Грегори Макдональд - Ещё Флетч?
Флетч указал на жену.
– Барбара.
На себя.
– Флетч.
Глаза Джеймса широко раскрылись. Взгляд его уперся во Флетча, ушел в сторону. Затем Флетч услышал уже хорошо знакомое: «О, я вижу. Жаль».
– Что ты видишь?
– Я знаю о твоем отце, – пояснил Джеймс. – Потому-то и предложил тебе сесть. Видишь ли, такие дела занимают много времени, – он повернулся к Барбаре. – Будь осторожней, не обгори на солнце.
Барбара сидела спиной к забору. И подвинуться в какую-либо тень не могла.
– Ты знаешь, о чем спрашивает ее этот человек? – прошептал Джеймс, обращаясь к Флетчу.
Карр что-то сказал колдунье после того, как та нарисовала мелом треугольник и забелила виски.
– Он что-то говорил, но я ничего не понял.
– Он сказал, что пытается кое-что найти. И просит, чтобы она указала, где это находится.
– А зачем она намазала мелом виски? – спросила Барбара.
Джеймс посмотрел на нее так, словно она спросила, всегда ли солнце встает на востоке.
– Чтобы общаться со своими предками через богов на вершине горы Кения.
– О, я вижу, – откликнулся Флетч.
– Белое олицетворяет снег.
– Мел для нее – снег, – кивнула Барбара. Сидя у забора, под экваториальным солнцем, Флетч спросил: «А видела ли она настоящий снег?».
– Я сомневаюсь. Она гадает по бусинкам. Пять бусинок – мужчина, три – женщина, две – дом. Что-то в этом роде. Точно не знаю. Каждая бусинка означает что-то свое. Все очень сложно.
– Нужно много времени на то, чтобы этому выучиться, – изрекла Барбара.
– Выучиться, да, – согласился Джеймс. – Но она, видите ли, колдунья.
– Ты хочешь сказать, что она этому не училась?
– Конечно, училась. Но выучиться этому нельзя, если нет особого дара.
Джеймс вырвал выцветший от солнца волосок из ноги Флетча. Пристально разглядывал его, зажав между пальцами. Потом перевел взгляд на ноги Барбары. Вновь уставился на волосок.
– Забавно, должно быть, побыть белым.
Флетч услышал голос Барбары.
– Я ни у кого не видела такой черной кожи, как у тебя. Про тебя можно сказать, что ты очень черный, совсем как у нас про некоторых говорят, что у них очень белая кожа.
– Во мне нет крови белых, – ответил Джеймс. – Наверное, в Англии или Америке, или в другой стране, откуда вы приехали, негры совсем и не чернокожие. В них есть часть белой крови. Вам нравится быть белыми?
– Возражений нет, знаешь ли, – ответил Флетч.
Джеймс сдул волосок с пальцев.
– Я еще не решил, каким лучше быть, белым или черным.
– Тебя действительно зовут Джеймс? – спросил Флетч.
– А что?
– Это же не африканское имя, не так ли?
– И вы бы предпочли называть меня... – Джеймс запнулся, как бы придумывая имя. – ... Джума?
– Конечно. Почему нет?
– Вот и отлично. Должно быть, у вас уже есть знакомые Джеймсы, так что теперь вы не спутаете меня с ними.
– Это точно, Джим-Боб, – улыбнулась Барбара.
Джума хохотнул.
– Колдунья только что сказала этому человеку: «Ты ищешь то, чего не терял».
Действительно, старушка и Карр о чем-то говорили. Впрочем, до Флетча долетали лишь обрывки непонятных слов.
– Карр согласился?
– Карр сказал, что ищет какое-то место. Потерянное всеми давным-давно.
Карр наклонился над колдуньей. Старушка протянула к нему сложенные ладони. Карр плюнул в подставленную ему емкость. Флетч посмотрел на землю.
– Может, мне следует спросить у нее, где мой отец?
– Твой отец не потерялся, – ответил Джума. – Он здесь, в Кении, Флетч. Я его знаю.
– И что ты о нем знаешь?
– Он пилотирует самолеты. Я его видел. Карра я тоже видел. Я везде побывал.
– Ш-ш-ш, – призвала к тишине Барбара.
– Она говорит, что он найдет это место, – прошептал Джума, – но поиски будут сопряжены с трудностями. Тамошние мертвецы хотят, чтобы он нашел это место, ибо тогда их будут помнить, – он прислушался. – Она говорит, что он должен идти далеко-далеко на юг, где есть холмы, и искать реку.
Карр оглянулся, посмотрел на Флетча. Лицо его сияло.
– Вот оно, мумбо-юмбо, – пробормотала Барбара.
– Сколько тебе лет? – спросил Флетч.
Вновь Джума помедлил, словно придумывая ответ.
– Тридцать семь.
– Понятно, – кивнул Флетч.
Джума внимательно слушал. Положил руку на колено Флетча.
– Она говорит о тебе, – колдунья смотрела на бусинки, которые катала по тряпке. И разговаривала, похоже, с ними. – Она спрашивает, почему ты не подходишь.
Наморщив лоб, Карр смотрел на Флетча. Джума подтолкнул его.
– Вставай. Иди. Она хочет что-то тебе сказать.
Флетч поднялся. Отряхнул шорты от пыли. Пересек двор, встал перед колдуньей.
– Она желает знать, почему вы не говорили с ней, – пояснил Карр.
– У меня и в мыслях не было обидеть ее. Хорошо. Где мой отец?
Карр не успел сказать и двух слов, как старуха перебила его, обращаясь не к Флетчу, а к бусинкам.
Когда она замолчала, Карр перевел: «Она говорит, что вопроса у вас нет, но что-то вы должны сказать, или вам будет худо».
– Как это, худо?
Колдунья заговорила вновь.
– Она считает, что вы должны поговорить с ней. Вы таскаете ящик камней, который будет становиться тяжелее и тяжелее, пока у вас не подломятся ноги.
– У меня сильные ноги.
– Вы знаете, о чем она говорит?
– Возможно.
– Она говорит, что вы должны бросить этот ящик с камнями или уйти, потому что она не хочет видеть ваши подгибающиеся ноги.
Флетч посмотрел на двух парней, пьяно качающихся в солнечных лучах. Посмотрел на Барбару и Джуму, сидящих рядышком у забора, словно школьники, знающие друг друга с младенчества. Посмотрел на старушку, сидящую на земле у двери своей глинобитной хижины.
Посмотрел Карру в лицо.
– Они – мои камни.
Флетч первым покинул двор, чтобы колдунье не пришлось увидеть его подгибающиеся ноги.
Ударился головой о толстую ветвь, выгнутую аркой над воротами.
– Жаль, – услышал он голос Джумы.
– Чего ты сожалеешь? – Флетч потирал ушибленную голову. – Я сам виноват.
– Я сожалею, что ты ударил свою башку.
Вышла из ворот и Барбара, ее лицо и руки заметно подгорели.
За ней последовал Карр, похоже, очень довольный беседой с колдуньей.
Они направились к «лендроверу».
Из ворот, сильно покачиваясь, появились двое парней.
– Твои друзья крепко выпили, – заметил Флетч, повернувшись к Джуме.
– Друзья? – Джума не посмотрел ни на них, ни на Флетча. Он вглядывался в густые заросли кукурузы.
ГЛАВА 15
– Нет, я его не знаю, – улыбнулся Карр. – Я думал, он – ваш приятель.
На танцплощадке отеля «Шейд» Джума участвовал то ли в репетиции, то ли в первом представлении артистов. Танцевали они брейк. Вечер только начался, так что столики в основном пустовали. Артисты показывали Джуме одни элементы танца, он им – другие. Громко играл магнитофон.
– Он просто залез в кабину вместе с нами, – пояснила Барбара. Они сидели за маленьким деревянным столиком под зонтом. – Сначала сказал, что его зовут Джеймс. Потом добавил, что мы можем звать его Джума.
– Наверное, ему надо попасть в Найроби.
Карр уже заказал обед. Официантка принесла три высоких стакана с пивом.
– Я спросил, сколько ему лет, и он ответил: тридцать семь, – вставил Флетч.
– Ему тридцать семь, – кивнул Карр.
Они смотрели, как Джума волчком крутится на левом плече.
– Каждый год здесь два сезона дождей, – продолжил Карр. – Короткий и длинный. Спросите любого, сколько ему лет, и он ответит, сколько сезонов дождей миновало со дня его рождения. У Джумы, вот, тридцать семь. То есть ему восемнадцать с половиной.
– О, я вижу, – выдохнул Флетч. Ассимилировался он быстро.
По пути из усадьбы колдуньи в отель «Шейд» Карр устроил им небольшую экскурсию. Они побывали в бывшем поместье Карен Бликсен <Карен Кристенсе Динесен (1885-1962), датчанка, по мужу баронесса Бликсен, – известная писательница, публиковавшая свои произведения под псевдонимом Асек Дайнесен.>, известной так же, как Асек Дайнесен. Большинство туристических агентств еще не включило поместье в свои маршруты, и в невысоком каменном доме, окруженном несколькими акрами деревьев, лужаек и цветочных клумб, размещалась школа бизнеса. Они вышли из «лендровера» и походили вокруг – под решетками для вьющихся растений, меж деревьев с толстенными стволами на заднем дворе.
Барбара и Флетч посидели на каменных скамьях у двери черного хода, где Карен Бликсен принимала гостей и, возможно, писала о них свои книги.
– Дайнесен, Хемингуэй, Роарк, – проговорил Карр. – То было миллионы световых лет тому назад, по африканскому времени.
– Время, пространство, – Джума двинулся к «лендроверу». – От Африки они всегда в миллионах световых лет.
В сгущающихся сумерках, за столиком во дворе отеля «Шейд» Карр прочитал им небольшую лекцию.
– Вы должны знать, как понимают здесь время. Вы на экваторе. Солнце каждый день встает примерно в семь часов утра и заходит примерно в семь часов вечера. Восход, естественно, начало дня, а заход, соответственно, начало ночи. Так что, если кто-то говорит, что встретится с вами завтра в три, он имеет в виду десять часов утра. Завтра в десять означает пять часов пополудни. В пять вечера – в полночь.
