит в том нужду.
– А вам это не кажется странным? – спросила я. Юрий Сергеевич с его улыбкой доброго пастора действовал мне на нервы.
– Странным? – переспросил он и после довольно продолжительной паузы ответил: – Разумеется. Видите ли, Елена, я уже давно понял: Гунар Станиславович – человек необычный.
– Что вы имеете в виду?
– Ну… например, он совершенно точно не нуждается в этом бизнесе. Он богатый человек, это несомненно, а у богатых людей, безусловно, есть причуды. Кто-то заводит скаковых лошадей, кто-то страусов. Кто-то владеет футбольной командой или театром. А Гунар Станиславович – похоронной конторой. Я много думал – почему?
– И что надумали? – не дождавшись ответа, спросила я.
– Он любит смерть. Она кажется ему достойной всего самого лучшего.
– Полированного гроба? – съязвил Вадим.
– И роскошного памятника из черного мрамора, – подхватил Юрий Сергеевич. – Я уверен, у него нет семьи и вряд ли есть друзья. Мне трудно представить его среди шумного сборища, где танцуют и веселятся. Но в этом кабинете он, безусловно, ощущает себя дома.
– Кабинетик неплохой, хоть и смахивает на склеп, – кивнул Вадим.
– Совершенно верно, – с готовностью согласился Юрий Сергеевич. – Как я сказал, он любит смерть, а еще, если мне будет позволено заметить… они дружат. – Он произнес это с самой серьезной миной. Я смотрела на него с недоумением, и он продолжил: – Надеюсь, после всего вышесказанного вы понимаете: я не стремлюсь узнать о нем больше, чем он пожелал мне сказать. Я даже не хочу знать, кто вы такие и почему вы здесь.
– Что за инструкции он вам оставил на мой счет? – спросила я.
– Ответить на те вопросы, на которые я смогу ответить. Это я уже сделал. И еще – дать адрес электронной почты, которым я обычно пользуюсь.
Он достал из кармана визитку и протянул мне. На кусочке картона не было ничего, кроме адреса почты. Я убрала визитку в сумку и направилась к двери.
– А он, случайно, не лежит в одном из своих гробов в зале? – поинтересовался Вадим.
– Проверьте, если есть желание, – ответил Юрий Сергеевич.
Делать это у Воина желания не возникло, хотя ему, безусловно, хотелось разнести здесь все к чертовой матери.
– Вы говорили о квартире в этом городе, – сказала я.
– Улица Стасова, дом четыре, квартира семнадцать, – с готовностью сообщил он, и я вспомнила, что Клим называл Лионеллу и Василия Кузьмича слугами Бергмана, определив их функции: Сова, то есть Лионелла, следит за порядком в доме, а Кот – Василий Кузьмич – охраняет близкие рубежи. Вот я и спросила со всей серьезностью:
– А вы кто? Кот или Сова?
На его невозмутимой физиономии ничего не отразилось, но я отчетливо почувствовала замешательство, как будто я знала то, чего, с его точки зрения, знать никоим образом была не должна.
– А вы сами как считаете – на кого я больше похож?
– На ворону, – буркнул Вадим.
– И последний вопрос, – сказала я. – Когда Гунар Станиславович открыл этот бизнес? Лет пять назад?
– Совершенно верно. Пять лет, четыре месяца и восемнадцать дней.
– У тебя тут, должно быть, сутки за трое, – серьезно заметил Вадим. – По мне, так стоит отправиться на пенсию пораньше.
А я подумала: пять лет назад меня даже не было в этом городе. И вновь стало не по себе, словно моей жизнью кто-то распоряжался, тасуя колоду и раскладывая карты.
– А когда появилась фотография? – все-таки спросила я, хоть и обещала, что предыдущий вопрос будет последним.
– Она здесь с первого дня. Я думал, это девушка хозяина, похвалил вашу красоту. А он ответил: «Это не моя девушка, это Елена Прекрасная. Из-за нее мужчины развязывают войны, а женщины умирают от зависти к ее красоте. Она не может принадлежать никому. И это очень грустно». Я думаю, хозяин прав. Мужчине, который пришел с вами, вы точно не принадлежите.
Он мстительно улыбнулся Вадиму, распахивая перед нами входную
