Таинственная четверка - Татьяна Викторовна Полякова
– Слышишь? – окликнула я Вадима.
– Что?
– Вот сейчас… слышал?
Он встал и подошел ко мне. В этот момент звук повторился. Вадим кивнул.
– Кажется, где-то рядом.
Не раздумывая, я спрыгнула с подоконника прямо во влажную от росы траву. Волошин последовал за мной, сквозь зубы выругался:
– Черт, крапива…
Мы прошли немного вперед, Вадим вдруг коснулся моей руки и молча указал на пристройку. Здесь жила Софья с сыном. Попасть в квартиру можно было как из холла гостиницы, так и с улицы, точнее, со двора. Сейчас мы как раз стояли возле железной двери. Окно рядом было приоткрыто. Теперь сомнений не оставалось: настороживший меня звук доносился оттуда. Кто-то, зарывшись лицом в подушку, буквально захлебывался от слез. Вадим пожал плечами, мол, почему бы одинокой женщине не орошать слезами подушку? А я почувствовала себя так, точно подглядывала за соседями в замочную скважину.
– Идем, – шепнула я, потянув его за руку.
Тут скрипнула дверь в глубине комнаты, и раздался испуганный голос Вениамина:
– Мама, мама, ты чего?
В первый момент я испытала облегчение. Мальчишка дома, и с ним все в порядке.
– Иди спать, Веня, – торопливо ответила Софья.
– Что случилось?
Голос Веньки звучал испуганно, а вот Софья старалась говорить спокойно:
– Все нормально, сынок. Просто стало грустно. Так бывает.
– Все дело в этом гаде, да? Что он тебе сказал?
– Веня, никакой он не гад. Он нам помогает, и мы должны это ценить.
– Ничего я ему не должен! – запальчиво ответил мальчишка.
– Хорошо, не ты, я.
– И ты ему ничего не должна… Он гад, гад, вот и все.
– Успокойся, – зашептала она.
Я не видела их, но хорошо представляла, что там происходит. Софья обняла сына и стала целовать, торопливо шепча:
– Все будет хорошо. Вот увидишь. Надо только потерпеть. Немного. Иди к себе. Или хочешь, оставайся здесь. Обнимемся как раньше…
– Я к себе пойду, – немного погодя сказал Венька. – Обещай, что больше не будешь плакать. А то я этого гада убью. Возьму камень побольше, подкараулю и убью.
– Не болтай глупостей! – посуровела мать. – Чтобы я ничего подобного больше не слышала. Понял?
– Понял, – неохотно ответил Веня. Шаги, скрип двери и тишина.
– Господи, – не прошептала даже, скорее простонала Софья.
Мы вернулись в номер, закрыли окно, легли в постель, и я сказала:
– Ты прав, с личной жизнью у нее не ладится. Мальчишка Ивлева, если речь шла о нем, терпеть не может.
– Такое сплошь и рядом. Интересно, чем любовничек ей помог? Поддержал в трудную минуту, подставив крепкое мужское плечо, или помощь была иного рода?
– Думаешь, дело в гостинице? Но бывший хозяин скончался своей смертью, а продавал отель в здравом уме и твердой памяти.
– Вряд ли законный наследник с этим согласится. Может, есть к чему придраться, вот здесь и появился Пырьев. Гадать можно до утра, но я предпочел бы спать.
– Спи, – сказала я.
– А ты начнешь шастать в одиночку.
– Спокойной ночи!
Я повернулась спиной к Вадиму и уснула почти мгновенно.
Проснулась я от громких голосов. Постояльцы Софьи собирались на рыбалку. Когда все стихло, спать мне уже не хотелось. Я подошла к окну с намерением его открыть. Вчера вести разговоры мы предпочли за закрытым окном, кондиционер включать не стали, как следствие – в номере было душно.
– Ты сегодня ранняя птаха, – пробормотал Вадим. – Раз уж не спишь, скинь Поэту данные Пырьева. Они в моем телефоне. Вчера забыл отправить.
Сообщение Поэту я отправила, все еще стоя возле окна. И вот тогда заметила Веню. Мальчишка, воровато оглядываясь, шмыгнул к сараю в глубине двора, где, как я уже знала, хранились шезлонги, пластиковые столы и прочее в том же духе. В руках у него была сумка, с которой я его встретила неподалеку от маяка. В ней он таскал альбом с рисунками. В сарае делать ему было вроде бы нечего, впрочем, может, мать попросила принести шезлонг или стулья.
Вновь он появился через минуту. Точно так же огляделся и поспешил прочь. Сумка, висящая на одном плече, стала заметно легче. Дверь сарая он закрыл, но не запер, впрочем, сарай, кажется, и на ночь не запирали.
Я быстро переоделась, положила мобильный Вадима на прикроватную тумбочку, шепнула:
– Задание выполнила.
– Ты куда? – не открывая глаз, спросил он.
– Хочу кое-что проверить.
– Может, подождешь, когда я проснусь?
– Не могу, мне неймется.
– Тогда валяй. Если что, кричи громче, и я примчусь на помощь.
Прихватив полотенце, я покинула номер. Мне повезло, на ресепшен – ни души, на веранде тоже. Лишь с кухни доносились какие-то звуки – Софья, судя по всему, готовилась к завтраку.
Я свернула во двор и пошла вдоль гостиницы, держась ближе к стене. Если я заметила Веньку, велика вероятность, что меня тоже могут увидеть, тем более что окно кухни расположено в торце здания. Под ним я прошла пригнувшись. Компания мужчин сейчас на рыбалке, а Софья, надеюсь, слишком занята, чтобы смотреть в окно.
К сараю я направилась уверенной походкой – если меня все же застукают, скажу, что мне понадобился шезлонг. Мол, решила полежать в теньке с книжечкой. Книжку я, кстати, прихватила.
В досаде чертыхнувшись, когда дверь сарая скрипнула, я торопливо вошла. Здесь царил полумрак, и было душно. Сквозь узкое окно с деревянными жалюзи свет пробивался с трудом. Я подождала, пока глаза привыкнут к темноте, и начала оглядываться. Справа громоздились столы и стулья, слева – шезлонги, тут же – тент от качелей, натянутый на металлические трубки, порванный в двух местах. Возле окна – стеллаж, на нем ракетки для пинг-понга, мячи, пустые трехлитровые банки и прочая ерунда. Я подошла к стеллажу и слегка его отодвинула. Альбом был здесь. Я вернула стеллаж на место, села на стул и начала просматривать рисунки. Маяк. Снова маяк. Пещера с выходом к воде. Кусты и камни рядом, похоже на то самое место, где мы вчера встретили Ивлева. Следующий рисунок показался странным: поле с холмиком посередине. В полумраке на детали я не обратила внимания, но что-то меня насторожило.
Я подошла к окну, держа рисунок в руке. Так и есть, холм – это могила, под ним угадываются очертания человеческого тела: голова, ноги вытянуты, руки сложены на груди. Парень увлечен мистикой, оттого так и привязался к маяку. Наверное, ничего особенного в таких рисунках нет, но я бы на месте матери все-таки насторожилась.
Последний рисунок вызвал шок. Узкий колодец или просто глубокая яма, на дне
