Андрей Троицкий - Смерть по вызову
– А что бы ты сделал на моем месте? – Ирошников стер с губ пивную пену. – Пришел в прокуратуру и сдался на милость властей? Собственно, выбор уже сделан. Не хочу становиться козлом отпущения, на которого повесят десяток нераскрытых мокрых дел. Пусть ищут настоящего убийцу.
– Ты же знаешь, станут искать только тебя.
– Хрен с ними, пусть ищут меня, – Ирошников задумался на минуту и добавил. – Возможно, сегодня днем я просрал всю свою жизнь.
– Мне кажется, что я свою жизнь тоже просрал, много раз её просрал, – сказал Ларионов. – Но, не смотря на это, продолжаю жить. Кстати, можешь перекантоваться в моей комнате. Повезло тебе, что я разведен и что соседи хорошие. Хотя бы первое время по моему адресу тебя искать не станут. А насчет денег что-нибудь придумаем. Деньги любят, когда их зарабатывают. Значит, заработаем.
– Я понимаю, это тебе лишняя головная боль. Сам не могу случившееся переварить, представляю, каково тебе.
– Мы старые друзья, поэтому можно не играть в деликатность. Сам на днях во время случайной встречи чуть не убил бывшую жену. Окажись под рукой гвоздодер, возможно, так бы и случилось. В этом случае я позвонил бы тебе. Кстати, хорошо, что вспомнил о жене. Ее теперешний муж видный юрист, не последний человек в московской коллегии адвокатов. Своя практика и все такое. Вот бы с кем обсудить твою проблему. Его фамилия Максименков, не слышал?
– Нет, не слышал. Но вмешивать посторонних людей…
– Да он нормальный мужик, может, чем поможет. Моей бывшей жене повезло со вторым мужем. Ты не против, если я поговорю с Максименковым?
Ирошников лишь пожал плечами.
– Надеюсь, ты хоть не думаешь, что это того мужика угробил я?
– Какая мне разница? – Ларионов пожал плечами. – Ты или не ты. Мне это до фонаря, если хочешь знать. А если все-таки ты, значит, были причины. За здорово живешь человеку полбашки не отшибают.
Глава 5
Николай Семенович Розов вернулся домой с работы в самом дурном расположении духа. Как все скверно. Рядовые обыватели по субботам ходят в гости или отлеживаются на диване. А здесь ни выходных, ни проходных… И ещё хорошо, что удалось освободиться в два часа дня, в прошлую субботу он вырвался только в девятом часу вечера. Николай Семенович переоделся в трикотажный тренировочный костюм и шлепанцы с вельветовым верхом, отправился в ванну, долго натирал лицо и руки гигиеническим мылом, отдувался, с шумом выпуская из себя воздух.
– Как тяжело работать с дураками, – сказал Николай Семенович своему отражению в зеркале, потому что в данную минуту больше разговаривать было не с кем.
Отпуск что ли взять? – раздумывал Розов, вытираясь махровым полотенцем. Он уже хотел выйти из ванной комнаты, но вспомнил, что забыл прополоскать рот зубным эликсиром. Пусть на работе все катится в тартарары, а он возьмет отпуск и назло директору универмага Глушко улетит на какие-нибудь экзотические острова греть на солнце небольшую паховую грыжу. А, вернувшись, станет долго и подробно рассказывать начальнику, какие шикарные есть девочки. Пусть до того, наконец, дойдет, что свет на его жене Мариночке клином не сошелся. Может, опомнится, за ум возьмется, а не за бутылку.
Николай Семенович вышел в просторную кухню, вытащил из холодильника и поставил в микроволновую печь блинчики с творогом, включил телевизор и привычно выглянул в окно посмотреть, на месте ли машина. Три месяца назад Розов, которого всегда тянуло к американским машинам с просторным салом и высокой посадкой, приобрел «Форд Эксплорер» и остался доволен новой игрушкой. Правда, со дня приобретения «Эксплорера» Розов стал часто, может, даже слишком часто выглядывать в окно, смотреть, на месте ли его радость.
Все нервы, – решил Розов, – а жизнь в последнее время такая, одни огорчения, волнения. Распахнув дверцу микроволновки, он извлек из неё прозрачное блюдо с блинчиками. Да, новые приобретения, даже машина эта, доставляла хозяину больше тревоги, чем радости. Вчера поздно вечером он сбил «Фордом» беспризорную собаку, просто зазевался, а та уже оказалась под колесами. Плохая примета Розов, мгновенно разозлившийся на бестолковое животное и самого себя, посмотреть, не поцарапан ли хромированный бампер. Черная собака, ещё чуть дышавшая, лежала у бордюрного камня. Розов согнулся в три погибели над передком машины, слава Богу, бампер в порядке. Он сел за руль и с чувством хлопнул дверцей. Все равно, сбитая собака – плохая примета. Проклятая собака.
Да и не в ней вовсе дело, и не в приметах…
* * *Просто в последнее время хронически не везет, будто его, Розова, сглазили злые люди. А началось все с того, что младший брат Аркадий непонятно что учудил на работе, то ли украл, то ли потерял какие-то важные документы. Николаю Семеновичу звонили из службы безопасности этого кабака «Золотой тюлень», спрашивали, известно ли ему, где находится брат. Приходили и домой, но Николай Семенович не открыл дверь, сказав посетителям, что нездоров, никого принять не может, а где сейчас младший брат, представления не имеет. «Не знаю, что он там у вас натворил, – громко, чтобы было слышно с другой стороны металлической двери, сказал Розов. – Но, как говориться, сын за отца не отвечает. И брат за брата тоже не отвечает». На этом заявлении разговор оборвался, нежданные гости ушли. Розов наблюдал из окна, как два мужика сели в машину и укатили. Надо же, узнали его телефон, а теперь и адрес, имели наглость притащиться сюда. Видно, крепко им Аркашка насолил.
А через пару дней пришли из милиции. Один в штатском, другой в форме, майор. Этих пришлось пустить, усадить на кухне. И опять те же самые идиотские вопросы. Где ваш брат? Когда его видели в последний раз? Звонил ли он на неделе? «А я могу узнать, что все-таки случилось?» – вежливо спросил Розов Штатский и тот, что в форме, переглянулись. «С места работы вашего брата в милицию поступило заявление, – сказал майор. – Там пропали важные документы. Больше ничего сказать не могу, надо разбираться. Теперь нам нужны показания вашего брата. Если он свяжется с вами, скажите ему, что обвинений ему, скорее всего, не предъявят. Он просто свидетель». Сдвинув брови, Николай Семенович озабочено кивал головой: «Разумеется, если он со мной свяжется, все передам».
Как же, майор, рассказывай: просто свидетель. Стали бы вы бегать за несчастным свидетелем. Возможно, постановление о заключении под стражу уже лежит в кармане майора. А может, и нет, ведь милиция особо не утруждает себя формальностями. В крайнем случае, все бумажки можно оформить задним числом. Нашли кому рассказывать. Он, Николай Семенович, четверть века в торговле, тертый перетертый мужик, всякого за эти годы насмотрелся и методы работы милиции, конечно же, изучил. Этот хмырь в штатском сидел с задумчивым, каким-то скорбным лицом, будто это его брат спер документы или сделал что похуже. «Передайте брату: ему самому лучше явиться в милицию, – прощаясь, сказал тот, что в штатском. – Явиться самому, а не ждать, когда гром грянет». Заперев дверь, Розов стал раздумывать: какой смысл вложил этот опер в слова «гром грянет»? Раздумывал долго, но к определенному выводу так и не пришел. Грянет гром – перекрещусь, – успокоил Розов самого себя.
У младшего брата хватило ума не звонить Николаю Семеновичу домой. Аркашка должен понимать, что телефон слушают. Уж если милиция и служба безопасности этого кабака всерьез заинтересовались его персоной, то наверняка уже подключились к телефонной линии хотя бы самым простым способом, через распределительную коробку, что установлена в их подъезде на первом этаже. Аркашка позвонил главному бухгалтеру магазина, представился старым знакомым Николая Семеновича, иногородним, командировочным. Слезно просил найти и позвать к телефону Розова. Расчет простой, но верный: не может же милиция слушать все телефоны сразу, а бухгалтерия универсама интереса не представляет.
«Это я, – сказал Аркадий каким-то хрипловатым севшим голосом. – Надо бы увидеться, поскорее». «А ты знаешь, – начал было Николай Семенович, но, покосившись на бухгалтершу, не договорил, оборвал себя на полуслове. – Хорошо. Говори где и когда. Кстати, что это у тебя с голосом?» «Простыл немного», – брат закашлялся прямо в телефонную трубку. «Ко мне тут приходили твои друзья из ресторана, – Николай Семенович снова покосился на бухгалтершу, сосредоточено с подчеркнутым интересом листавшую молодежный журнал. Ушлая баба и на язык несдержанная. – Друзья интересовались твоим здоровьем. Встретиться с тобой хотят, поговорить. А ты координаты не оставил, они обижаются. И ещё люди о тебе спрашивали, из другой конторы. Все хотят увидеться, соскучились». «Я понял, – ответил брат. – Завтра на Сухаревской, бывшей Колхозной, наверху у выхода с эскалатора. Устроит тебя?» «Только ты не забывай, сколько друзей с тобой хотят увидеться. И все готовятся к встрече дорогого гостя, все ждут». «Я понял, – повторил брат. – Учту». «Тогда будь здоров. Спасибо, что позвонил, не забываешь».
