Ксения Любимова - Скажи прошлому «прощай»
– А ты, значит, благодатная почва? – усмехнулся он.
– Хочешь проверить?
– Нет, я лучше поверю на слово.
– Жаль! В таких вещах на слово верить нельзя. Лучше убеждаться на практике.
– Доверяй, но проверяй, ты хочешь сказать? Успеется! У нас впереди еще не один год.
– За это время ты из старого пня можешь превратиться в трухлявую пыль, – проворчала Мариша, а Женя звонко расхохоталась.
– Вы очень похожи на моих родителей, – заявила она. – Они также пререкались, когда мама приезжала домой. Они злились друг на друга, а мне было весело. Я смеялась и дразнила их. Папа называл маму зазнавшейся кометой, а она его – занудливым старикашкой.
– А почему комета? – полюбопытствовала Мариша.
– Потому что мама считалась звездой, а папа принципиально не желал ее так величать и поэтому звал кометой. Она, мол, так же быстро перемещается в космосе, как мама по просторам нашей страны.
– Чем же ваша мама занимается сейчас? После такой деятельной жизни наверняка скучно сидеть дома и страдать от ничегонеделания?
– Мама не так уж долго сидит. Она вернулась только после папиной смерти – примерно полгода назад. И первый месяц отсыпалась. Валялась до обеда в кровати, а потом спускалась вниз и неторопливо завтракала. Затем выходила в сад и занималась цветами. В общем, наслаждалась вольной жизнью. Она мне каждый день говорила: доча, как же хорошо! Я много лет мечтала о том, что придет день, когда мне не нужно будет вставать ни свет ни заря или мчаться на поезде неведомо куда. И вот этот день пришел.
А потом мама познакомилась с Арсением, и в ее жизни появился новый смысл.
– А вы не ревновали ее к памяти отца? – спросил сыщик. – Многие дети не выносят, если у родителей появляется кто-то посторонний.
– Нет… Я прекрасно понимала, что брак моих родителей давно утратил все то, что присуще теплым, семейным отношениям. Они были компаньонами, если можно так сказать. Папа занимался мной, а мама зарабатывала деньги и реализовывала себя, как творческую личность. Нужно сказать, что папа открыл свой бизнес во многом благодаря маминым деньгам. Первоначальный капитал состоял как раз-таки из ее гонораров. Это потом он развернулся и стал богатым и независимым. Поэтому я абсолютно нормально отнеслась к маминому увлечению. Папа умер, и она в любом случае могла себе кого-то найти. Люди не должны жить только памятью… Даже если очень любили. Жизнь продолжается, и ее законов еще никто не отменял.
– Женя, ты не по годам мудрая девушка! – задумчиво протянула Настя. – Я в первый раз встречаю такого рассудительного человека.
– Будешь тут рассудительной, – усмехнулась она. – С такими родителями по-другому нельзя. Зачастую мне приходилось читать им лекции о том, что правильно, а что нет. Хотя все должно было быть как раз наоборот. А может, я пошла в свою бабушку? Она очень мудрая! Правда, в последнее время ее немного заносит, а в остальном все хорошо.
– Куда заносит? – не поняла Мариша.
– Ну, скажет что-нибудь – хоть стой, хоть падай. Сначала она косо смотрела на маму, когда та только что вернулась домой. Говорила, что мама и раньше не особо заботилась о семье, а сейчас и вовсе стала другой. Домом не интересуется, ребенку внимания не уделяет. А когда появился Арсений, она всем объявила, что это мамин сын, которого она родила до брака. Представляете? Это во сколько она должна была его родить? В девять лет? Мама старалась не обращать на нее внимания и даже перестала общаться с ней. Тогда бабушка стала подкарауливать Арсения и звать внучком. Но Сеня – парень простой. Он мило улыбался бабушке и шел дальше. Когда я его спросила, не обидно ли ему, он сказал: пусть хоть чертом называет, лишь бы не выгоняла.
Потом бабуля закатила новую песню. Стала говорить, что она не Валентина, а Анна. Они с сестрой поменялись местами и хотели проверить, догадается кто-то о подмене или нет. Но никто ничего не заметил, и теперь Анна не желает возвращаться на свое место.
– А это и в самом деле было?
– Нет, конечно. Бабуля просто перепутала разные события. Еще учась в институте, они с сестрой ходили сдавать друг за друга предметы. Одна бабушка шла сдавать математику за себя и за сестру, а другая сдавала философию. Очень удобно. Самое главное, что их никто не раскусил. Бабули всегда носили разные прически. Поэтому достаточно было купить два парика и надевать их в нужное время.
– Скажите, а вы рассматривали такую версию, что кто-то из домашних мог желать зла вашей маме?
– Я думала об этом, – кивнула Женя. – Но мне не кажется такое возможным. Для того чтобы желать человеку смерти, нужен очень веский повод. А мама, несмотря на то, что она легкомысленная и непостоянная, ничего плохого не делала.
– Ваши родственники были рады, что мама вернулась домой? – Эрик пристально посмотрел на девушку.
– Не знаю, – она пожала плечами. – Сложно сказать. Мы не разговаривали на эту тему. Единственный раз, когда речь зашла о маме, – это по поводу выселения. Ко мне прибежала Вероника, вся в слезах, и стала орать, как она ненавидит Светку, то есть маму. Она, мол, им всю жизнь портит. Так было хорошо, пока Светка моталась со своими концертами. Но я быстро всех на место поставила. Успокоила Нику и сказала, чтобы никто не брал в голову мамины угрозы. Они здесь жили и будут жить дальше. Но говорить о маме в таком тоне я тоже не позволю. Это был первый и последний раз. Видимо, я очень доходчиво объяснила, потому что Вероника замолчала, испуганно на меня посмотрела и умчалась на свою половину. С тех пор у нас тишина и спокойствие.
– Ваша мама любит поскандалить?
– Довольно часто. Я бы сказала, через день. Обычно каждый ее приезд обязательно сопровождался очередным концертом. Она пыталась показать, кто в доме хозяин, а папа старался ее в этом переубедить. На моей памяти только один приезд, когда все было просто идеально. Тогда мама со всеми была очень обходительна и даже не грубила папе. Он тогда еще сказал: если бы было так просто изменять разум – раз, и ты уже другой человек.
– Что он имел в виду?
– Точно не знаю, но, наверное, он говорил про мамин характер. Иногда она бывает ласковой и нежной. Но чаще всего в нее словно бес вселяется. Как будто в человеке существуют сразу две личности.
– А от чего умер ваш отец? – вдруг поинтересовался Эрик.
– У него было больное сердце.
– Он принимал какие-то препараты?
– Да, как только у папы обнаружили порок, ему прописали таблетки. Он был вынужден принимать их постоянно, и это его очень злило. Папа не любил болеть. Да еще его бизнес… Вместо того чтобы сидеть на совещании, он был вынужден ехать на кардиограмму. Или отлеживаться в кабинете, если ему становилось не очень хорошо. Два раза ему вызывали «Скорую помощь». Мама даже велела ему все бросить и сидеть дома – она приезжала буквально за неделю до его смерти. Но он не умел бездельничать. Папе постоянно нужно было куда-то бежать и что-то делать. Работа его и сгубила. Он подхватил простуду. С самого утра почувствовал себя плохо – поднялась температура, не хотелось есть, его тошнило… Но вместо того чтобы отлежаться дома, он поехал в офис. Там ему стало совсем худо, он вернулся домой, лег спать, а утром уже не проснулся. Доктор, который констатировал смерть, только покачал головой. Предупреждали, мол, человека, а он и слушать не захотел.
– Докторам сложно понять таких больных, – покачал головой Эрик. – Многие люди не понимают смысла жизни, если в ней нет любимой работы. А зачем жить, рассуждают они, если жизнь становится бессмысленной? Лучше умереть на рабочем месте, чем прожить еще десяток лет, умирая от тоски.
– Да, папа был как раз из такой породы, – грустно улыбнулась Женя. – Видимо, я пошла в него. Для меня нет такого понятия, как тусовки и ночные клубы. Это все глупо и бессмысленно. Самое главное работа. Папа завещал мне свой бизнес, и я продолжаю его дело.
– Значит, вы хотите защитить вашу маму, – протянул Эрик и посмотрел в окно. – Вы так ее любите?
– Не буду врать. Раньше очень любила. Сейчас уже нет. Видимо, сказались годы, проведенные без нее. Есть огромная привязанность – все-таки она моя мать. И я никому не позволю отнять ее у меня.
– Понимаю… Зов крови и все такое… Я думаю, что возьмусь за ваше дело. Но для начала мне нужно попасть к вам домой, осмотреться на месте и побеседовать с вашей мамой.
– Я боюсь, она не захочет с вами разговаривать, – с сомнением произнесла Женя.
– Ничего страшного, – уверенно произнес Эрик. – Ей все равно никуда не деться от разговора. С Эриком Петровым разговаривают все. Даже против своей воли. Запомните это! – и он горделиво приподнял голову.
Мариша прыснула, но тут же приняла серьезный вид. В глазах у Жени засветились веселые искорки. Сыщик недоуменно покосился на девушек, но тут же переключил свое внимание на эсэмэску, пришедшую ему на телефон.
– Боюсь тебя разочаровать, Настасья, – сказал он, прочитав текст, – но, похоже, твой дом опять становится моим офисом. Сюда едет Голубев. Извини, – развел он руками, – но в своем доме я еще не обжился, а рабочего места в этом городе у меня нет.
