Твид и кровь - Дейзи Вэнити
– Дита, слезай, – предупреждающе произнес он, но Эдит покачала головой.
– Никто не зайдет. Сейчас же начнется урок.
– На котором ты тоже должна быть, – подчеркнул он. – Позвонишь потом.
Но он не предпринял никаких попыток отобрать у нее телефон, так что Эдит сочла его слова всего лишь настоятельной рекомендацией. Она набрала домашний номер на круглом диске, но никто не ответил. Две минуты она слушала гудки, наматывая провод на палец, затем со вздохом опустила трубку на рычаг и спрыгнула со стола.
– Приду попозже, хорошо? Ответишь, если мама перезвонит?
– И что мне сказать? – кисло поинтересовался он. – Пожаловаться, что племянница меня ни в грош не ставит?
Эдит против воли заулыбалась и взъерошила его густые черные волосы, едва не сбив очки.
– Неправда! – с чувством возразила она. – Ты лучшее, что есть в этой школе.
Возможно, Эдит приврала, но не слишком сильно. Она действительно любила его. Было не так тяжело находиться вдали от дома, пока она знала, что ее дядя совсем рядом.
Соседки по общежитию Эдит считали, что отношения с матерью у нее неважные. Она оставалась в своей комнате каждую пятницу, когда у платного телефона на первом этаже собиралась очередь из желающих опустить десятипенсовик в отверстие для монет, набрать домашний номер и пять минут повисеть на проводе, прекрасно зная, что все вокруг слышат каждое слово твоего собеседника. Просто они не знали о том, что в здании школы, в учительской комнате, есть отличный новехонький проводной телефон. С разрешения мистера Морелла Эдит заходила в пустую учительскую после уроков, болтала с мамой сколько хотела и не платила за это ни пенса. В курсе была только Робин, дядя умолял Эдит не болтать. Не хватало еще, чтобы каждый день в учительскую выстраивалась очередь из школьниц, канючащих бесплатный звонок.
Еще меньше Эдит хотелось, чтобы в школе начали трепаться о ее родственных связях. Никто, кроме мисс Кэдоган и той же Робин, не знал, что они родственники. Эдит и в школу-то приняли только при условии, что это останется секретом, – в колледже Святой Анны была политика нулевой толерантности к фаворитизму. К счастью, фамилии у них были разные, а походили они друг на друга не больше, чем один японец на другого.
Эдит уже открыла дверь, когда мистер Морелл позвал ее.
– Дита, можешь повесить результаты сегодняшнего теста?
Не поднимая глаз от расчерченных красным ученических работ, он протянул ей листок. Привыкший быть всем полезным, дядя ни о чем ее не просил, но, видимо, начинала сказываться повышенная нагрузка. Эдит выхватила лист и, сгорая от нетерпения, нашла вверху таблицы свою фамилию, а рядом с ней оценку. «A» с минусом. Нахмурившись, она пробежалась взглядом до самого низа списка. Напротив фамилии Уэлч красовалась «A» с плюсом.
Она едва не смяла лист в ладони, но вспомнила, о чем попросил мистер Морелл, нашла на пробковой доске свободную булавку и пришпилила результаты между расписанием тренировок на поле и правилами поведения в учебных аудиториях. Из любопытства она мельком просмотрела оценки остальных. Робин и Винс, начисто скатавшие ответы, получили милостивую «B», Матиша Кханна и Лео Рейтман едва избежали пересдачи, Лима со своей «C» осталась в безопасной зоне. Их с Хиро фамилии, как всегда, следовали в списке одна за другой.
Взгляд Эдит вдруг зацепился за спортивное расписание. Завтрашние вечерние тренировки были жирно обведены маркером. Вместо привычного времени, восьми вечера, их команду переставили на двенадцать дня – на начало перерыва между уроками. Самое удобное время, обычно оно доставалось команде Хиро. Эдит еще раз проверила дату, но все совпадало. Ей хотелось порадоваться удобному расписанию, но ничего, кроме глухого раздражения, она не чувствовала. Никто и не подумал предупредить ее о переносе, ни Борски, ни мисс Кэдоган. Если бы Эдит случайно не наткнулась на доску объявлений, то ей пришлось бы драться за поле с малолетними регбистами.
– Когда поменяли расписание? – спросила она у мистера Морелла, ткнув пальцем в черный круг вокруг окошка с надписью «среда». – Сегодня?
Дядя, пожевывая кончик карандаша, рассеянно посмотрел на нее.
– Что «сегодня»?
– Расписание поменяли сегодня?
– Я вообще не видел, чтобы его меняли, – покачал он головой.
«Неудивительно», – подумала Эдит. Мистер Морелл не отличался внимательностью даже к самому себе, что уж говорить об окружающем мире.
Она успела предупредить нескольких сокомандниц после последнего урока, за ужином, и те пообещали, что передадут остальным при встрече. Но Эдит была уверена, что кто-нибудь из ее команды обязательно пропустит объявление о переносе, а вся ответственность свалится на нее, лишь по счастливой случайности снова получившей и место капитана, и удобный график.
После отбоя она вернулась в их с Робин спальню, подняла оконную раму и со вздохом полезла на крышу. Не все волнение, которое чувствовала Эдит, можно приписать тому, что стоял ужасно ветреный январь, а она оказалась на узеньком металлическом карнизе на высоте трех этажей над мерзлой землей. Ее волновала возможность под благовидным предлогом наконец поглядеть, что такого замечательного на этой крыше, что каждую неделю половина общежития выползает сюда в ночную холодину.
Частые сборища, которые старшеклассники устраивали на крыше общежития, интриговали ее. По доносящимся до ее окна звукам Эдит могла лишь догадываться, что там происходило и чем были заняты ее одноклассники, пока она взбивала подушки, готовясь ко сну. Соблазн вылезти на крышу следом за Робин был велик, но ее останавливали насмешки, которые неизбежно за этим последовали бы. Эдит могла легко вообразить ехидные взгляды и реплики типа: «Данлоп, ты заблудилась?» и «Пришла записать наши имена в свой блокнотик нарушителей порядка?»
Вцепившись в раму и стараясь не глядеть вниз, Эдит засеменила влево по карнизу и перенесла одну ногу на пологий металлический скат, протянувшийся вдоль крыши сразу за их с Робин окном. Тот отозвался гулким вибрирующим стоном, будто кто-то согнул пополам лист жести. Эдит перенесла вторую ногу, цепляясь каблуком за желоб, и осторожно выпустила раму. Скат медленно поднимался от середины здания, с края, на котором стояла Эдит, и приходился вровень с крышей на его углу. Эдит отчетливо видела место, где он достаточно пологий, чтобы на нем еще можно было стоять, и в достаточной близости от крыши, чтобы можно было ухватиться за крепление водосточного желоба и подтянуться. Придерживаясь руками за стену, Эдит осторожно начала
