Виолетта Горлова - Как пальцы в воде. Часть 2
Но вот Фрэнк выглядел, безусловно, более эффектно. На нем была рубашка в красно-белую французскую клетку, называемую «виши», темные пиджак, брюки и галстук-бабочку. Я обратил внимание на его обувь; вроде бы – мокасины, а вроде и нет. Тодескини заметил мой взгляд и спросил:
– Тебе понравились мои топсайдеры?
– Я даже не знаю, что это такое.
– Это специальная обувь для яхтсменов.
– А… понятно. Успешный мужчина, только что сошедший с трапа собственной яхты, приплыл, так сказать, на ужин в «Серебряную башню».
– Сам видишь, как все хорошо читается.
– А я в каком качестве буду тебя сопровождать?
Окинув меня скептическим взглядом, он вальяжно ответил:
– Ну, может, администратор чего-нибудь… и у нас деловой ужин.
– Ты знаешь, я так тебе благодарен, что ты не надел этот…
– Дирндль, – подсказал Тодескини.
– Вот-вот, дирндль. Так что согласен быть даже юнгой на твоей яхте.
– Вот и славно. Когда я куплю яхту – подумаю об этом.
Время еще было, и мы решили прогуляться – устроить прелюдию перед предстоящим действом.
Начав свой маршрут с Правого берега, мы перешли Сену и прошли по древним улочкам острова Сан-Луи. Полюбовавшись химерами собора Нотр-Дам-де-Пари, пересекли еще один мост, ведущий к Левому берегу, и спустились на набережную Турнель, а затем подошли к пятиэтажной «Серебряной башне»(буквальный перевод – «Денежная башня»). У дверей нас встретил швейцар в наполеоновской ливрее. Практически все звезды, блистающие когда-либо на кинематографическом небосклоне, наряду с известными политиками, были здесь представлены, фотографиями на стенах: королева Виктория и Тина Тернер, Кеннеди и Боуи, Пикассо и Шварценеггер…
Мы зашли в обитый плюшем лифт. Другой служитель в смокинге поднял нас на последний этаж и нашему взору открылся умопомрачительный вид: собор Парижской Богоматери во всем своем блеске и величии. Мы видели каждый шпиль, каждую горгулью, каждую мансарду – все, что делает Париж самым красивым и кинематографическим городом мира.
Метрдотель провел нас к нашему столику. Воодушевленный такой экскурсией, я не скрывал своего восторга. Обычная бесстрастность Фрэнка здесь тоже претерпела серьезную метаморфозу: на его лице расцвела радостная, по-мальчишески восторженная, улыбка, будто он воочию встретил Санта Клауса с северным оленем в придачу.
Оказавшись впервые в этом знаменитом ресторане, мы все же выбрали из огромного ассортимента фирменное блюдо – Caneton a la Tour d'Argent («выжатую» утку), являющуюся визитной карточкой заведения. Утки здесь не простые, а с родословной. Выращивают их на фермах, на болотах Атлантического побережья вблизи Нанта с 1650 года. Там нет никакой промышленной деятельности, так что каналы, где разводят птицу, экологически чистые. С 1890 года «Башня» нумерует своих уток. Мы получили сертификаты с номерами «наших «птиц, достойные того, чтобы поместить их в рамочки. Поджаренную утку расплющивают знаменитым серебряным прессом, напоминающим орудие пыток времен испанской инквизиции. Спрессованную утку подают в восхитительном соусе из мадейры и коньяка, замешанном на утиной крови, куда постепенно добавляют pommes souffles, горячие картофельные шарики. Вторую порцию утки нам подали в виде обжаренных на огне ножек с легким гарниром, состоящим из разных сортов салата и ароматических трав.
Насытившись, мы так расслабились, что забыли не только о работе, но и о дальнейших своих планах. Моя совесть стала просыпаться после десерта из земляники и фисташкового мороженого. Когда мы подняли хрустальные бокалы с «Шато д'Икем», чувство долга тюкнуло меня по темечку, во всяком случае, мне так показалось. Фрэнк, заметив мою невысказанную боль и глубоко затаенную тоску в сухих глазах, мужественно взял на себя ответственность за начало консилиума. Но вначале мы выпили за успех нашего первого совместного расследования в Париже.
– Марк, я вот думаю, а почему наш, будем пока считать, доброжелатель не воспользовался анонимайзером?
– А что это?
– Это специальная программа, позволяющая скрыть ай-пи-адрес конкретного компьютера.
– Думаю, он будет играть в открытую.
Фрэнк задумчиво прожевал ягоду и неуверенно произнес:
– Полагаешь, он собирается с нами познакомиться?
– Необязательно, но, возможно. Скорее всего, он… кстати, почему – он? Быть может, это женщина. Или скорее – не один человек. Так вот, для доброжелателя важно, чтобы справедливость восторжествовала. – Фрэнк недоумевающе посмотрел на меня. – Ну, вероятно, «справедливость» в его понимании, – пояснил я. – Мы же не знаем, какие цели он преследует. Не исключено, что этот аноним хочет докопаться до истины, а может, и нет. Но, подозреваю, письма будут приходить и дальше. Только вот насколько они приблизят нас к истине?
Тодескини глотнул золотисто-соломенный напиток и восторженно провозгласил:
– Несмотря на то что я равнодушен к винам, но это, безусловно, одно из самых восхитительных, которых мне доводилось пробовать.
– Согласен. Гармоничный баланс кислотности и сладости. Мед, апельсин, миндаль и еще что-то.
– И послевкусие… длительное.
– Я предлагаю следующее. – Приятель поставил бокал на стол. – Будем считать, что автор этого послания дает нам понять, что убийцу нужно искать среди тех людей, которых смог вспомнить этот… как его?…
– Паскаль Ризи.
– Да. И по логике получается, что если Мишель была убита, то именно той девчонкой. На нее все указывает. Она заселилась за пару месяцев до убийства и съехала почти сразу после него. И потом, она была англичанкой.
– Но это совсем не значит, что убийца сейчас находится в Англии. К тому же она могла наврать, что приехала из Великобритании. Кстати, Фрэнк, что ты имел в виду, когда спросил меня о виктимологии?
– Ты согласен, что мертвым, даже если они были тебе дороги, не стоит все время петь дифирамбы?
– Я отнюдь не пою Лоре панегирики.
– Возможно, но в твоих словах о ней прослеживается некоторое… не знаю, как лучше сказать, ну что-ли… оправдание своего рода.
– Фрэнк, не ходи вокруг да около, – разозлился я. – Ты прав, Лора не была ангелом. И я не говорю, что она проводила свои расследования исключительно во имя торжества истины. – Я отпил большой глоток вина, даже не обратив внимания на его восхитительный вкус. – Она была амбициозной, решительной и, по-видимому, иногда жестокой. Ну а как ты хотел? В таком бизнесе по-другому нельзя.
Внимательно посмотрев на меня, Тодескини улыбнулся чуть снисходительно, пожав плечами, пояснил:
– Я с тобой абсолютно согласен: в нашем современном бизнесе, как в джунглях, среди хищников – выживает сильнейший. Но стоит ли тогда посвящать себя такой деятельности? – задумчиво проговорил он. – Хотя я сам-то чем лучше? – вздохнул хакер. – Ладно, сейчас не об этом речь. Мне кажется, да и ты так тоже считаешь, что вначале журналистку пытались запугать. Так?
– Да.
– Значит, это не было местью каких-то старых недругов мисс Кэмпион. Логично было бы либо почти сразу убить, либо перекрыть каким-то образом кислород в ее журналистской работе. – Он замолчал, подождав, пока подошедший официант уберет пустые креманки и поставит кофе.
– Несмотря на то что мы с тобой выбрали именно эту версию за основную, все-таки не понятно – почему в этот раз не было писем с угрозами?
– Марк, ты мыслишь иногда стереотипно. – Он встал из-за стола. – Я схожу отолью, а ты попробуй посмотреть на этот аспект под другим углом зрения.
Я попробовал. Наслаждаясь ароматным напитком, я вспомнил то, о чем уже размышлял не так давно. Ведь у меня было подходящее объяснение, просто я не довел его до финала. И когда мой приятель возвратился и, усевшись на свое место, с довольным видом принялся за остывший кофе (насколько я помню, Фрэнк предпочитал именно такой, чуть теплый напиток), я сказал:
– Полагаю, последние недруги Лоры изучили ее характер и знали, что угрозы на нее не действуют. Самолюбивая и рискованная журналистка всегда шла до победного конца. И они избрали другую тактику. – Я сделал паузу и допил кофе. Фрэнк выжидающе смотрел на меня, и лицо его было задумчивым.
– Думаю, логика их рассуждений сводилась к следующему, – продолжил я. – Слежка за Лорой действительно была, но какая-то странная, постановочная. Затем добавились галлюцинации и кошмары. Что делает нормальная женщина, случись с ней нечто подобное? Идет в полицию? Нет! Что она там скажет? Что за ней наблюдают, и ей постоянно что-то мерещится? И ее мучают ужасные сновидения? Каков будет ответ? Ты додумывай дальнейшее развитие сценария, а я пойду освобожу место для порции коньяка с еще одной чашкой кофе.
– Надо же. Ты мне сегодня дорого обходишься. Я так понимаю, что тебе с некоторых пор понравился «Курвуазье» ВСОП?
– Верно.
– Вы, мистер Лоутон, нагло пользуетесь моей щедростью и безотказностью.
Когда я возвратился, на нашем столике уже стояли два бокала, чуть наполненные коньяком, и две чашки эспрессо.
