Школьная бойня - Николай Иванович Леонов
– Представляю, каким будет это видео, – пробормотала Арефьева. – Все через задницу.
– Да здесь у всех мобильники, – ответил ей физрук. – Видео на память? Да кому оно будет нужно?
– Мне, – резко сказала Арефьева. – А мобильники бесполезны. Все селфи делают, а все происходящее целиком никто не фиксирует. Очень жалко. Была бы такая память, но не случится.
И снова на глаза Гурову попался Шлицман. Он двигался вдоль стены к выходу. Арефьева встала и тоже пошла к выходу. Физрук посмотрел ей вслед, затем решительно схватил ее бокал, к которому учительница так и не прикоснулась. Выпив все до капли, он нарочито весело подмигнул Гурову и стал смотреть на вальсирующих педагогов.
Меньше всего сейчас Гурову хотелось вникать в чье-то положение. Достаточно того, что он согласился составить компанию Маше, которая очень просила пойти вместе с ней на выпускной. Но свои навыки и умения Гуров не смог бы отключить, даже если бы очень постарался. Поэтому автоматически и высматривал вокруг себя что-то, что выбивалось из общего целого. Подумав, он решил, что во всем виноват именно Шлицман. С него все и началось. Не встреть его Гуров, все было бы спокойно, но именно с той самой первой встречи на втором этаже, казалось, все и началось. На глаза то и дело попадалось то, что не должно было попадаться: то как супруга Серова нервно общалась с учителем истории, тайком распивающие спиртное дети, а теперь еще и Арефьева со своим физруком, который не сводил с нее глаз. Вокруг кипели какие-то страсти, выплескивались наружу, заставляли других отводить взгляды и умолкать, потому что тебя как будто бы силком втягивают в некую интригу, о которой ты ни сном ни духом.
Гуров тронул Машу за колено.
– Который час?
– Почти два часа ночи. Без десяти.
– И как долго ты планируешь здесь оставаться?
Директор и Тамара Георгиевна уже перестали вальсировать. Теперь они исполняли что-то другое. Немирович и Тамара Георгиевна то сходились, то расходились в разные стороны, не размыкая рук. При этом оператор Веснин все еще умудрялся не отставать, наматывая круги вокруг них. Выглядело это до сих пор все еще очень забавно.
– Я бы посидела еще часок, – взмолилась Маша. – Не потому, что мне тут сильно нравится, но я действительно окунулась в детство.
– Думал, что ты устала от внимания, – сказал Гуров.
– А на меня тут никто и не смотрит. Обрати внимание, Лев, я же здесь никому не нужна.
Так и было. На Машу насмотрелись, когда она только появилась, а теперь будто бы забыли о том, что она известная личность. Кстати, и на Серова, занимающего высокий пост, тоже никто не глазел. К нему не обращались с вопросами, не обсуждали проблемы, не смотрели в рот, когда он говорит. Он был просто отцом девочки, которая получила аттестат о среднем образовании.
Гуров вздохнул. Потерпеть еще час? Это вряд ли. Так просто Маша не уйдет.
– Потанцуешь со мной?
Лев Иванович поднял голову. Перед ним стоял улыбающийся мужик в мятой белой рубашке. Маша вопросительно посмотрела на Гурова.
– Нет, не могу. Я с женой пришел, – ответил Лев Иванович.
Улыбка на лице мужика поехала в сторону. Маша рассмеялась.
– Прекрати, не все здесь понимают твой юмор, – попросила она супруга. – Ну что, отпустишь меня потанцевать? Это Рыжов, постоянно отдувался за школу на олимпиадах по химии. Рыжов, ты теперь химик, да?
– Заведую складом, – ответил Рыжов.
– Тоже дело, – согласился Гуров. – Ну что ж, жена. Иди, танцуй. Сегодня тебе все можно.
Маша сунула в руку Гурову свой телефон, схватила Рыжова за руку и потащила на танцпол, где кроме директора и его заместителя уже танцевали чьи-то родители.
– Что, и вы осиротели? – весело спросил физрук, посмотрев Маше вслед. – Вина? Есть белое, есть красное.
– Можно. Любое.
Сам физрук до сих пор шарил глазами по залу.
– Предлагаю выпить за будущее, – провозгласил он тост, покачав бокал в руке. – Не за то, которое ждет этих ребятишек, а за наше с вами.
– О как! – удивился Гуров.
– А все почему? А все потому, что у них его больше, а у нас гораздо, гораздо меньше.
– Витиевато, но поспорить трудно, – согласился Лев Иванович.
Они чокнулись. Физрук снова огляделся.
– Странный какой-то праздник, не находите? – спросил он.
– Да я как-то нечасто бываю на подобных мероприятиях, – признался Гуров. – Все больше по другой части. А почему странный?
– Потому что весь год был странным, – чтобы его было лучше слышно, физрук старался произносить слова собеседнику прямо в ухо. – Только и мусолили тему насчет переезда, будто ничего другого и не существовало.
– Но событие-то неординарное, согласитесь?
– Ерунда. Новое здание на соседней улице. Автоматом туда перейдут все учителя.
– А вот я слышал о том, что кто-то хочет уволиться, – вспомнил Гуров слова Шлицмана.
– Ну разве что наш историк, – догадался, о ком идет речь, физрук. – Так невелика потеря.
– Я никого из учителей не знаю, – прервал его Гуров. – Это внутренние ваши дела, я не имею никакого отношения…
– А я и не сплетничаю, – перебил собеседника физрук. – Вы меня не так поняли. Я про то, что свято место пусто не бывает.
– Я так и понял, – отстранился Гуров.
Мелодии сменяли одна другую, в центр зала вышли еще несколько танцоров, среди которых были не только взрослые, но и дети. Веснин, утомившись скакать от стола к столу, снимал происходящее, уже сидя на краю сцены. Рядом с ним стояла тарелка с остатками салата и бутылка газировки.
Маша и Рыжов о чем-то оживленно беседовали. Никакой ревности Гуров не испытывал – опять же, он четко чувствовал настроение жены и ее знакомого. Романтикой в отношениях и не пахло.
– Отлучусь-ка я, – подмигнул физрук и, ловко лавируя между людьми, вышел из зала.
Гуров совершенно не знал, чем ему заняться. Такие моменты он очень не любил, да и кому такое положение дел вообще может нравиться? Все, кто находился в зале, так или иначе давно были знакомы между собой и чувствовали себя здесь как дома. Во всяком случае, таких было большинство. Свое общество кому бы то ни было Гуров навязывать не любил и не считал нужным, предпочитая, если уж того требовали обстоятельства, тихонько отсидеться где-то в стороне. За столом, куда его определили, было пусто – гости разбрелись по своим делам, а будь они здесь, то общение вряд ли сложилось.
Гуров хотел было отправиться покурить, но внезапно появилась заместитель директора и практически упала на соседний стул. После знойных танцев с Немировичем ее волосы растрепались еще сильнее, но выражение лица было довольнее некуда.
– Воды, – она посмотрела на стол, и Гуров преподнес ей стакан с соком, который сам же налил чуть ранее для Маши, но она предпочла вино.
– Сойдет, – обрадовалась Тамара Георгиевна и сделала большой глоток. – Ох, как хорошо. Видели нас? Видели?
– Впечатлен, – улыбнулся Гуров. – Занимались когда-то танцами?
– Я занималась балетом и подавала надежды, а потом стала лениться и в конце концов бросила, – заместитель директора качнулась в его сторону, будто хотела положить голову ему на плечо. – Конечно, то, что вы сейчас видели, не сравнить с классикой! Но, знаете, наш директор очень
