Летние расследования - Наталия Николаевна Антонова
А в ту ночь Вера долго не могла встать, чтобы утешить ребенка. Она так боялась шевельнуться, умереть и оставить его на ветру страшной сиротской судьбы, что не умерла. Не разрешила себе. Утром целовала родные ручки и ножки с благоговением, как будто ее помиловал бог любви. Малыш сладко потягивался, смеялся и мурлыкал, как котенок.
А у маленькой Нины просто не могло быть материнского тепла.
Тем временем в коридоре вновь стукнул лифт. Макс вернулся. Через час он опять вылетел с оскорблениями, Нина за ним – с просьбами остаться. И он вдруг милостиво согласился:
– Ладно, поехали со мной. Только не проедай мне мозг, а то выкину.
Вера видела с лоджии, как они вышли, он подогнал к подъезду машину Нины, сел за руль, она рядом.
Их не было несколько дней. Соседи по ним, мягко говоря, не скучали.
Явились они, можно сказать, триумфально. Макс вышел из машины – трезвый и в черном костюме с белой рубашкой. Подал руку Нине, и она явилась миру в элегантном черном платье, тоже как стеклышко, с мытыми и красиво уложенными волосами. Он достал из машины корзину с белыми и красными розами и несколько новых платьев на плечиках в прозрачных пластиковых пакетах. Так гордо прошествовали они мимо стоящих и сидящих у подъезда соседей, не удостоив никого взглядом. Впрочем, вечером корзина роз стояла у мусорного бака, цветы оказались искусственными.
К ночи пара вышла на прогулку, он был уже в своей обычной одежде, а Нина – в довольно странном белом платье с очень широкой юбкой. Вернулись трезвыми, чем шокировали дом. На следующее утро Вера, проводив сына на работу, увидела по монитору, как Нина с Максом вышли из своей квартиры. Он опять был в черном костюме, она в белом, уже другом, длинном платье. Макс по обыкновению зычно орал в коридоре:
– Ты не забыла документы? У тебя же память как у курицы.
То была, судя по всему, шутка. Нина радостно засмеялась, а он приобнял ее за плечи.
А потом они вернулись, и Нина громко сообщила соседке, которая стояла ближе всех, что они с Максом поженились. Скромно расписались в загсе, без шума и лишних людей.
И началась практически идиллия, как в сказке. Они выходили из квартиры только вместе, держались за руки. Возвращались тоже таким образом. Обитателей дома больше всего изумляла Нина. Никто раньше не видел, чтобы она возвращалась домой трезвой. Более того, она шла твердой, уверенной походкой. А ведь Нина и без опьянения совсем недавно передвигалась неуверенно и неровно.
– Видно, она стала нормально питаться и спать по ночам, – рассказывала Вера Андрею. – Прошло так мало времени со дня их бракосочетания, а Нина заметно поправилась.
– Да, – не очень внимательно подтвердил сын. – Я вчера шел за ними, обратил внимание, что у нее стал широкий зад. Она же всегда была такая глиста.
– Андрюша, что за выражения, – для порядка упрекнула Вера. – Но да, есть такое. Может, это связано с тем, что она чаще всего ходит в белом платье с очень широкой юбкой или в ярко-лиловых широких брюках карго и розовой свободной майке.
– Да, попугайская расцветка. – Андрей уже что-то читал в своем смартфоне.
– Кстати, – задумчиво произнесла Вера. – В своей семейной жизни Нина совершенно поменяла вкусы. Она раньше носила только черное и белое, все узкое, строгих фасонов. Сейчас – наоборот, все яркое и свободное. Может, именно так влияет на проблемного человека приличный брак, как у людей. Но я никогда не встречала таких радикальных перемен в течение пары недель.
У саги Нины было немало зрителей, но самой неравнодушной, наверное, оказалась Вера. И дело не только в том, что она ближе всех и у нее в кои-то веки появилось время для праздных наблюдений. Еще и в том, что она так ясно представила себе несчастное детство, тяжелое взросление и жуткое самостоятельное существование Нины в поле сплошных провалов и обвинений, что очень хотела бы за нее порадоваться. Но что-то ужасно мешало, постоянно тревожило и в результате просто отравляло ее собственную жизнь. Вере нужен был кто-то, кто помог бы разобраться. К Андрею со своими сомнениями она даже боялась пока сунуться. Решила что-нибудь выяснить у соседки Татьяны.
– Таня, – сказала она, встретив их с Тяпой на прогулке, – что ты думаешь о замужестве Нины? Я смотрю на эту идиллическую картинку и прямо поверить не могу. Как, оказывается, может повлиять на человека приличный брак! Этот Макс сначала казался полным козлом, а стал практически образцовым мужем. И она расцвела, поправилась, даже ходить и одеваться стала совсем иначе. Ты заметила?
– Я, честно говоря, как не могла на них смотреть, так и не могу. Тошнит. Но люди что-то такое говорили. Что поправилась и в основном трезвая. Он вроде тоже. Только ничего нормального с такими людьми никогда не происходит. Бросили пить – начнут воровать. Или что-то еще. Не хочу даже обсуждать это.
«Жестко, конечно», – подумала Вера. Но недоверие к сказочным изменениям сути людей в сторону их противоположностей – это ведь результат опыта и многих наблюдений. Может, этот подозрительный Макс затеял какую-то аферу, которая требует такого имиджа. Опять же, московская регистрация. Он точно не местный. Трудно предположить, что он, к примеру, начнет честный бизнес. Он не похож на человека с образованием и профессией. Явно нигде не работает. Нина тоже перестала даже ездить с матерью на их таинственный оптовый склад. На что живут… Дарья приехала только раз после свадьбы. Поздно ночью долго звонила в дверь квартиры, пыталась открыть своим ключом, но дверь была заперта изнутри. Она немного поматерилась в коридоре и больше не появлялась. Видно, она для Макса не такая респектабельная теща, чтобы пускать ее в уже почти свою квартиру.
И однажды Вера не выдержала. Она услышала, что парочка открывает свою дверь, и тоже вышла с хозяйственной сумкой. Обычно она в таких случаях дожидалась, пока они уедут. Сама мысль оказаться в одном лифте была невыносимой. А тут вышла и впервые без монитора прямо посмотрела в их лица. Макс был умытым, побритым, но это все, что Вера могла
