Искатель,1994 №4 - Виктория Холт
Закончив читать молитву, он сказал:
— Дочь моя, мне сообщили о вас не очень приятные новости. Вы совершили много грехов, и это печалит меня…
Екатерина продолжала стоять на коленях, а Папа все говорил и говорил. Однако мысли его были далеко от детских грехов; он думал о замужестве дочери. Перебирая в памяти один знатный род за другим, он наконец пришел к выводу, что мужем Екатерины должен стать королевский сын.
— А теперь ступайте, дочь моя. Учитесь усердно. И помните — вас ждет блестящее будущее. Именно вы должны сохранить и приумножить славу Медичи. Будьте достойной нашего доверия.
Следующим был Ипполит. Клемент хотел поскорее отделаться от отпрыска одной недостойной ветви древнего рода Медичи. Он не любил юношу. Как смеет тот держаться столь высокомерно? И этот взгляд, который всем, даже самому Папе, так напоминает его грозного предка, Лоренцо Великолепного…
Ипполиту нужно научиться скромности.
Клемент сказал об этом юноше, когда тот преклонил перед ним колени, и быстренько выпроводил его.
Теперь все его мысли были об Александре. Подросток вошел в комнату, широко размахивая длинными руками. Безродностъ и порочность проступали в каждой черточке его лица. Это замечали все, кроме Его Святейшества, который был ослеплен своей любовью. Он встал и, протянув руки, обнял мальчика.
— Сын мой, вы прекрасно выглядите. Рад видеть вас таким. Таким здоровым и крепким.
Александр опустился на колени, и Папа нежно взъерошил его густые черные волосы.
Он вспомнил о матери этого мальчика, которая когда-то разбудила в нем такую небывалую, захватывающую страсть. Простая девушка, кухарка, рабыня, встретившаяся ему на берберийском побережье. У Александра были ее волосы, ее глаза. Такая нежная, ласковая… Несколько месяцев она дарила свою любовь великому человеку, оставив в его душе глубокий след.
Ах, сын мой, подумал Папа. Вот он, мой сын. О, как хочется крикнуть на весь мир: «Смотрите! Это мой сын!» Однако и сейчас, и девять лет назад Клемент был вынужден представлять мальчика как внебрачного сына отца Екатерины. У того-то ведь было столько внебрачных детей, что уже не имело значения, будет одним больше или меньше.
— Сын мой, вам нравится Рим? Не хотели бы вы отдохнуть здесь немного?
Александр с удовольствием остался бы в Риме. Он пожаловался на Екатерину и показал руку, которую она ему прокусила.
— Сын мой, вы не будете жить под одной крышей с этой дикаркой.
— Ваше Святейшество, ко мне там плохо относятся. Вообще ни во что не ставят.
— Сын мой! Сын мой!
— Если бы у меня был свой дворец!
— Будет. Ваш собственный дворец. Там вы не будете чувствовать себя униженным, не будете терпеть оскорбления от… вашей сестры.
У Александра закружилась голова от счастья. Быть хозяином в своем собственном доме, где все трепещут перед тобой! Когда-то здесь, в Ватикане, была площадь Нерона. И был человек, который знал, как надо жить. Придет день, и Александр станет таким мудрым Нероном. Он будет наслаждаться этой жизнью.
— Спасибо, святой отец.
— Сын мой, подойдите ближе. Когда-нибудь Флоренция станет вашей. Я сделаю вас правителем этого прекрасного города. Так я задумал. Но пусть это пока останется между нами и будет нашим общим секретом.
Прошло три года. Это было счастливое доброе время. Дружба Екатерины и Ипполита с каждым днем становилась все крепче. Александр теперь жил на прекрасной вилле, которая находилась довольно далеко от города. Екатерина его почти не видела и весь свой досуг проводила с Ипполитом. Она даже начала мечтать, и все мечты были связаны с ее необыкновенным кузеном.
Да, счастливые были те дни. Прогулки верхом, общие затеи, и Ипполит всегда рядом. Она не знала, догадывался ли он о ее мыслях. Может, для него она была просто милой маленькой кузиной. Ведь ей только пошел десятый год. А девятнадцатилетние юноши обычно не женятся на таких маленьких девочках.
Но пролетели три счастливых года, и на семью Медичи обрушилось несчастье. Вечный Город разорен, его дворцы и храмы разграблены, мужчин убивают, женщин насилуют. Святому отцу благодаря слаженным действиям его телохранителей удалось спрятаться в замке Сант-Анджело, который, однако, превратился в его тюрьму. Флоренция восстала против Медичи. Александр и Ипполит были изгнаны из города. И только маленькую Екатерину новые власти Флоренции оставили как заложницу. Девочку для ее же безопасности отправили в монастырь Санта-Лючия.
В монастыре все дни Екатерины проходили в постах и молитвах. Ее поселили в узкой мрачной келье, где единственным ярким пятном было висевшее на стене серебряное распятие. Она должна была наравне с другими монахинями вести аскетичную суровую жизнь, которая подавляла ее своей монотонностью и безысходностью. Но не это приносило ей тяжелые страдания. Не холодные каменные стены и не жесткая постель заставляли ее горько рыдать по ночам, зарывшись в грубые простыни. Она тосковала по ее любимому, несравненному Ипполиту.
Прошло шесть месяцев пребывания в монастыре. Екатерина возненавидела хмурых монахинь в их затхлых одеждах.
А там, за стенами монастыря, свирепствовала чума. Флорентийцы сотнями умирали прямо на улицах. Может быть, и Ипполит оказался в их числе?
А потом зловещее дыхание чумы проникло и в Санта-Лючию.
Екатерина Медичи была слишком ценной заложницей, чтобы подвергать ее риску заболевания. Новое правительство Флоренции могло лишь одним способом уберечь девочку. На окраине города стоял монастырь Санта-Аннунциати делле Мурате — единственное место во всей Флоренции, которое чума обошла стороной. Однажды ночью трое мужчин приехали за Екатериной в Санта-Лючию и, закутав ее в длинный плащ, повезли через весь зараженный город.
Насмотрелась она ужасов в ту ночь… Тела мужчин и женщин на мостовых — кто-то уже умер, кто-то доживал последние минуты; лекари в масках и халатах, вымазанных дегтем, каждый из которых самоотверженно помогал сразу нескольким больным; одетые в черное санитары — на носилках очередная жертва страшной болезни; катафалк и усталый священник, возглавляющий похоронную процессию. Она слышала пьяные голоса из таверн, видела мужчин и женщин, занимающихся любовью прямо на улицах и одержимых какой-то безумной нетерпеливостью. Люди будто желали ухватить последние радости этой жизни, поскольку завтра их ложем мог оказаться катафалк.
Маленькой Екатерине все это казалось нереальным, фантастическим видением. Она никак не могла привыкнуть к чересчур резкому повороту в своей судьбе.
Но вот они пересекли площадь и узкими улочками направились в безопасное место. Вскоре Екатерина увидела серые стены своей новой тюрьмы.
Открылась дверь, и навстречу девочке вышли монахини в черных одеждах — очень похожие на тех, с которыми она жила в монастыре Санта-Лючия. Екатерину повели к настоятельнице, которая
