Антон Шаффер - Мужчина в интерьере с любовницами и собакой
И вот, через два годы работы у Сосо, Скок решил наведаться в свой родной городок.
Приехать, так сказать, туда на белом коне, победителем.
И приехал.
Когда кавалькада бронированных автомобилей въезжала в маленький провинциальный городишко, местные старожилы перекрестились, ибо показалось им, что на дворе снова сорок первый год, а город занимают немецкие танки.
Медленно вереница черных джипов проехала по главной улице, чтобы все успели оценить метаморфозы, произошедшие со Скоком. Сам он сидел на переднем сиденье самого первого джипа и взирал на суету вокруг с видом отрешенным и невозмутимым.
Подъехав к дому, в котором он когда-то проживал, Скок вылез из машины, поприветствовал сидящих у подъезда старушек и всунул каждой из них в морщинистую руку по стодолларовой бумажке. Бабки доллары видели в первый раз в жизни, а потому широту Скокова жеста не поняли.
– Как был скотом, так и остался, – сказала одна из них, когда Валька скрылся в подъезде. – Нет бы денег дал, а то сует фантики какие-то. Сволочь.
После этих слов бабки все разом демонстративно разорвали свои стодолларовые бумажки и выкинули в близстоящую урну, чем вызвали недоумение у охранников, оставшихся возле подъезда охранять автомобили.
Скок тем временем поднялся на четвертый этаж, позвонил в родимую квартиру и упал в объятия матери с отцом, которые Скока любили, кто бы там про него что не говорил.
Ну а вечером Скок вышел, а вернее выехал, на променад.
Именно во время этой прогулки он и заметил Маринку, которая в тот еще не самый поздний час решила пройтись на свежем воздухе и повторить про себя некоторые правила русского языка – экзамены-то в школе были уже не за горами!
Конечно, у Скока к его двадцати двум годам было уже столько женщин, сколько у иных не будет, проживи они хоть двадцать две жизни подряд. Но вот любви не было.
К женщинам он относился исключительно как средству для снятия полового напряжения и не более того. Да и окружали его все больше по жизни дешевые, а потом и не самые дешевые, но все же шлюхи.
И тут он увидел Маринку.
Надо сказать, что тот злополучный вечер Маринка выглядела действительно достойно.
Просто и скромно одетая, она шла с распущенными волосами, которые колыхал легкий весенний ветерок. Платьице на ней было не то чтобы слишком короткое, но и не то, чтобы уж и слишком длинное. Лицо было практически не тронуто косметикой.
В первый момент Скоку показалось, что он увидел ангела. На фоне всех тех шмар, что крутились вокруг него все эти годы, Маринка действительно могла сойти за существо происхождения неземного и, возможно, даже божественного. Скок не мог оторвать от нее глаз. А Маринка, казалось, и не замечает, что за ней медленно, с той же скоростью, что и она, движется громадный черный джип.
Брутальность Скока куда-то улетучилась. Он ехал и никак не мог решить, с чего ему начать. Но, собравшись с силами, он все начал:
– Ты..это..как там..
Маринка удивленно повернула голову на нечленораздельное мычание.
– Вы это мне?
– Типа да! – обрадовался Скок, что его заход сработал.
– Вы что-то хотели? – Маринка рассматривала парня за рулем джипа и прекрасно понимала, кто это…
Глава 8
Маша – Так зачем же вы с ним познакомились, если знали что это за человек? – я удивленно смотрел на Марину.
Но ответить она не успела, так как у меня зазвонил мобильный телефон. Звонила Маша, которая потеряла меня, и о которой я совершенно позабыл, не сообщив даже, что не появлюсь сегодня на кафедре.
Ну, раз позвонила, то самое время сказать несколько слов и о ней, о Маше…
С Машей я познакомился год назад. Случилось это на юбилее отца, который отмечался в небольшом кафе недалеко от нашего дома. Помимо всякой разной родни отец пригласил и своих старых друзей, бывших, по большей части, сотрудниками все того же Пятого управления, в котором служил и он сам. Многие из них пришли с женами.
Когда я впервые увидел Машу, я подумал, что она тоже жена. Рядом с ней все время находился презентабельного вида мужчина лет пятидесяти, который вполне сходил за ее мужа. Про себя я еще тогда отметил, что жену себе он нашел ничего себе – красавицу, да еще лет на тридцать младше его самого.
Несмотря на то, что в моем сознании Маша фигурировала как чужая жена, оторваться от нее я не мог, как себя не заставлял. Да и посадили их за столом прямо напротив меня. Так что я мог не только рассматривать эту красивую девушку, но и беседовать с ней. Чем я и занимался.
Сначала мы перекидывались ничего не значащими фразами, а потом, слово за слово, выяснили, кто где учился и разговор перешел в чисто профессиональную плоскость.
Оказалось, что Маша была выпускницей философского факультета МГУ, а нынче трудилась в одной небезызвестной пиар-конторе, занимавшейся раскруткой региональных политических деятелей.
Мужчина рядом с Машей никак на наши разговоры не реагировал, все больше болтал с моим отцом и с другими бывшими коллегами, многих из которых не видел уже несколько лет. Иногда он поглядывал на меня и как-то странно улыбался. В эти моменты я прятал глаза, и чувствовал, что начинаю краснеть.
Между собой они почти не общались. Лишь изредка она спрашивала его, не подложить ли ему в тарелку салата или еще немного горячего. При этом обращалась она к нему ровным счетом никак.
Где-то ближе к середине вечера, Машин спутник встал и начал со всеми прощаться, ссылаясь на то, что просто вынужден покинуть столь прекрасную компанию ввиду неотложных дел. Я уже собирался расстроиться по поводу того, что остаток празднества мне придется сидеть и слушать бесконечные воспоминания коллег отца о днях их службы, как произошло то, чего я никак не ожидал.
– Вадим, – обратился он ко мне, – я буду крайне признателен, если по завершению сего мероприятия вы проводите мою дочь домой. Договорились?
Сначала я не понял, о ком он. Родительская принадлежность всех присутствующих на юбилее несовершеннолетних детей мне, казалось, была вполне ясна. И тут до меня дошло. Это же он о Маше!
– Ну конечно! – ответил я после несколько затянувшейся паузы, во время которой заговорческая улыбка не сходила с его губ. – Конечно провожу! С удовольствием!
Машу я проводил, а уже на следующий день мы встретились снова. Через неделю стало очевидно, что мы, вроде как, встречаемся.
Встречи наши с Машей происходили с завидной регулярностью, в основном у меня.
Жил я, благо, один, так как родители уже как несколько лет проживали в просторной трехкомнатной квартире, которая осталась в наследство от маминой тетки. Обычно мы где-нибудь гуляли или ходили в кино, а потом заезжали ко мне и занимались тем, чем обычно занимаются любящие друг друга молодые люди, оказавшись вдвоем в замкнутом пространстве с наличием раскладного дивана.
В постели Маша была нежна и внимательна, но чуть ли ни каждый раз, когда мы начинали заниматься любовью, у меня перед глазами появлялось разгоряченное тело Ульяны Игоревны. Я всячески отгонял от себя эти видения и внутренне обещал себе, что завтра же с методисткой порву. Но на следующий день, приходя на кафедру и встречаясь с ней взглядом я понимал, что прежде чем мы уйдем с работы, какое-то время обязательно будет проведено в ее маленьком кабинете.
Так продолжалось примерно полгода.
А потом умер муж Ульяны Игоревны.
Первые две недели после этого события она ходила сама не своя, принимая соболезнования от все, кто встречал ее на своем пути в институтских коридорах. А потом ее прорвало.
Я как обычно собирался домой, после прочитанных лекций. Завибрировал мобильный телефон. Вообще-то я ждал сообщения от Маши, с которой мы в тот вечер договорились сходить в какое-то модное кафе, в котором побывали уже все ее подружки. Но сообщение было от Ульяны Игоревны. Суть его сводила к тому, что я немедленно должен приехать к ней домой, либо она за себя не отвечает.
Ульяна Игоревна действительно была дома, так как простудилась и теперь бюллетенила. Решив, что смс-сообщением тут не отделаешься, я набрал номер своей великовозрастной любовницы и стал ждать, пока нас соединят.
Трубку она взяла после первого же гудка.
– Приезжай, слышишь! Немедленно приезжай! – тут же истерично закричала она.
– Да что случило-то?
– Я тебе сказала – приезжай! Или пожалеешь! Или.. или… – она не закончила, так как зашлась рыданиями.
– Хорошо, через час буду, – пообещал я и нажал клавишу отбоя.
После я этого я сразу же перезвонил Маше и честно признался, что вынужден поехать домой к нашей методистке Ульяне Игоревне. Но соврав, само собой, о причине этого вынужденного визита:
– Маш, она заболела, попросила кого-нибудь приехать помочь ей с продуктами…
– А ей что помочь некому? – недовольно спросила Маша.
– Некому, – со скорбью в голосе ответил я. – Я ж тебе говорил, что у нее муж недавно умер. А больше никого у нее нет…
