Джеймс Мэйо - Акулья хватка
- Вы хотите сказать, что таких уродов выводили намеренно?
- Вот именно. Насыр, мистер Худ, является шедевром. Он диковинка, которую можно встретить значительно реже, чем гениальные произведения искусства - статуи, картины, к примеру - хотя бы только потому, что он живой. Я удачливый коллекционер, чем невыразимо горжусь. У меня таких живых шедевров два. Это пара близнецов - Насыр и его брат. К сожалению, сейчас брата с нами нет. Поверьте мне на слово, он ещё более необычный экземпляр.
Лобэр рассмеялся, что-то сказал Насыру и матрос вернулся к работе.
- Но как это делалось? И зачем, ради чего?
- Немногим сейчас известно, что киргизы-аматы зарабатывали себе на жизнь, давая публичные цирковые представления и славились артистическим мастерством. По ярмаркам Китая кочевали бродячие цирковые труппы, поглазеть на выступления которых сбегались толпы зевак. Свое искусство демонстрировали жонглеры, акробаты и фокусники. Но не они были главной причиной успеха. Секрет популярности заключался во вставных номерах, которыми сопровождалась смена декораций, и именно они привлекали и завораживали зрителей. Публику подогревал ужас и отвращение с привкусом сладости запретного плода, который вызывали в них участники вставных номеров. Ими были уроды, специально выращенные и выпестованные для этой цели. Власти страшно противились их присутствию в труппах и порой запрещали им появляться на публике. Затем выяснилось, что это уродство передается по наследству.
Выводили таких уродов путем намеренного стимулирования секреторной функции гипофиза. В результате такого гипервоздействия у жертвы возникала опухоль передней доли гипофиза, сопровождаемая чрезмерным выделением соматропного гормона, - болезнь, известная медикам как гигантизм. Киргизы аматы научились выводить чудовищ. Совершенствуя свои методы, они добились поразительных результатов, мистер Худ. Один из трюков, которыми они овладели, заключался в том, что свои опыты они начинали ставить на-жертве только после того, как у неё завершался процесс роста и отвердевания продольных костей. Это приводило к состоянию, которое называется акромегалия, и помимо всех прочих прелестей характеризуется колоссальным увеличением размеров рук и ног.
Насыр обладает такой силой рук, которой не может похвастаться ни один человек из живущих на земле. На ярмарках коронным был номер, когда его сажали в клетку к волкам. Наивные зрители визжали от страха, они даже не догадывались, насколько это было безобидно для Насыра. Волку не удавалось даже оскалить клыки. Одной рукой - большим пальцем и мизинцем - он удерживал волчью пасть в сомкнутое положении. Я видел, мистер Худ, как он разрывал стопку из восьми шкур пополам, будто лист картона. Он на редкость способный.
Позади них послышался топот и смех. Маленький поросенок семенил по палубе, убегая от пытавшегося схватить его Насыру. Кто-то поймал поросенка и передал его в руки монстра. Тот приподнял его над головой - поросенок завизжал и стал судорожно подергиваться в клешнях молчаливо застывшего урода. Худ почувствовал, что сейчас произойдет что-то ужасное.
Лобэр дал знак. Насыр зажал голову поросенка в своих клешнях и медленно сдавил. Послышался тошнотворный приглушенный хруст костей. Поросенок внезапно перестал биться. На палубу закапала кровь. Это было отвратительное зрелище.
Худ отступил назад. Лобэр пристально на него посмотрел н расхохотался.
- Идемте смотреть картины, мистер Худ. Вы увидите превосходную обнаженную натуру.
8
В половине четвертого, сидя в каюте. Худ услышал, ка от борта яхты отвалил катер. Выглянув наружу, он заметил, что катер устремился в сторону берега. На корме возвышалась громадная фигура Лобэра и тоненький силуэт Трентон. Она смеялась, словно вырвалась на волю из заключения. Худа никто не предупреждал, что они намеревались уехать.
"- Черт бы побрал эту куклу, - досадовал Худ. - Она все развлекается".
Во время ленча сидевшие за столом безмолвно и исподтишка изучали друг друга. В глазах Айвори тлел огонь. От Лобэра, пошучивал ли он со Сью Трентон или обменивался репликами с Худом, исходила какая-то немая угроза. Временами Худа начинало коробить при виде многозначительных взглядов, которыми тот обменивался с девушкой, и он постоянно ожидал, что Айвори вот-вот не выдержит и взорвется. Лобэр мастерски её провоцировал.
Он никак не выдал своего впечатления от картин, которые привез ему Худ. В середине ленча произошел очень странный эпизод. Смеясь, Сью Трентон обратилась к Эндрюсу, который прислуживал за столом, с просьбой изобразить Перрина. Не вызывало сомнений, что она уже видела это исполнение раньше и оно привело её в восторг. Эндрюс не заставил себя упрашивать Он поставил на стол огромное серебряное блюдо, которое держал в руках. Худ ожидал увидеть мягкую безобидную пародию. Но то, что он увидел, приковало его к стулу.
Эндрюс внезапно стал Перрином. Даже голос стал голосом Перрина. Он приобрел рост, стать Перрина и даже его лицо. Подобрав со стола крошки хлеба и высыпав из карманов какие-то мелочи, он молниеносными движениями засунул все это себе в рот, заполнив пространство между кожей губ и деснами. Вытащив карандаш, нарисовал глубокую морщину на переносице и следом ещё одну на лбу. Его лицо преобразилось. Легким щелчком он затянул галстук. На глазах его пальцы сделались тоньше и превратились в щупальцеобразные бледные пальцы Перрина. Это было пугающе и восхитительно.
Сью Трентон смеялась и восхищенно аплодировала. Худ тоже не выдержал и захлопал в ладоши. Однако все это продолжалось всего несколько секунд, потому что Лобэр раздраженно прервал Эндрюса и велел ему заниматься своим делом.
Худ собирался уже отойти от иллюминатора, когда в поле его зрения неожиданно попал серый корпус американского легкого крейсера, двигающегося в направлении бухты Вилльфранш. Худ всмотрелся повнимательнее. Крейсер перемещался медленно. В носовой части отчетливо виднелись орудийные башни главного калибра, трубы торпедных аппаратов и установки ракетного комплекса. На грот-мачте были установлены два огромных закрытых прожектора, или что-то, напоминающее по форме прожектора. На юте разместился оранжевый вертолет, вокруг которого суетилась команда.
Худ заинтересовался, с какой целью крейсер вошел в прибрежную зону. Единственным опознавательным знаком служила черно-белая цифра "7", нарисованная на носу и корме судна. Прибытие таких кораблей, как всегда, знаменовало наплыв американских машин, американских жен и американского морского патруля, то есть всех тех нежелательных, атрибутов, которыми сопровождалось присутствие кораблей Военно-Морского флота США в мирное время в чужих водах. Хотя вид такого красавца доставлял удовольствие и служил неким противовесом Лобэру.
Крейсер постепенно скрылся за Кап Ферра. Худ потушил сигарету. пересек каюту, и, подойдя к двери, приоткрыл её на дюйм. В коридоре никого. Он вышел и, пригнув голову, нырнул под задрапированную арку на противоположной стене, за которой отходил узкий коридорчик.
Похоже, поблизости никого не было. Он торопливо пробирался на цыпочках по коридору, дергая ручки кают. Одни были заперты, другие открыты. В одной из кают обнаружился шкаф с какими-то нарядами и полки с книгами:"Белые бедра", "Изнасилование", "Моя дорогая секретарша", "Любовные приключения".
Проход вывел его к бассейну и спортивному залу. Он скользнул в коридор, расположенный перпендикулярно первому. Вдоль него то же тянулись каюты. Худ уже коснулся дверной ручки, когда ему почудилось, что внутри кто-то ходит. Он резко отпрянул.
Здесь, видимому, находилось главное пассажирское отделение. Он свернул в кормовую часть, и спустившись по трапу, попал в твиндек. Здесь его глазам предстала совсем иная картина: слабое освещение, никаких ковров, облупленная краска на стенах. Худ решил, что здесь размещаются кубрики. Из двух дверей он выбрал первую и приоткрыл. Там кто-то посапывал во сне. Худ заглянул внутрь. На койне, ворочаясь и подергиваясь, растянулся Эндрюс. Худ прикрыл дверь.
Каюта Лобэра, как он заметил утром, находилась на верхней палубе. Туда можно было подняться по трапу, который начинался в межпалубном пространстве. Уже наверху Худ наткнулся на одного из членов команды, которого встречал раньше. Тот отдал ему честь и проскочил мимо.
Тяжелая дубовая дверь каюты Лобэра оказалась заперта. Худ вышел на открытую палубу. Там он обнаружил большой солнечный зонтик. Море сверкало под лучами солнца. В рулевой рубке возились несколько членов команды. Передвинув зонт к левому иллюминатору каюты Лобэра и укрываясь им от посторонних взглядов, он просунул палец сквозь жалюзи, сдвинул щеколду и в два прыжка оказался внутри.
В каюте было просторно и уютно. В гостиной стояли стулья, обтянутые белой кожей, великолепная софа с покрывалом, прикрытая водопадом ниспадающих портьер, большой письменный стол, китайский ковер, абажур из коралла, при виде которого у Худа перехватило дыхание, маленькие светильники и прочие милые безделушки. На одной из стен висел "Портрет Дона Игнасио Севера, герцога Альмерии" работы Ван Дейка. К гостиной прилегали спальня и ванная. Открыв дверь с противоположной стороны каюты, Худ обнаружил кладовую, и остановился, оглядывая каюту.
