Виолетта Горлова - Как пальцы в воде. Часть 2
– Я не говорю, что сейчас. Вдруг версия с убийством актрисы окажется несостоятельной?
Мужчина неторопливо откинулся на спинку кресла, сцепив руки за головой и, зевнув, ответил:
– Полагаю, мы на правильном пути. К тому же анонимное сообщение тебе прислали из Кальви.
Я внимательно посмотрел на него, ожидая продолжения. И оно последовало:
– Из интернет-кафе. Кальви, если ты еще не знаешь, находится на Корсике. Так что все пути ведут туда.
– Ты меня не удивил. Почему-то я так и думал.
– Интуиция?
– Может быть, и она. Но, не только.
– А мне не дают покоя слова профессора… – задумчиво проговорил Фрэнк. – Ты пришел к какому-нибудь выводу?
– У меня такое чувство, что Полин врала. Не обо всем, конечно.
– Откуда Полин могла знать о Мишель?
– Знать-то не могла. Могла слышать. Но что-то не так…
– Что не так?
– Если бы я знал – сформулировал бы точнее.
– Не торопи события, разберемся. – Он попил воды и вновь погрузился в работу. К сожалению, я такой усидчивостью не обладал и прошелся к туалету, но не только для того, чтобы размять икроножные мышцы. Затем и Фрэнк последовал моему примеру.
Около четырех часов пополудни мы сделали перерыв, потому что Тодескини вспомнил, что он еще даже не зашел в свой номер: «Видишь, какой я трудоголик! Совсем о себе забыл!» Устало протерев глаза, Тодескини громогласно (мои уши его, видимо, не волнуют!) объявил, что идет к себе и вернется через полчаса. Забрав свои баулы, но оставив лэптоп, он удалился.
Я подошел к окну. Глядя на вечерний город, я думал о следующем витке нашего расследования. Но вскоре у меня появилась мысль о перекусе, хотя есть еще не хотелось. Мне стало любопытно, что подразумевал Фрэнк, говоря об ужине? Когда он успел забронировать столик? И главное – где?
Тодескини возвратился спустя полчаса. Его волосы, затянутые в «хвост», были чуть влажные; он переоделся в обычные джинсы и футболку цвета взбесившейся креветки.
На часы, висевшие на стене, мы посмотрели одновременно. Пять часов – пора было пить чай. Открыв мини– бар, Фрэнк достал две банки пива. К этой «чайной» сервировке я добавил два бокала. Организовав такой вот «фай-о-клок», мы принялись обсуждать итоги нашей работы.
Фрэнк сразу показал мне результат, который выдала программа биометрического сравнения изображений лиц Мишель и Кристель. Вероятность их родства составила 77,3 %. Примерно такой процент накануне определил и я, визуально, даже без всяких вычислений и сравнений параметров лиц обеих девушек. Значит, будем исходить из основного предположения, что Кристель – дочь Мишель Байю. Тодескини удалось взломать сайт департамента образования и мэрии города Корте, в частности – отдел кадастра, чтобы узнать владельца частной школы-интерната. Ею оказалась мадам Оливия Виар, унаследовавшая это учреждение после смерти мужа, месье Рене Домье, успешного бизнесмена.
Ей пятьдесят пять лет, у нее трое взрослых детей. Сын Серж Домье, тридцати восьми лет, разведен, детей нет, директор школы-интерната. Дочь Жюльетт Домье, тридцати одного года, незамужняя, бездетная. Мадемуазель Жюльетт Домье – заместитель директора школы-интерната. И младшая дочь Адель Домье, двадцати восьми лет, сотрудница библиотеки в этой же школе. Сообщив мне эти сведения, Фрэнк спросил:
– Тебе говорят о чем-нибудь эти имена, ну кроме Жюльетт, о которой ты мне говорил. А остальные?
Глотнув пива и закрыв глаза, я расслабленно откинул голову назад. Пару минут напрягал мозги, но память молчала. Только один факт мне пришел на ум:
– Кроме того, что Лора упоминала о своем романе с неким Сержем в круизе. И какой-то Серж Морель подарил ей аллигатора с электронной начинкой, который он заказал из города Корте. Не много ли Сержей и совпадений в одной истории?
– Ну знаешь… Сержей во Франции, и не только, в избытке. Но вот то, что много совпадений… это уже кое-что. – Фрэнк сделал пару глотков напитка, а затем жалобным голосом проблеял:
– Я вижу, Лоутон, ты забыл о моем смертельном заболевании…
– Фрэнк, я пришел к выводу, что склероз желудка – сугубо твое, эксклюзивное, похоже, заболевание, и, вероятно, твой случай – единственный прецедент за всю историю человеческого существования. Так что ты мне нагло заливал в отношении пандемии.
– Ты хочешь сказать, что вру и не могу умереть от голода?
– Нет, такой ответственности я на себя взять не смогу, поэтому готов на все.
– На все?
– Мм… почти.
Тодескини вновь посмотрел на часы.
– Марк, давай остальное обсуждение оставим на ужин. Мы будем сегодня вкушать яства в крутом заведении, поэтому не мешает сейчас привести себя в порядок. И у нас еще есть время для прогулки по Парижу. – Он поставил свой бокал с недопитым пивом на стол и поднялся.
– Ты мне хотя бы озвучь, куда мы пойдем ужинать, чтобы я знал, какой национальный костюм мне подбирать.
– А блюда какой кухни ты предпочел бы сегодня вечером? Североафриканскую, то бишь марокканскую, китайскую, итальянскую или французскую? – ухмыльнулся он по-детски.
– Ту, которую ты уже выбрал.
Фрэнк удовлетворенно кивнул.
– И ты не пожалеешь, мой друг! Я давно хотел попробовать знаменитую утку в «Серебряной башне», – как ни в чем ни бывало сказал этот наивный парень.
– Ты решил изобразить передо мной шута? – чуть раздраженно спросил я.
– Отнюдь. Я реалист, потому что правильно оцениваю конкретную ситуацию и свое место в ней.
На эту его квинтэссенцию нашей беседы мне нечего было ответить, я только и смог произнести:
– Раньше, до того, как мы с тобой стали более плотно общаться, я считал, что ты безразличен к еде и питаешься в основном разогретой в микроволновке пиццей.
– Представь себе, несмотря на мою, казалось бы, кажущуюся всеядность, мое равнодушие несколько относительно; и то, только потому, что более десяти лет своей жизни я очень ценил время и пытался выжать из него максимально возможное. И дело было не только в деньгах. Я хотел достичь своего «потолка» в компьютерном программировании. Кстати, удалось немало. – Он бросил на меня пытливый взгляд. – Упорный труд, несомненно, приносит хорошие дивиденды, хотя моя семья и так далеко не бедная. Но я хотел зарабатывать сам и по-другому. И сейчас я смог это сделать в достаточном формате, чтобы позволить себе расслабиться и получать от жизни удовольствие, и от еды в том числе. А возможно, и попробовать себя в другом деле. Пока мне нравится работа детектива. К тому же у меня есть стойкое убеждение, что результаты моих усилий будут весьма плодотворны.
Фрэнк редко позволял себе такие откровенные рулады. И я это оценил, но тем не менее спросил:
– Ты серьезно говорил о «Серебряной башне»?
– Да. А что?
– Туда и звезде кино не так-то легко проникнуть.
– Звезде кино, может быть. Но я-то не кинозвезда. Я круче. Мне вчера удалось заказать столик.
– Очуметь! Как тебе удалось за день заказать столик в самом знаменитом ресторане Парижа?
– Франция – это колыбель высокомерных мэтров. И, чтобы поесть, как едят в Париже звезды, не стоит полагаться на портье отеля или на свою харизму.
– И какой-же способ изыскал ты?
– Есть такая дама, королева ресторанной рекламы. Зовут ее Клэр Дега. Многие звезды пользуются услугами этой знаменитой француженки.
– Но как ты на нее вышел?
– Не догадываешься?
– Догадываюсь. Ты имел честь оказывать ей свою услугу?
– Да. Поэтому и позвонил ей. Так что к семи мы идем или едем в лучший ресторан для свиданий.
– Для свиданий?
– Ну да. Нередко успешные влюбленные проводят там романтический ужин.
– А не примут ли нас за голубых?
– Тебя это волнует? – равнодушно спросил Фрэнк.
– Мне как-то не все равно, что обо мне могут подумать.
– Не переживай, там ужинают не только влюбленные. Если не будешь кривляться, то тебя не примут за гея. Тем более что дирндль я надевать не буду.
– Спасибо. Прямо-таки вдохнул надежду!
– Я – такой! Оцени свое везение! – Он поднялся и направился к двери. – Через какое время ты будешь готов?
– Ну мне на твоем фоне бессмысленно даже пытаться произвести какое-нибудь впечатление на Париж, так что я управлюсь за полчаса.
Особого выбора у меня не было, и я решился на светло-серый костюм и голубую рубашку, надел туфли с длинным носом, которые зрительно увеличивали размер ноги. Помню, кто-то из знатоков моды сказал, что на некоторых женщин такая обувь действует гипнотически, потому что они уверены: у мужчины все должно быть пропорционально. Если нога большая, значит, и все остальное ей под стать. Осмотрев себя в зеркале, я остался доволен своим внешним видом.
Но вот Фрэнк выглядел, безусловно, более эффектно. На нем была рубашка в красно-белую французскую клетку, называемую «виши», темные пиджак, брюки и галстук-бабочку. Я обратил внимание на его обувь; вроде бы – мокасины, а вроде и нет. Тодескини заметил мой взгляд и спросил:
