Юрий Гаврюченков - Сокровища Массандры
«Совсем недурно! — Макс пригубил, подержал вино на языке. — Гораздо лучше, чем думалось. Хотя домашнее вино в армии было куда нажористее и слаще. Должно быть, сорт винограда другой».
Он перелил «Бастардо» в полулитровый графин и убрал в холодильник. Бутылку с остатками поместил на столе, на самом видном месте, а в бокал налил сока. Перед сложной и кропотливой работой он не хотел пьянеть. Вишневый сок был по виду очень похож на вино, но, отпив, Макс понял, что на сей раз его надули.
«Прибыльное, должно быть, предприятие. — Макс не уставал восхищаться чужой ловкостью. — Вода, краситель, подсластитель и линия по расфасовке в пакеты. Самое дорогое, конечно, линия, не считая взяток, на это нужен хороший начальный капитал. Надо же, как правильно в свое время люди подсуетились!»
Макс ничего не имел против более успешных коллег и сразу забыл о них. Мысленно он находился уже там, в горах, среди пропеченных солнцем камней, желтой сухой травы и низкого колючего леса. Крым Крым представлялся Максу только по Кизилташу, каким видел его в армии. Наворачивая горячее овощное рагу, обильно политое кетчупом, Макс предвкушал встречу со сказочной страной, куда в душе много лет стремился и куда подтолкнул отправиться счастливый случай. Погруженный в свои мечты, Макс даже не заметил, как негромко клацнул замок и на кухне за его спиной возникла Майя.
— Угадай, кто пришел? — Она неслышно приблизилась и закрыла глаза ладонями.
От неожиданности Макс поперхнулся и чуть не нагадил в штаны.
— Ты больше так не делай, — сказал он, прокашлявшись. — У меня чуть сердце не разорвалось.
— Ай какие мы нежные! А я думала, что у рыцарей дух покрепче будет.
— У меня дух и так крепок, — запротестовал Макс.
— Заметно, — фыркнула Майя. — Ты когда последний раз мылся?
— Ты на паспорт сфотографировалась? — Макс понял, что его опять удачно подкололи.
— Конечно. — Майя достала из сумочки точно такой же белый конверт, в какой упаковали фотографии Максу, и положила на стол.
«Она уже в моем районе освоилась! — поразился Макс. — Или живет где-то рядом? Или просто конверты одинаковые во всех фотосалонах?»
— Паспорта принесла? — спросил он.
— Набрала примерно на наш возраст. Вот, три женских и четыре мужских. — Майя выложила поверх конверта толстую пачку темно-красных книжечек. — Было еще всякое старье, сама не знаю, зачем храню.
— Храни. Жизнь — штука сложная. Никогда не знаешь, что пригодится. — Макс бегло просмотрел документы. — Ништяк фанера.
— Какая фанера?
— Паспорта. Ты что, никогда не слышала, как их называют?
— Первый раз от тебя, клянусь, — призналась Майя. — Я девушка интеллигентная.
— Интеллигентная, — повторил Макс, словно пробуя слово на вкус, он вдруг показался себе очень старым. — Не смотри, что я горбат, — как мужчина просто клад!
— Ого! — Майя повертела в руках бутылку «Бастардо». — Мужчина… Ты с утра столько принял? Работать-то сможешь?
— Мастерство не пропьешь, — ухмыльнулся Макс и поцеловал Майю в щечку, обдав винным запахом.
— Я тоже хочу, — капризно попросила она.
Макс достал чистый бокал, налил и чокнулся с ней вишневым соком.
— За нашу поездку!
— Вкусное, — заметила Майя.
— Мы едем туда, где такого вина хоть залейся, — похвастался Макс. — Знаешь, дуй на вокзал за билетами. Нам чем раньше, тем лучше. Вот тебе мой паспорт, не смотри, что грязноват, зато как настоящий, и вот деньги. Желаю удачи!
Выпроводив подружку, Макс приступил к работе. Подделка документов требует аккуратности и сосредоточенности. Это занятие не для растяп, особенно после введения российских паспортов нового образца, с термоклейкой пленкой на третьей странице. Ее Макс считал заразой вроде гонореи — не смертельно, но жить мешает.
Пленку можно было отклеить, проглаживая утюгом, выставленным на минимальный нагрев. Макс решил не париться с каждым паспортом индивидуально, а поставить дело на поток. Он нашел за шкафом рулон лавсановой пленки и нарезал квадратиков размером чуть больше страницы. Ловко орудуя утюгом и листом мелованной бумаги, коричневеющей с каждой прожаркой, он отклеил пленку и проложил ее лавсаном, отделить который будет потом совсем несложно.
— Дорогие вы мои. — Макс нежно подул на остывающие пленочки и с умилением оглядел разложенные паспорта. Так много фанеры сразу ему подделывать еще не доводилось.
Для разгона Макс взялся за самый трепаный паспорт Коваленко Петра Леонидовича 1969 года рождения. Этот документ, траченный водою и грязью, он пустил под утюг первым, проверяя нагрев.
«Ну и рожа! — удивился Макс. Со снимка на него испуганно таращился исполнительный и туповатый служака. — Откель ты, солдатик? — Он высокомерно изучил пятую страницу, на которой под штампом города Рыльска стояла печать совсем недавней петербургской регистрации. — Ишь ты, шустрый какой, без женитьбы в Питере прописку получил! Где тебя Майя зацепила? Наверное, в транспорте прокатился».
На ксиве мигранта Макс решил потренироваться в переклейке фотографии. С паспорта СССР она снималась при помощи утюга. Новый документ недалеко ушел от советского предшественника. Система стремилась упростить работу сотрудников, а потому клерки паспортных столов продолжали пользоваться добротным проверенным термоклеем.
Макс по-детски радовался тому, что ему тоже облегчили работу. Отделив фото служивого, он проделал ту же операцию с остальными паспортами.
— Надо перекурить, — прошептал он, когда все документы лишились лиц.
Некурящий Макс перекуривал растворимым кофе и позавчерашним окаменевшим рогаликом. После того как он развил бурную деятельность, на кухне стало очень уютно. На столе, устремив заостренный нос к небу, как стартующий космолет, высился утюг, повсюду валялись открытые паспорта, исходила паром чашка кофе. Было видно, что человек не впустую проводит время, а занят ремеслом, пусть социально опасным, но зато работает с душой и энтузиазмом.
После перекура началась самая увлекательная часть процесса. Пошарив под диваном, Макс достал приклеенный скотчем маленький стальной уголок. С одной стороны на уголок была приделана точечной сваркой крошечная ручка, с другой помещалась резинка с хитрым рельефом.
Макс сдул с уголка пыль и тщательно протер носовым платком. Из ящика стола он вынул плоскую жестяную коробочку и лист бумаги. В коробочке помещалась штемпельная подушка с красными чернилами. Макс потыкал уголком в подушку и на секунду прижал его к бумаге. Когда он убрал руку, на листе остался четкий отпечаток защитного узора для фотографии паспорта Российской Федерации.
Спустя час кухню снова было не узнать. Исчез рабочий беспорядок, улетучился весь уют, на кухне царила постная атмосфера монастырского скриптория. Макс, обложившись бумагой и ручками, набивал руку проверенным писарским методом под девизом: «Повторение — мать учения».
— Портнов Сергей Сергеевич, семьдесят третьего года, — вслух произнес Макс и вывел размашистую подпись. — Ну-ка, сверимся с оригиналом. Похоже!
Листок, лежащий перед ним, был густо исписан подделками образца подписи с паспорта Сергея Сергеевича. Финальная попытка чрезвычайно напоминала автограф Портнова, словно он сам на минуту зашел и оставил небрежный росчерк.
— Екимчук Владимир Денисович, семидесятого года, — монотонно произнес Макс, придвигая другой лист. — А… чего тут, проще некуда. — И заглянул в паспорт. — Он и есть.
Роспись действительно вышла безупречной.
— Борисов Андрей Алексеевич, тысяча девятьсот семьдесят пятого… Оп-ля! Похож? Похож! Ну-ка, служивый, товарищ Коваленко. — Гелевая ручка вывела топорную солдафонскую подпись. — Как родной!
От увлекательного самолюбования его оторвал звук открываемого замка. Оставив каллиграфию, Макс поспешил навстречу своей музе.
— Как твои успехи?
— А твои? — сразу же спросила Майя.
— Ты будешь приятно удивлена количеством своих новых имен.
— Да неужели?
— Безотходное производство! — похвастался Макс. — Все в дело пустил. Ни одного не запорол! Теперь ты рассказывай, чего такая довольная?
— Через хачей два билета на послезавтра взяла. — Майя цвела от счастья. — Кто-то совсем недавно сдал, еще толкнуть не успели. Места на верхних полках, но зато в одном купе.
— У хачей? Да они же вдвое дерут! — возмутился Макс, не терпевший жульничества по отношению к себе.
— Да, милый. И еще пришлось сто процентов накинуть за то, что выкупили у кассирши билеты на послезавтра, а не на следующую неделю.
— Ого, — печально вздохнул Макс. — Ты потратила все деньги?
— Деньги? — расхохоталась Майя и достала из сумочки распухший от купюр бумажник дорогой бордовой кожи. — Да вот же они!
