Вячеслав Денисов - Я никого не хотел убивать
– За каждый билет?
– Разумеется! А иначе откуда у него такие шальные деньжищи?
– Иногда он ещё проворачивает валютные махинации, – добавила Татьяна.
Моё сердце бешено заколотилось. Мысль о чужом богатстве затмила разум.
– Фарцовщик… – подытожил я. – Вероятно, не брезгует распространением наркотиков?
– Этим он вряд ли занимается! – мгновенно опротестовала Инна Алексеевна.
Она прямо-таки впилась в меня глазами.
– Откуда у вас такая непоколебимая уверенность? – крайне заинтересованно спросил я.
– Много лет живу с ним в одной квартире. Рано или поздно, всё равно бы заметила…
– Тоже на этот счёт ничего плохого сказать не могу, – честно призналась Лихачёва. – Он увлекается спиртными напитками, но не наркоман.
Со следующим вопросом я обратился непосредственно к Инне Алексеевне Безымянной:
– Татьяна Зиновьевна утверждает, что не видела вашего соседа более двух суток. А вы, Инна Алексеевна, когда встречались с Иваном Никаноровичем в последний раз?
– Наверное, так же. Дня два или три назад… – озадаченно ответила она.
Мне непроизвольно показалось, что, наряду с Лихачёвой, она пытается скрыть от меня более точную информацию. Но и заподозрить обеих женщин в обоюдном сговоре я тоже не мог.
– Точно, с тех пор прошло почти трое суток… – подтвердила Инна Алексеевна.
Бесцеремонно прикуривая тонкую сигарету, с «золотым» угольным фильтром, созданную специально для изящных дамских ручек, чей душистый аромат мгновенно затерялся в тошнотворном запахе разлагающегося трупа, она задумчиво произнесла:
– А всё-таки Танечка не права!
– В чём? – поинтересовался я.
– Действительно, с того самого времени, как я видела его в последний раз, прошло не двое, а трое суток.
– Татьяна Зиновьевна сразу сказала, что прошло более двух дней. Она не утверждала, что её предположения высказаны с достоверной точностью, – вступился я.
– Точно помню! Прошло именно трое суток.
Я ни на секунду не сомневался, что Инна Алексеевна совершенно не умела лгать. Она точно так же, как и Лихачёва, то и дело краснела и смущённо прятала глаза.
– В таком случае, почему вы так безапелляционно в этом уверены? – попытался уточнить я.
– В тот день ранним утром я чистила овощи, а Иван Никанорыч вошёл на кухню и беспардонно высморкался в раковину. Он очень торопился, потому что в его комнате кто-то был…
– Как часто у него собираются посторонние люди?
– Да почитай, каждый день кто-нибудь обязательно заходил. Особенно летом, в период отпускного сезона…
– Мужчины?
– В основном богатые, хорошо обеспеченные женщины, – протянула Инна Алексеевна.
– Это при том, что ваш сосед омерзительный тип, у которого замкнутый и необщительный характер? – машинально съязвил я.
Инна Алексеевна оставила мой упрёк без должного внимания.
– Иван Никанорыч обращается с ними очень грубо, но, правда, денег на них не жалеет… – запальчиво продолжила она.
– Липнут к нему бабы, – поспешно, словно боясь не успеть, добавила Лихачёва. – Слетаются, как мухи на мёд…
Она была готова выразиться в резкой форме, но, взглянув в мои глаза, предпочла наиболее вежливое высказывание.
– Он мужчина видный, хоть и алкоголик, – подытожила Безымянная.
В её голосе непроизвольно прозвучали нотки женской ревности.
– Последним, кто к нему приходил?
– Тоже дама какая-то… – заявила Инна Алексеевна. – Точно, это была женщина!
– Внешность её запомнили?
– Нет! У меня плохая зрительная память, особенно на лица. Да и видела я её мельком. Они ведь, подруги его, прошмыгнут в комнату, а уж потом оттуда визг и гам доносится…
– В чём была одета, не подскажете? – спросил я, откровенно сомневаясь, что у Инны Алексеевны действительно плохая зрительная память.
– На ней была дорогая норковая шуба… – Безымянная на мгновение задумалась и, вновь затянувшись сигаретой, добавила: – У неё на правой руке было обручальное кольцо. Красивое! С бриллиантом…
– Именно с бриллиантом? – переспросил я. – Может искусная подделка, после качественной обработки практически не отличимая от благородного камня…
– Потому, что знаю! – на повышенных тонах ответила она. – Не совсем тупенькая, кое в чём разбираюсь…
Я благоразумно предпочёл не спорить, и был вынужден поверить ей на слово.
– Значит, говорите, обручальное кольцо? – протянул я.
– У него почти все женщины замужние.
Безымянная опустила глаза, ей не удавалось смотреть на меня не краснея. Но теперь её лицо вспыхнуло ярким алым румянцем не от того, что она не могла позволить себе быть со мной предельно откровенной. Я не только не стал заострять на этом ни малейшего внимания, но и преднамеренно сделал вид, будто не замечаю истинных чувств, которые она испытывала по отношению к Ивану Никаноровичу.
– В какой-то степени это благоразумно, – сказал я. – Замужние женщины не станут предъявлять претензий насчёт свадебных обрядов, к тому же не в их интересах, чтобы кто-то узнал о порочных связях на стороне.
Спохватившись, что меня явно понесло куда-то не в ту сторону, я был вынужден в срочном порядке изменить ход суждений.
– Но лично я склонен думать, что оказание услуг по доставке железнодорожных билетов вовсе не располагает к интимным отношениям. Одна финансовая заинтересованность и ничего более. Бизнес есть бизнес… – интуитивно добавил я.
– Бабы – дуры! – словно вновь опасаясь куда-то опоздать, или просто остаться не у дел, вставила Лихачёва. – Иван Никанорыч дарит французские духи, а они за ним – хоть в огонь, хоть в воду.
– Потом выбегают из комнаты с растрёпанными волосами и со слезами на глазах… – вновь затянувшись сигаретой, раздражённо вспылила Инна Алексеевна. – Мы их только и видели…
В этот раз я уже не сомневался, что она постоянно ревновала Ивана Никаноровича даже к тем женщинам, которые, по той или иной причине находясь в его комнате, вели себя благопристойно и не допускали излишеств.
Глава 6
Я опять набрал несуществующий номер, сделал вид, что разговариваю непосредственно с начальником уголовного розыска, но уже через минуту вежливо извинился и, отключив мобильный телефон, убрал в нагрудный карман пиджака. Посмотрев на женщин, я огорчённо произнёс:
– Вениамин Данилыч сейчас находится в служебной командировке. У него экстренное совещание в Мончегорске. Попросил, чтобы я сам во всём разобрался. Ближе к вечеру он будет в Мурманске и обязательно займётся решением вашей проблемы.
– Это важный человек? – спросила Безымянная.
Вместо ответа я глубоко вздохнул и демонстративно закатил к верху глаза.
– Что за вопрос? – возмутилась Лихачёва. – Павел Николаевич сам занимает высокое положение и с рядовым следователем разговаривать не станет.
– Вениамин Данилыч сейчас действительно очень важный человек! – не моргнув глазом, сымпровизировал я. – У меня есть все основания смотреть на него с чувством гордости. Вроде совсем недавно он был у меня на практике. Молоденький стажёр, только что демобилизовавшийся из армии, а теперь заметно возмужал. Зрелый, до неузнаваемости серьёзный мужчина, старший участковый уполномоченный полиции капитан Курдашев.
– Не нужно ничего объяснять, Павел Николаевич! – сказала Лихачёва, непосредственно обращаясь ко мне. – Инна Алексеевна просто не знает вас так хорошо, как знаю я.
Несмотря на её старания представить меня в лучшем виде, Безымянная осталась при своём мнении, о чём красноречиво указывала её саркастическая ухмылка.
– Если на мой счёт у вас есть сомнения, то могу предъявить официальный документ… – блефуя, предложил я.
– В этом нет необходимости, – смутившись, сказала Инна Алексеевна. – Танечка знает, что делает. К тому же она о вас много рассказывала. У неё такие замечательные отзывы, что мне самой захотелось поближе с вами познакомиться.
– Надеюсь, вы не будете разочарованы! – начальственным голосом изрёк я, и тут же добавил: – У вас в квартире совершенно нечем дышать. Такого едкого запаха даже нет на городской свалке. Предлагаю заняться делом…
После того, как обе женщины утвердительно заявили, что у Ивана Никаноровича всегда были при себе крупные деньги, я решил, во что бы то ни стало обследовать его комнату. Во всяком случае, надеялся незаметно для женщин положить в свой карман хотя бы пару тысячных купюр, которые их бывшему хозяину теперь наверняка не понадобятся.
Конец ознакомительного фрагмента.
