Ольга Новикова - Каждый убивал

Обычно Адины расценки передавались по сарафанному радио. После первой же профессиональной стрижки в последний день прошлого века она почувствовала, как ей неуютно и невыгодно отвечать на итоговый вопрос: «Сколько я вам должна?»

Да отдай всю наличность, что есть. Я же работаю, как художник, – сосредоточиваюсь, вдохновляюсь… создаю новый образ. Учти еще сопротивление материала: вы, клиентки, не понимаете, что вам подходит, артачитесь… Многие неправильно ухаживают за кожей и волосами… А как к себе относятся? Едят черт-те что, стареют, болеют… И я должна все исправить. Нужен-то всегда идеал.

Как это все оценить? Сколько это стоит?!

К тому же если сумма покажется завышенной, то у клиентки зреет недовольство… Так или иначе это сказывается на Адином бизнесе. Дамочки ищут и находят замену. Но самое главное: заплатив немалые деньги, они тебя отшвыривают до следующего раза. А быть посторонним тому, для кого так постарался… Ведь чтобы найти правильный образ, чтобы убедить заказчицу кардинально измениться, нужно сродниться, слиться с ней.

А они…

Поскольку времени на другие контакты у Ады нет, то получалось, что она всем – чужая… Злит это. До бешенства доводит явная несправедливость.

Пришлось потрудиться, чтобы к ней привязывались, от нее зависели, а она… Ну нет, она оставалась холодна…

Но не сейчас! Равновесие не наступило даже наутро после того неожиданного дня, который Ада хотела сперва ненапряжно поработать – с Никой всегда было комфортно, с ней даже дистанцию держать не надо было. Помочь и не унизить – и это у нее получалось… А после Ники – никакой обязаловки. Что левая нога захочет. Время от времени, когда накапливалось раздражение, когда начинало тошнить от одного вида очередной клиентки и казалось, что вся жизнь обрыдла, Ада награждала себя свободой – полной, не контролируемой ни тратами, ни временем, ни чьими-нибудь желаниями.

Сорвалось.

И не в тот момент, когда она увидела, как душат Нику.

И не тогда, когда Анжела позвала к себе… Согласиться – то был свободный выбор, самой захотелось побыть рядом с той, кто впитал в себя миазмы смерти. Опосредованный перенос, так сказать…

И не из-за того, что та не сама расплатилась…

И не из-за ее гребаной розовой машины, в которой я сама же отказалась проехаться. Зачем-то спряталась во дворе за корявым толстенным тополем и выследила, как Анжела садится за руль. Захотелось – и сделала.

Но тогда откуда мандраж?

«Ада с тобой нам не надо – холодно в царстве теней. Кличут меня Леонардо. Так раздевайся скорей!» – продолжает играть мобильник. Может, сменить мелодию? Напоминает, что давно никто не говорил ей таких слов. Ни шутливо, как в песне, ни дрожа от нетерпения, как Витек в первый год их совместности, ни с киношными страстями…

На табло – сегодняшняя клиентка. Наверняка хочет, чтоб я пораньше приехала… Всегда переназначает… Как это только она ведет дела при такой несобранности? Но ведь зарабатывает достаточно…

– Не разбудила! – не спрашивает, а утверждает хабалка. – Приезжай прямо сейчас, а то у меня столько дел намечено!

Требует от меня, а мотивирует своими заботами… Ты же просишь, так приведи причину, почему я должна тебе помогать… Но их хамство – давно уже не новость. А к ожидаемому приноравливаешься.

Пытаясь понять, что же вывело ее из себя, Ада рывком натягивает колготку на левую ногу. Длинный ноготь цепляется за тонкую лайкру. Дырка. Вещь испорчена.

Но так важно найти ответ, он уже брезжит где-то совсем близко, что Ада сдерживается и даже не поминает черта, чтобы не разрядить попусту накопленное напряжение. Она сдергивает порванные колготки, босиком на кухню, чтобы выбросить их в мусорку: не штопать же, как мать в детстве заставляла, – потом достает запасную упаковку из шкафа и на миг застывает. «Ну не тупи, не тупи!» – подгоняет она свои мысли. И тут проясняется: достало ее то, что Анжела не пошла на контакт. Абсолютно отгородилась. Без слов продемонстрировала, что не собирается равнять себя с ней, с обслугой.

Цель проясняется по дороге к бизнесменше, а по сути – к обыкновенной торговке, товарный вид которой Ада обычно восстанавливает по пятницам, перед бурным бизнес-уикэндом. Иногда, как сейчас, случаются экстренные вызовы.

Возникает позыв, никак не связанный с реальным сражением за жизнь, со старанием удобно и безопасно укорениться в Москве, с заначкой на машину-квартиру… Про мужа-предателя забывается…

Подчинить себе Анжелу! Приручить, подчинить и… не знаю что… А не получится… Убью! Пронзает, как от удачного секса.

Будто в ответ на внутреннюю вибрацию у груди застучал мобильник, поставленный на немой режим перед дверью в подъезд клиентки… Достигнув того, чтобы не она рыскала за клиентами, а они ее добивались, Ада перевела себя в ранг суперстилистов и, не имея властной возможности указывать другим, тщательно контролировала собственную безупречность: нельзя давать хоть крошечный повод для недовольства. Одно-два заслуженных замечания – и ты низвергнута, причем с множеством малоприятных последствий.

Прежде всего она жестко пресекла телефонные контакты во время работы. Понятно, что никому не нравится, когда стилиста отвлекают, но и сама Ада не подсела на мобильную связь. Удобство, конечно, несомненное, но, черт возьми, живешь как будто с открытой дверью. В любой – редко когда ей подходящий – удобный момент кто-то может к тебе вторгнуться. Она все еще порой вздрагивала от неожиданного звонка, и вообще ей надо было время для настройки на всякий разговор, чтобы не проиграть в словесном поединке. Поэтому слышную связь она включала только тогда, когда ждала конкретного звонка, а пропущенные сортировала в конце каждого дня и вообще начала переводить общение на электронную почту.

Но тут что-то перещелкнуло – хотя бы посмотреть, кому она понадобилась. Вдруг это Анжела? Вспомнила, поблагодарить захотела…

У Ады теплеет на сердце, как будто они уже сдружились. Представляется, как Анжела берет ее с собой на светские тусовки, знакомит со звездами, те обхаживают, заискивают, только чтоб она с ними поработала… Журналистки суют микрофон, ужом вокруг нее вертятся, она говорит свое мнение коротко, но так умно, что ее замечают и приглашают вести какую-нибудь программу, если не на телевидении, то хотя бы на радио…

Ада прочищает горло и в полной уверенности, что это Анжела, даже не взглянув на номер звонящего, соединяется с абонентом.

– Ада Жильцова? Вас беспокоит следователь…

Ада дергается и пропускает ненужное ей имя. Что ему надо?!

Категорическим тоном ей велят сейчас же явиться на допрос.

Опять давят… Когда только это кончится?! Она свои права знает. Пришлось покорпеть, изучить, когда подкованный супруг вытуривал ее из своей жизни, чтобы плодиться и размножаться со своей новой избранницей. И любовь, и терпение его скоропостижно окочурились в приемной гинеколога, приговорившего ее к бесплодию. До вердикта обожал, а после – «разводимся». Какой дурак ляпнул, что именно для женщины прошлого нет? В момент мужик уволился, выставил ее из квартиры и сам потом съехал с казенной жилплощади. Куда? Выяснить пока не удалось. Профессионально скрылся. Как будто воспользовался программой по защите свидетелей.

– Вы меня слышите? Адрес запишите! – требуют из трубки.

Еще чего! Никуда я не потащусь! В голове всплывают советы из учебника, который штудировала вместе с мужем: «Если вы обнаружили повестку в почтовом ящике или вас вызвали по телефону, можете на допрос не приходить. Никаких санкций за это не предусмотрено».

Но смелость в мыслях необыкновенная отнюдь не означает соответствующей смелости в поступках.

– А что случилось?… – по привычке уходя в несознанку, нарочито робким голосом спрашивает Ада. Перебивает безымянного для нее следователя, чтобы он не успел даже назвать улицу. – Ника пропала?… Да что вы говорите? Не может этого быть!..

В позе простушки ей удобно. И выгода явная.

Смелеет. Для натуральности жестами подкрепляет свое удивление: стиснув сумки коленками и плечом прижав телефон к уху, высвобождает руки, чтобы сцепить ладони. Аж пальцы покраснели. И хорошо, что абонент не видит, – актриса она еще та, но на голосе, на интонации мускульные усилия сказываются как надо.

– Ужасно! Какой кошмар!.. – подытоживает Ада свое демонстративное неведение. – Я же там была сегодня… – не проговаривается, а вполне осознанно признается она. Раз звонят, значит, они уже это знают. – Ой! И меня ведь могли похитить…

Напуганная беззащитная женщина должна же вызвать сочувствие…

Так при помощи немудреной уловки она узнает, что следак нашел номер ее телефона в записной книжке Ники и что ее видели выходящей из подъезда.

– Да, была назначена встреча, но дверь никто не открыл. С нами не особо церемонятся, – подпускает Ада слезу. Если с глазу на глаз, то, конечно, явный перебор, а по телефону сойдет. – Заперто было, и я просто ушла. А что было делать?… Нет, ничего не видела.