Синтия Хэррод-Иглз - Некрочип
– Действительно, ничто не указывает на какие-либо патологические наклонности, – согласился Слайдер.
– Я теряюсь в догадках, – сказал Атертон, заглядывая в выдвижной ящик. – Все как-то слишком опрятно. Он даже носки свои хранит аккуратно сложенными. Вот где патология!
– Однако что-то странное в этой комнате все же есть, – монотонно проговорил Слайдер, сосредоточившись на деталях обстановки, для чего ему пришлось отпустить сцепление в мыслительном аппарате.
– А тебе до сих пор не ясно? Ну скажи на милость, какой нормальный мужчина станет утюжить свои подштанники!
Слайдер пропустил мимо ушей и это наблюдение своего друга.
– Здесь нет ничего, что можно было бы читать: ни книг, ни газет, ни даже журналов. – Если не принимать в расчет тех, что в чемодане.
– Но их же не читают, а только смотрят.
– Интересно, как он узнает программу телепередач, если не покупает «ТВ Таймс»? – заметил Атертон.
– Нет ни дневника, ни писем, ни счетов... – сказал Слайдер, покачав головой. – Конечно, если задаться такой целью, то можно, наверно, обойтись без всего этого. Только зачем?
– Никаких образцов письменности. Постой, неужели ты полагаешь?..
– Не знак1. Но ведь на самом деле странно. – Слайдер заглянул в шкаф. Все вещи выглядели очень чистыми и располагались в строгом порядке. Несколько портила общее впечатление только пара кроссовок, которые, как бы из уважения к общепринятой норме, были основательно запачканы. – Все это надо бы упаковать и отправить на проверку, но мне почему-то не верится, что хоть одна из этих вещей принадлежала жертве.
– Вообще, здесь нет ничего, что могло бы ассоциироваться со вчерашним кошмаром, – начал Атертон, но Слайдер остановил его, положив руку ему на предплечье.
С лестницы донесся звук шагов поднимающегося вверх человека. Детективы, как по команде, повернулись в сторону раскрытой двери. В поле зрения, ограниченном дверным проемом, постепенно вырастала женская фигура. Слайдер и Атертон молча наблюдали за приближающейся незнакомкой. Это была женщина средних лет с черными крашеными волосами под перманентом. На ней был нейлоновый комбинезон зеленого цвета, из оттопыренного кармана которого торчал уголок желтой тряпки. Женщина не торопясь переставляла ноги в мягких домашних туфлях. В ушах у нее были серьги в виде покрытых эмалью листиков клевера, у которых было не три, а четыре лепестка. Уголком рта она зажимала сигарету, и ее правый глаз буквально не находил себе места, спасаясь от табачного дыма. Женщина несла джинсы, перекинув их через согнутую в локте руку.
Так как затяжной подъем ей давался, видимо, не легко, она с шумом вдыхала и выдыхала воздух, сосредоточив все свое внимание на ступеньках. Вот почему она не замечала поджидавших ее незнакомых мужчин, пока едва не столкнулась с ними. А когда наконец их увидела прямо перед собой, то вздрогнула от неожиданности и на всякий случай завопила, прижимая к груди сложенные пополам джинсы и балансируя на самом краю скользкой ступеньки.
– Только не пугайтесь, – проговорил Слайдер, шагнув ей навстречу. Малейшее неосторожное движение на скользкой лестнице грозило потерявшей самообладание женщине фатальными последствиями.
– Кто вы такие? – прошипела она, стараясь не выронить сигарету изо рта. – Христос-младенец! Вы меня чуть не до смерти напугали.
– Прошу прощения, – сказал Слайдер, – у нас и в мыслях не было вас пугать.
После того, как ей были предъявлены удостоверения детективов, она продолжала смотреть на них с подозрением, переводя взгляд с одного на другого.
– Что вы делаете в комнате Ронни? Как вам удалось открыть дверь?
– С помощью вот этого ключа, – ответил Слайдер, демонстрируя для убедительности, чем он отпирал замок. – А вы, наверно, хозяйка, миссис?..
– Салливэн. Миссис Кэтрин Салливэн. Я управляю всем этим хозяйством уже десять лет, можете спросить любого, – сказала она с таким выражением, как если бы речь шла о служебной характеристике. – Ронни Слотер положительный молодой человек, работящий и тихий. Только не говорите, что он влип в какую-то историю – все равно не поверю.
– Мы тоже надеемся, что это не так. Вот и пришли, чтобы разобраться. – Он взглянул на джинсы, висевшие на руке хозяйки. – Это, случайно, не его штаны?
– Да, его. Ронни постирал их в ванной комнате и оставил там сушиться. Ну а я решила, что ему будет приятно увидеть их у себя в комнате. А уборку у него я уже закончила. Да там и убирать нечего – Ронни самый чистоплотный человек из всех, кого я знаю. Такое редко встретишь среди мужчин, не в обиду будь сказано. Я дважды была замужем и знаю, о чем говорю. И почему это бог создал мужчин такими неопрятными?
– Слотер всегда стирает свои вещи в ванной?
– Нет, конечно. Хотя я давно разрешила. Но Ронни предпочитает почему-то автоматическую прачечную и ходит туда утром по воскресным дням. Наверно, так удобнее. Тем более, что вещей у него совсем немного. – Она слегка приподняла руку с перекинутыми через нее джинсами, как бы чему-то удивляясь. – Странно как-то. А может, он пролил на них что-нибудь? Но зато как отстирал – ни одного пятнышка не видно.
За спиной Слайдера раздались звуки фанфары. Но это ему только показалось, потому что у Атертона не было с собой никакого музыкального инструмента. Слайдер протянул руку вперед.
– Позвольте... – сказал он как можно вежливее.
Глава четвертая
Она кожей чувствует
Тафнелл Арсено из Лаборатории судебно-медицинской экспертизы был костлявым гигантом. Свою национальную принадлежность он обычно определял как полу-шотландец, полу-француз и швейцарский немец. У него были бледно-голубые глаза и светлая кожа, а белокурая растительность на лице такая буйная, что пучки толстых вьющихся волос торчали изо всех видимых отверстий. Немудрено поэтому, что к нему так прочно прилепилось далеко не лестное прозвище Косматый Зад, содержавшее гораздо меньший элемент преувеличения, чем обычно бывает в подобных случаях. А еще Тафнелл Арсено имел громовой бас, ненасытную жажду работы, новую, молодую жену и в общей сложности восьмерых детей.
– Билл! – взамен приветствия прокричал он. – Как поживаешь, старина? Как твои жидкие среды?
Слайдер слегка отстранил телефонную трубку от своего уха.
– Струятся помаленьку, спасибо. А ты чем порадуешь, Косматый?
– Есть пока предварительные результаты, но думаю, тебе и этого хватит, чтобы начать работать.
– Буду благодарен за любую помощь.
– Что, туго приходится? – проревело в телефонной трубке. – Так вот, кровь, обнаруженная в баре, человеческая, а это означает, что вам не нужно устраивать охоту на какого-нибудь маньяка-потрошителя свиней.
– Что ж, и на том спасибо.
– Анализы образцов крови и тканей говорят о том, что они принадлежали одному человеку. Во всяком случае, больше чем на девяносто процентов, а это вполне сойдет для Королевской прокуратуры. Мы собираемся провести генетическую экспертизу тканей, изъятых из овощерезки, но ты ведь знаешь, какая это долгая песня. Да и вообще, чего можно ждать от маленького старого человека, в распоряжении которого только горелка Бунзена. Думаю, не меньше недели придется ждать, но сейчас уже ясно, что труп расчленяли в задней комнате магазина.
– Ну, ты меня успокоил. А то в самых лучших детективных романах, как знаешь, труп, оказывается, не труп...
– А подозреваемый никогда не бывает подозреваемым. В самой малейшей степени.
– Кстати, раз уж мы о подозреваемом, скажи, вы успели исследовать джинсы?
– Да, и обнаружили следы крови спереди на левой стороне и еще в верхней части левой штанины; кровь – человеческая.
– Я знал, что там должно что-то быть!
– Чутье старого коппера, да? Так вот, нам удалось извлечь из шва достаточное количество остатков крови, чтобы сделать анализ. По своему составу она ничем не отличается от крови убитого.
– Аллилуйя!
– Слушай теперь плохую новость, – с сочувствием в голосе прорычал Косматый. – Такой состав крови имеет каждый четвертый человек на земле, и я боюсь, – добавил он извиняющимся тоном, – наши результаты могут служить доказательством как вины, так и невиновности.
– Говори проще, если тебе не трудно.
– Мне очень жаль, старина, но следы крови сохранились недостаточно хорошо. Ведь прежде чем попасть к нам, все это прошло через стирку. Но, главное, ты не горюй, – голос в трубке опять зазвучал фортиссимо, – непременно что-нибудь обнаружится. Так оно всегда и бывает. Кстати, как ваши отношения с этим новым назначенцем, я имею в виду с Бэррингтоном?
– Да трудно пока сказать... У нас ведь с ним никаких особых контактов не было, не считая, конечно, его письменных распоряжений. Но скорее всего, наш новый шеф страдает от СПИДа.
– Что ты сказал?!!
– У него «синдром пересылки излишней документации».
– Вижу, что вы его скоро возненавидите, – прорычал Косматый конфиденциальным тоном. – А все оттого, старина, что он сухой, сухой, говорю тебе. Жизненных соков в нем нет, вот что. Их не вытянуть из него даже десятифутовым зондом. И дело обстоит так, что как раз в этом-то десятифутовом зонде вся его сущность.
