Вы всё перепутали - Яцек Галиньский
Пустая. Черт!
Ни одной не оставил. Жмот!
Я бросила капсулу на землю и толкнула металлическую калитку. Она открылась с грохотом. Одновременно над входом включился свет. Мило.
Я позвонила в дверь и огляделась, но смотреть было не на что. Цветы в сумерках были блеклыми.
Живая изгородь давно не стрижена. Двор маленький даже для города.
Тишина.
Я позвонила снова. Ничего.
Черт возьми! Столько раз приглашал. Говорил, что я могу приезжать когда захочу, только надо позвонить заранее. И что? Я звоню уже несколько дней, и ничего.
Я обошла дом вокруг. Со стороны заднего дворика двери не было. Просто бардак. Доски и мешки с мусором. Я не собиралась слоняться там в темноте, так и ногу сломать недолго. Я вернулась к двери, достала телефон и набрала номер сына.
Он не ответил.
Прибила бы!
Можно было впасть в отчаяние. Вот так не иметь никакой поддержки и помощи? Единственный раз я хотела на кого-то положиться и воспользоваться помощью, а оказалось, что почти в ночи мне негде спать!
Я заметила, что одно из окон было слегка приоткрыто. Под ним находилась лестница, по которой, в воображении амбициозного садовника, должно было виться прекрасное растение. В печальной действительности ее оплетал отвратительный засохший сорняк. Я подошла и поставила ногу на первую перекладину. Она заскрипела, а сама лестница крепко уперлась в землю, но не сломалась. Хорошо. Я толкнула окно раз-другой, пока оно не открылось чуть шире.
Я подкрутила аппарат на максимум. Вокруг ни души.
Тележку я закинула внутрь.
Ухватившись за подоконник, я взобралась на него с ловкостью кошки, которой всего несколько лет как исполнилось семьдесят. Бедро сказало однозначное НЕТ. Я стиснула зубы и переждала, когда пройдет острая боль. Обратного пути не было. Я заползла на подоконник, но окно было заблокировано, и я застряла, как Винни-Пух в норе Кролика. Ситуация сложилась немного неловкая, потому что наполовину я была внутри дома, но зад и ноги болтались снаружи. Я несколько раз дернулась, выиграв тем самым скромные несколько сантиметров. Пообещала себе, что никогда не потолстею. К счастью, лишний вес мне не грозил, потому что у меня был лучший диетолог в мире. В течение многих лет мой вес контролировало Управление социального страхования.
Дрыгая и болтая ногами, мне удалось повернуться боком так, что мои бедра прошли. Какое-то время этот этап казался мне самым трудным, но потом я поняла, что не так-то просто будет броситься вниз головой с подоконника в квартиру.
Но уж лучше это, чем продолжать свисать из окна. Я рухнула внутрь. Вышло лучше, чем я предполагала. Я угодила на диван, от которого отскочила и упала на табуретку, но боком, так что было не так больно. Конечно, я не могла встать, но в принципе была уверена, что ничего себе не сломала. Говорят, что при переломе такая боль, что трудно удержаться от слез. А мне удалось.
Я решила не спешить со вставанием. Полежала какое-то время с неестественно вывернутыми конечностями, прежде чем собралась с силами, чтобы пошевелиться. Когда я выпрямилась, то выглянула в окно и увидела, что через дорогу какой-то прохожий остановился и смотрит на меня. Неужели и правда ему не на кого было больше смотреть? Стыдобища.
Кому видно, тому стыдно. Да что уж там! Я махнула на него рукой.
Я двигалась осторожно, на ощупь, чтобы не наступить на что-нибудь в темноте. Целью был выключатель. Удалось. Я щелкнула им и наконец-то смогла увидеть, где я нахожусь.
Черт! Я ожидала, что мой сын будет жить скромно, но то, что я увидела, поразило даже меня.
На полу старые, неровные коричневые доски. Стены из голого кирпича, ни штукатурки, ни краски. Никаких тебе штор или занавесок, даже самых дешевых. Под потолком каркас из необработанных балок. Стол в виде доски на куче металлолома. Мебель старая, вся в трещинах и царапинах, и заляпана разноцветной краской. Если бы мне навстречу вышло стадо свиней, я бы ничуть не удивилась.
Я схватилась за голову. Отопления у него тоже не было. Даже самого маленького обогревателя. Дровяной камин, как в Средневековье.
Не хватало тут женской руки. Придется кое-что поменять. В первую очередь украсить интерьер несколькими папоротниками и красивой шторой. Я чувствовала, что справлюсь.
Я пошла в ванную комнату, полная опасений после увиденного, и не ошиблась. Там была каменная чаша на деревянной тумбе вместо умывальника. Отдельно стоящая ванна, медная, как сто лет назад. Две зубные щетки, две бритвы. На сушилке – немодные мужские рубашки, среди них одна с какими-то идиотскими якорями.
Я направилась в сторону кухни, чтобы проверить наличие самой важной техники в доме.
Остановилась, потому что на полу у комода лежала большая серебряная рамка с черно-белой фотографией. Я подняла ее. Тяжелая. На фотографии сын в шортах, улыбающийся и счастливый, потому что с Хенриком, хотя Хенрик даже не сводил его в кафе-мороженое.
Не отрывая взгляда от фотографии, я толкнула дверь. Внезапно я кого-то увидела.
Я не знаю, что случилось.
Боль.
Сжало грудь.
Алая вспышка.
Какой-то звук.
Мне казалось, я тону.
Давление воды сдавило мои виски.
Приглушенные слова.
Я опускалась на дно.
Тишина.
Спокойствие.
Передышка.
Я увидела свет.
Я поплыла к нему. Хотя я не умела плавать.
Вдруг я нормально задышала!
Проснулась!
Была на полу.
Встала.
Села.
Кто-то лежал рядом.
– Сыночек! – крикнула я.
Это не он!
Мой сын не читает книг, а у этого неизвестного на лице лежала раскрытая книга.
Мамочки, как же я испугалась!
Что случилось?
Должно быть, я упала. Точно, я споткнулась о лежащее тело, поскользнулась в луже крови. Ударилась головой. Потеряла сознание. Пережила шок.
Я думала, это мой сын.
Это был не он!
Я медленно приходила в себя. Кто оставляет труп посреди прохода?!
Я снова посмотрела на тело.
Кто это?
Женщина.
Мой сын убил женщину. Наверно, любовницу.
Так это и есть «сюрприз»?! Чтоб ему! Действительно, произвел на меня огромное впечатление!
Матерь Божья… Что мне делать?
Я обошла тело. Я не могла винить сына. Женщина была ужасно некрасивая. Волосы редкие и растрепанные. Тесный пиджак, большая задница, волосатые руки и большие ступни. Кошмар.
Преодолевая страх, я подняла книгу с ее лица. «Преступление и наказание».
Еще один шок. Даже больше. Это мужчина!
Я прислонилась к стене.
Это для меня было уже слишком!
Мой сын гей?
А может, этот человек на полу был еще жив?
