Порванные нити - Марина Серова
– Все в порядке, – заверила я. – Это ваш внук?
– Какое там! Правнук! – рассмеялась женщина. – Меня берегут, возиться не просят, но сегодня прям напасть какая‐то. Никого поблизости нет, а внучке по работе срочно уехать нужно. Вот меня на несколько часов нянькой и снарядили. Максимка, ну-ка брысь от клумбы, кому сказала! – больше со смехом, чем с угрозой в голосе, прокричала она правнуку.
– Да, на месте не сидит, – согласилась я, – хороший у вас двор, есть где побегать, – начала я. – Вы давно здесь живете? Район удобный?
– Так всю жизнь и живу, – кивнула она, не отводя взгляд от мальчика, – как дали нам от завода квартиру в пятьдесят седьмом, так вот и обосновались тут. И детей вырастили, и внуки гостили, сейчас вот и правнуков очередь пришла. А район хороший, – спохватилась она, – электричество только скачет, но я привыкла уж, столько лет живу!
Старушка расслабилась, глядя, как маленький Максим увлекся жуком у соседней лавки.
Она явно была рада поболтать, и я поспешила воспользоваться этим:
– Я здесь только в детстве была, – начала я свою легенду, – уже и не помню ничего, кроме фамилий знакомых родителей. Не знаю, может, помните их, Зуева Марина и Анна Лебедева? Я тогда малявкой совсем была, а мама с подружками меня с собой брали погулять, угощали меня сладким, тетешкались.
– Как же, Лебедевы, знаю я их, – оживилась она, – мы соседями по лестничной клетке были. Анечка на моих глазах выросла. И подружку ее, Маринку, тоже хорошо помню. Они вон в том доме жили, – указала она морщинистым пальцем позади себя, – может, и сейчас живут, не знаю.
– Я спрошу у мамы, – сказала я, – а про Лебедевых ничего не слышно? Мама все тетю Аню вспоминает.
– Так уехали они, много лет назад, – как-то грустно сказала старушка, – ноябрь месяц был, я их проводила.
– А куда, не знаете? – Я невольно задержала дыхание.
– Кто ж знает, собрались да уехали, – будто бы равнодушно произнесла она. – Максимка, айда обедать, скоро мать приедет уже, – вдруг засобиралась она, с усилием поднимаясь на ноги.
Я поняла, что продолжать этот разговор, по крайней мере сегодня, было бы неразумно. Слишком быстро старушка решила его закончить, как только я стала спрашивать про Лебедевых. Возможно, в другой раз, когда ее внимание не будет направлено на правнука, у меня получится разговорить ее.
– Спасибо вам большое, я маме расскажу, она хоть обрадуется. А то мы же тоже уезжали на много лет из Тарасова. Вот они связь и потеряли. А сейчас она на пенсии и все вспоминает их, а найти не может, – тем не менее, поблагодарила я ее. – Я – Таня Иванова, а вы? Мама наверняка и вас знает, – решила закрепить знакомством наш случайный диалог. – Маша Иванова, помните?
– Нет, не помню, – остановившись на секунду, произнесла женщина и скрылась в подъезде.
Позади меня раздался скрип старой карусели, и тут же детский гомон возвестил о том, что этот противоестественный звук влияет на всех, кроме самих детей. С энтузиазмом, какой редко увидишь у взрослых, они принялись крутить ее с таким усердием, словно это была нефтяная буровая и сейчас на них польется богатство. Но, не отягощенная бременем алчности, ребятня раскручивала карусель, не ожидая ничего взамен, кроме чистого восторга.
Старшая девочка, лет двенадцати, бегала вокруг и иногда удерживала скорость, чтобы дети помладше смогли уцепиться покрепче. При этом мелюзга визжала и требовала крутить сильнее.
– Привет! – поздоровалась я. – Вы не знаете, Зуевы все еще живут в том доме?
– Нет, – остановилась девочка, – а вам зачем?
– Ищу их, они были знакомы с моей мамой, – я решила придерживаться легенды. – В двадцать третьей квартире жили. Не знаете?
– А вы поднимитесь и спросите, – ответила мне юная собеседница, – за спрос же денег не берут.
– Это точно, – улыбнулась я и ушла под возобновившийся смех и скрип не смазанного железа.
* * *
Щурясь от солнечного света, на столе в комнате стояла Анна.
– Сережа, это просто смешно, – почти умоляюще говорила она, – кто там под юбку мне заглядывать будет? Я комбинацию надела, не просвечивает ничего.
Сергей стоял рядом, напротив окна, и придирчиво рассматривал подол юбки своей жены.
– Тебе же мама марлевку отправила для подъюбников! Сложно было сшить? – злился мужчина.
– Я и сшила, Сереж, но они же страшные! – протестовала его жена.
– А тебе перед кем там красотой хвастаться?! – не унимался мужчина.
– Хорошо, надену, если тебе так спокойней, – согласилась Анна. – Мне иногда кажется, что ты меня вообще дома запереть хочешь, – с обидой в голосе закончила она.
– Чтобы ты от скуки перед соседом хвостом вертеть начала, пока я работаю? – пришла в голову мужа новая идея.
Анна слезла со стола и стала искать в шкафу так ненавидимый ею предмет одежды. Почти невесомый, из белой марли в два слоя, посаженный на бельевую резинку, с некоторых пор подъюбник стал непеременным атрибутом ее гардероба.
– Ты сегодня к ужину придешь или снова нет? – все с той же обидой спросила она мужа.
– Ты не должна спрашивать меня о таком, – безапелляционно заявил Сергей.
– Про тебя говорят всякое, Сереж. Я боюсь, – утешительно произнесла женщина, поворачиваясь к нему.
– А ты меньше слушай!
– Но я видела, Сереж! – Анна подошла к мужу. – Ко мне следователь на работу приходил.
– И что ты сказала следователю? Ну? – Сергей наклонился к лицу жены.
– А что я могла сказать, Сережа? Ты мне ничего не рассказываешь.
– Тебя берегу, дуреху, – совсем неласково ответил он. – Так о чем тебя товарищ следователь расспрашивал?
– Спрашивал о каких-то людях. Видела ли я их с тобой. Я не видела, Сережа, – поспешила уточнить Анна.
– Молодец, – тихо прошептал ей на ухо муж и больно сдавил затылок огромной ладонью. – Так и говори впредь, что ничего не знаешь и никого не видела. Вообще, болтай поменьше.
– Мне больно, – прошептала Анна.
– И хорошо, значит, запомнишь, – мужчина продолжал воспитательную работу. – Запомни, Аня, я занимаюсь очень серьезным делом. И от тебя требуется не мешать мне и держать тыл. Ты пока не справляешься ни с тем, ни с другим.
Сергей встал и поспешил в коридор, намереваясь уйти.
– Ну, ты готова или мне из-за тебя опаздывать? – нетерпеливо произнес он в дверях.
Вместо ответа Анна только вздохнула, подавив всхлип.
Она молча накинула на плечи кофту, взяла сумку и вышла вслед за мужем.
Глава 9
Дом Зуевых был из тех, которым «не повезло». Старый подъезд со стоптанными ступеньками, сырой запах подвала и свежие заплаты краски на глубоких
