Екатерина Савина - Иллюзия любви
– Понимаю, – сказала я, – дай-ка эту сигарету мне. И зажигалку. И пепельницу... То есть – какое-нибудь блюдце, вместо пепельницы... Вот так. Теперь рассказывай, что там сообщил тебе Васик.
– Ладно, – опять вздохнула Даша, – слушай. Конечно, ничего такого он мне не сказал, но все-таки... Хоть что-то. Хоть какая-то ниточка.
– Ниточка? – удивилась я. – Хоть какая-то ниточка? А Нина? Ведь она – наша самая главная ниточка.
– Ну да, – криво усмехнулась Даша, – и после всего того, что она с тобой сделала, ты осмелишься снова сунуться к ней в гости?
– И правда, – пробормотала я, – об этом я как-то не подумала. Но почему-то мне кажется, что все это... Всю эту гадость не Нина напустила на меня...
– А кто?
Я пожала плечами.
– Нормально... – протянула Даша. Она ненадолго задумалась и предположила:
– Нина был использована как средство?
«Вполне может быть», – подумала я, а вслух сказала:
– Ничего пока не знаю. Рассказывай.
* * *– Вот собственно и все, – проговорила Даша, закончив свой рассказ, – как видишь, совсем немного.
– Это точно, – подтвердила я, – совсем немного.
– Но самое интересное, как мне показалось, – продолжала Даша, – это, что те самые старухи очень напугались имени... Мони.
– Полагаешь, – сказала я, – что этот дядя Моня – ключевое звено во всей цепи?
– Если не ключевое, – задумчиво проговорила Даша, – то все равно – очень важное. Понимаешь, одна из старух вдруг упомянула вскользь, что Нина ходит зачем-то к дяде Моне, тут они сообразили, что ляпнули нечто... чего говорить совсем не стоило и замолчали.
– И устроили бучу, прогнав от себя пьяненького Васика, чтобы он еще что-нибудь не выспрашивал, – закончила за Дашу я, уже посвященная во все перипетии Васикова недавнего приключения.
– Ага, – сказала Даша и замолчала.
– Вижу еще один путь, – проговорила я.
– Какой это? – тут же оживилась моя подруга.
– Пообщаться со старухами, – сказала я, – мне лично – пообщаться со старухами. Пролезть в их подсознание и выведать все, что им известно про этого Моню.
– И правда, – улыбнулась Даша, – Ольга, ты – гений.
– Это точно, – важно сказала я, – только вот один нюанс меня беспокоит немного.
– Какой? – поинтересовалась Даша.
– Мне кажется, – начала я, – что бабушки меня к себе так просто не подпустят. Но это еще ничего...
– А что еще?
– Понимаешь... У старых людей не совсем обычные реакции на попытки вторжения в их подсознание, – пояснила я, – или на попытки вторжения в их сознание. Если проще, человеческий мозг за весь свой период деятельности накапливает недюжинный запас знаний и навыков. Не случайно ведь практически все сильные чародеи... или, как их принято называть на языке современной науки, экстрасенсы – люди немолодые. Возьмем ту же известную Вангу-предсказательницу. Традиции древнего сказочного творчества говорят нам о том же.
– Да? – неуверенно проговорила Даша. – А как же всякие Кашпировские и Чумаки... Ну, помнишь, одно время, когда наш народ увлекся всякого рода чудесниками, эти товарищи то и дело выступали по телевизоры. Колдовали над кремами, заставляли весь зал размахивать руками и или просто усыпляли только силой взгляда или слова...
– Шарлатанов я в виду не имела, – быстро сказала я.
– А они, по-твоему, шарлатаны? – поинтересовалась Даша. – Кашпировские, Чумаки и иже с ними?
– Не совсем, – замялась я, – но дело в том, что для обыкновенного человека, познавшего тактику внушения, а тем более – самовнушения, ничего не стоит усыпить словом зал в несколько сотен человек. Тут важную роль играет, так называемый, эффект толпы. Ты, Даша, как психолог, должна это учитывать.
– Ну да, – подумав немного, проговорила Даша, – это да. Просто я выпустила из вида...
– Вот и славно, – не дала я ей договорить. – Так о чем я начала... Ах, да... человеческий мозг за весь период своей деятельности накапливает недюжинный запас знаний и навыков. Человек к концу своей жизни обычно умеет – чисто рефлекторно – управлять своим мозгом. Но и и это была бы не беда. Все накопленные навыки ассимилируются с процессами естественного для старого человека ослабления мозговой энергии...
– То есть? – нахмурилась Даша. – Что-то я не совсем понимаю...
– Короче говоря, нередко в мозгу у стариков образуется полная белиберда, через которую даже сильному экстрасенсу трудно пробиться, – я уже устала объяснять и говорила, приблизительно сопоставляя научные термины, которые вычитала из сотни специализированных книг, и простые слова, – другое дело – самовнушение. Но ведь в нашем случае – бабушки вовсе не заинтересованы в том, чтобы я вытащила из их мозга все сведения об это дяде Моне. Так что никакого самовнушения не получится.
– Понятно, – сказала Даша, – то есть – мало, что понятно, ну ладно... Но ведь попытаться-то стоит?
– Попытаться стоит, – подтвердила я.
– Так поехали прямо сейчас! – предложила вдруг Даша. – Времени-то – всего половина одиннадцатого, а бабушки у подъезда нередко засиживаются до глубокой ночи. Сама понимаешь – старческая бессонница и все такое. Ехать нам не так уж далеко... Поехали?
Я помедлила с ответом и Даша тут же всплеснула руками.
– Прости меня, ради бога! – воскликнула она. – Я и забыла совсем, что тебе сейчас... нехорошо. Конечно, конечно... Давай завтра с утра.
Я встала с постели и вытянула руки вверх. Ничего, на ногах стою хорошо... Правда, в голове гудит немного, но это все, я думаю пройдет – на свежем воздухе. В конце концов, самое главное сейчас – это не медлить.
– Я в порядке, – сказала я, – поехали.
Даша кивнула. Видно, ей самой не терпелось разобраться в этой истории до конца.
– Только моя машина сейчас в ремонте, – сообщила она, деловито хмурясь, так что придется взять машину Васика.
– ГИБДД, – напомнила я, – нужно просить Васика выписывать доверенность тебе на его машину. А я сомневаюсь, чтобы Васик в его теперешнем состоянии...
– Сейчас посмотрим! – не дав мне договорить, воскликнула Даша и бросилась в гостиную.
Я прошла за ней.
Как того и следовало ожидать, Васик мирно спал, раскинувшись на ковре, сплошь усыпанном осколками бутылок, чашек и еще чего-то, о чем, он, кажется, не упоминал вовсе.
– Вот именно, – проговорила я.
Даша встала перед Васиком на колени и сильно тряхнула его за плечо.
Никакой реакции.
Тогда Даша тряхнула Васика сильнее и для убедительности отвесила ему внушительного тумака под зад.
Васик промычал что-то и сладко зачмокал губами во сне – только и всего.
– Н-да... – поднимаясь на ноги, проговорила Даша, – тяжелый случай. Видно и вправду придется поездочку нашу отложить.
– Вовсе нет, – сказала я, чувствуя вдруг прилив сил, – есть одна идея. Мы Васика – владельца автомобиля с правами в кармане – посадим на заднее сиденье. А ментам скажем, что транспортируем его с... из ресторана, допустим, где он нагрузился до такого состояния, что даже за руль самостоятельно сесть не может. И вот мы – в целях предотвращения дорожно-транспортных происшествий – решили отвести машину сами...
– Понятно! – просияла Даша. – Только как бы нам его поднять, чтобы отволочь вниз и посадить в машину...
– Это не так сложно, – улыбнулась я, – ты беги за холодной водой... Принеси побольше – кастрюли две. Будем его отливать водой. Это сначала. А если не поможет... Нашатырный спирт у тебя есть.
– Ага, – сказала Даша, – где-то был...
* * *Имя человеку дается для того, чтобы идентифицировать этого человека среди других, подобных ему, созданий. И одна из первых вещей, которые человек запоминает, когда у него в мозгу формируется прижизненный фонд памяти – как раз это самое личное имя. И забывать свое имя не позволено никому – да и вряд ли у кого это получится.
А вот человек, медленно поднимающийся по ступенькам загаженной лестницы темного подъезда с трудом мог бы озвучить свое имя, если бы у него спросили сейчас, как его зовут.
Скорее всего он ничего не ответил, а что еще более вероятно – он просто не заметил бы заговорившего с ним.
Между тем человека этого звали Тоша.
Тоша поднимался по лестнице, с трудом преодолевая каждую ступеньку, будто ноги его не слушались вовсе их приходилось подолгу уговаривать каждый раз, когда нужно было сделать какое-либо движение.
Если бы у Тоши спросили, куда он идет, то и на этот вопрос он тоже – вряд ли дал бы вразумительный ответ. Тем не менее, достигнув нужного ему этажа, Тоша остановился, уставил остекленелые глаза в обшарпанную поверхность двери и протянул трясущуюся руку к звонку.
Дверь ему открыли почти тотчас же. Не обращая никакого внимания на брюзжащую что-то старуху, появившуюся в темной прихожей, куда Тоша шагнул, едва ему открыли, он прошел, совершенно свободно ориентируясь в темноте, немного вперед и ткнулся ладонями обеих рук в запертую дверь.
