Лучше быть тварью, чем рабом - Вячеслав Прах
– Представляю.
Дора обняла своего мужа и поцеловала его в голову. Она вспомнила, как ее избивали, а она не проронила ни слезинки.
– Поэтому ты – мой муж, а я – твоя жена. И любой другой, каким бы он красивым, сильным ни был – не такой, как ты.
Они какое-то время молча пили чай и понимали, что до утра не уснут оба. Дора давно не говорила со своим мужем так, по душам, будто они два близких и никому не нужных человека.
– Что в тебе находят женщины, ты же монстр?
– А что во мне находишь ты?
Дора задумалась, глядя в глаза своего мужа.
– Монстра. Тихого монстра, от которого веет неизвестностью, опасностью.
– Может быть, женщинам нравятся тихие монстры. Я еще целеустремленный. Я строю свою жизнь и больше не бегаю за женщинами.
– Стоит мне позвать, ты прибежишь. Всегда приходишь.
– Я прихожу из-за того, что хочу тебя, и из-за чувства вины, а не для того, чтобы потешить твое самолюбие. Я прихожу из-за собственного эгоизма и слабости.
* * *
– Я знаю тебя, – сказал Рувим, обращаясь к Вакуле. – Знаешь ли ты меня?
Старик внимательно посмотрел на мужчин. Девушка, отдалившаяся ото всех, улыбнулась.
– Знаю.
– Ты знаешь, почему я здесь и каким узлом мы можем быть связаны друг с другом?
– Знаю.
Голос Вакулы звучал спокойно и ровно.
– И что ты думаешь по этому поводу?
– А что ты думаешь по этому поводу?
Вакула смотрел в глаза Рувиму. Глаза Вакулы были усталыми, а лицо – белым, спокойным, даже немного болезненным. Взгляд Рувима, напротив, был бодрым, его глаза таили странную насмешку.
– Твои глаза тебя выдают, – сказал Вакула.
Старик улыбнулся. Да, он понял, что Вакула понял. Ему симпатичен был Вакула, как никто другой из присутствующих в этом зале. Он единственный из этой тройки неправдоподобно лгал.
– Расскажи, что же выдают мои глаза? – Рувим постарался сделать лицо менее довольным, но у него это не особо получилось. Он даже не замечал этого.
– Грязь всегда притягивает грязь, я это понял недавно, после смерти жены, когда закрылся в своей квартире, пытался работать, но ничего не получалось, когда пытался есть, но все вываливалось изо рта в буквальном смысле. Когда пытался плакать, но такое чувство, что вся вода, мать ее, будто сговорилась и решила не течь из меня. И я сидел с сухими глазами и понял, что грязь притягивает грязь. Я понял, почему у меня не получалось ничего серьезного с девушками. Я начинал встречаться со скромными, тихими девчонками, полными противоположностями Доры, которые краснеют от любого привычного для меня и непривычного для них слова: «путана», «трахнуть в рот», «выебать, как шлюху». Эти девчонки, они ангельски прекрасны, с ними спокойно, но я не могу раскрыться. И спустя какое-то время я снова один в пустой квартире, а затем второпях мчусь к Доре, чтобы назвать ее шлюхой, трахнуть так, чтобы она возненавидела еще сильнее, чем прежде. Как странно – полная сексуальная несовместимость, переродившаяся в сексуальную зависимость. Ты только что спросил, что выдают твои глаза, а что они могут выдавать, кроме самолюбования?
Головная боль усилилась, но Старик вникал в каждое слово, произнесенное Вакулой, и оттого не концентрировался на ней. Пазл начал собираться – медленно, но уверенно. Вакула подбирал правильно кусочки определенной картины, потому что четко и явственно видел, понимал, как она должна выглядеть.
– Самолюбования?
– Тебе же доставляет удовольствие смотреть на меня, наслаждаясь, смакуя мысль, что ты трахал мою жену в то время, когда я думал, что у нее никого, кроме меня, нет. Что она предавала меня с таким мужчиной – альфа-самцом, как ты. Метр девяносто, самоуверенный, красивый, дерзкий и мужественный. Прямо женский идеал. Не то, что я. Тебе кажется, что ты возвышаешься надо мной и сверху гадишь мне на макушку, а я, опустив голову вниз, принимаю это унижение, страдаю, терзаю себя немыслимой болью от предательства, обидой. Что я ненавижу тебя и сама мысль о тебе доставляет мне страдания, тяжкие мучения. Но разве в моем голосе ты слышишь сейчас хоть какую-то эмоцию, кроме сухой констатации фактов?
– Я ничего такого не имел в виду.
Рувим почувствовал, что слова Вакулы поставили его в какое-то непонятное и незнакомое для него положение. Не то, чтобы они были такой уж неправдой или преувеличением, просто после этих слов у мужчины появилось гаденькое чувство… хотя его собеседник взял основной удар на себя, так ему подумалось вдруг. И Рувиму вдруг захотелось этот удар смягчить. Такой реакции он явно от себя не ожидал, а потому даже немного растерялся.
– Слушай, дружище, все не так страшно, ты тоже неплох. Просто разные темпераменты и…
– Дора призналась мне, что изменила, в ту же ночь, когда убежала от тебя. Убежала от тебя, чтобы сходить в душ и позвонить мне. Я приехал почти сразу, и мы занимались с ней сексом прямо на пороге. Дора на дух не переносит мужскую слабость (в этом она мне
