Сам себе приговор - Николай Иванович Леонов
– Да, я вижу, он неплохо получал у вашего отца, – Гуров кивнул на папку, лежавшую перед ним.
– Это так, – подтвердила Лебедь. – А если считать, что продукты ему папа покупал тоже на свои деньги и не высчитывал за них из его зарплаты, то Алибек практически в деньгах не нуждался, и почти все отсылал домой жене.
Она замолчала, задумавшись, а потом тихо произнесла:
– И все-таки я никак не могу поверить, что Алибек мог кого-то убить. Он такой спокойный, вежливый, начитанный, работящий. Они с папой часто разговаривали, обсуждали разные темы. Папа говорил мне, что Алик очень неглупый человек и хорошо разбирается в политике, в искусстве, в дизайне, в музыке… Не понимаю.
– Всякое в жизни бывает, – отозвался Гуров, подумав при этом, что в тихом омуте черти-то как раз и водятся. – Оружие какое-нибудь в доме есть? – поинтересовался он.
– Стрелковое оружие у папы тут не хранилось. У него есть «Сайга» и еще какое-то двуствольное ружье, но они хранятся в городской квартире в сейфе. Папа уже давно охоту забросил. Хотя раньше он часто и один, и с друзьями ездил поохотиться.
– А не стрелковое оружие, например, травматическое? – подсказал Гуров.
– Постойте, – после небольшой паузы вспомнила Анна Борисовна. – В прошлом году у Алибека был юбилей – ему исполнялось тридцать пять лет. И папа подарил ему травматический пистолет.
– Странный подарок на юбилей, – удивился Лев Иванович. – Почему пистолет, а не деньгами? Деньги-то Алику, как я понял, были нужнее.
– Деньги – это само собой, он и деньги ему в конверт положил. А пистолет он не просто так подарил, а с умыслом. В прошлом году, весной, как раз за месяц до дня рождения Алибека, немного дальше по нашей улице какие-то ворюги прямо из гаража угнали квадроцикл. И из дома тоже кучу ценных вещей увели.
– А куда охрана смотрела?
– Вот у них, бездельников, и спросите, куда они смотрели, – возмущенным тоном ответила Анна Борисовна. – Папа поэтому и купил пистолет, чтобы в случае чего Алибек мог хотя бы отогнать воров от коттеджа и себя в случае нападения защитить. А то ведь сами знаете – иного вора и присутствие сторожа не остановит.
– А что, в доме есть ценные вещи?
– А как вы думали? – удивленно посмотрела на него Лебедь. – У папы весьма дорогая частная коллекция картин, – она указала рукой на стены, где висели картины и гравюры, – дорогой компьютер в кабинете, серебро и старинный хрусталь в столовой, в гараже машина раритетная – правительственная «Чайка» времен Леонида Ильича. Мотоцикл моего сына тоже там стоит. И он не из дешевых, – стала перечислять Анна Борисовна.
– А кто за всем этим присматривает сейчас, когда ваш отец отпустил Алибека домой по семейным обстоятельствам? – с интересом посмотрел на женщину Гуров.
– Ой, а я разве не сказала? Так мой младший тут и живет, пока дед в больнице. С девушкой своей. Они просто вчера уехали в Москву на выходные дни. Ну, так они наказали охране почаще к коттеджу наведываться и проверять, все ли в порядке.
– Ну да, с такой-то охраной… – пробормотал Гуров, но его услышали.
– А что поделать? Какая уж есть, – вздохнула Лебедь.
– Приехала оперативная группа, – в комнату заглянул Лапиков.
– Молодцы, быстро они, – удивился Лев Иванович. – Сейчас я выйду.
Он встал, посмотрел на Анну Борисовну и попросил:
– Проверьте, все ли вещи в доме на месте. Вдруг что-то в доме пропало после отъезда Алибека, а ваш сын с девушкой не обратили на это внимания.
Лебедь озадаченно кивнула, и Лев Иванович поспешил на улицу. Кинолог с собакой, оперуполномоченный – немолодой и полный мужчина – и несколько криминалистов стояли у ворот и выжидательно, но спокойно смотрели на подходящего к ним Гурова.
Глава 24
Тело Светланы нашли быстро. Гурова не зря заинтересовал один из кустов жасмина. Хотя под ним и не видно было свежевскопанной земли, так как ее прикрывал аккуратный слой дерна, но опавших с куста листьев именно на этом месте было все же намного меньше, чем вокруг всего кустарника. Это обстоятельство и насторожило опытного сыщика. Собака, натасканная на поиск трупов, практически сразу же привела инструктора под этот куст. Лапиков сходил за молодыми соседями Астахова, которые по случаю выходных и не очень хорошей погоды оставались дома – нужны были понятые. С ними пришел и Сергей Дробышев.
– Что узнал? – подошел к нему Гуров, пока оперативник и один из криминалистов аккуратно снимали землю в указанном собакой месте.
– Все в один голос заявляют, что Алик был отличным мужиком, – стал докладывать лейтенант. – Никогда не отказывал никому из соседей в помощи. Но никогда и от предложенной копейки за свой труд не отказывался.
– Ага, копейка рубль бережет, – прокомментировал Гуров. – Давай дальше.
– Жена к нему приезжала или редко, или вовсе не приезжала. Во всяком случае, ее никто из соседей за все время, пока Алик работал у старика экс-министра, не видел. Но недели три назад, как раз на следующий день после того, как хозяин уехал в Москву, к коттеджу подъехала темно-синяя «Тойота Камри», и из нее вышли женщина со светленькой длинноногой и худенькой девочкой лет семи или восьми.
– Что, их прямо так хорошо рассмотрели? – удивился Гуров.
– Да, просто так совпало, что как раз в тот момент, когда машина подъехала к воротам, соседка, Дурова Лидия Петровна, вышла из ворот своего дома, чтобы сходить в местный маркет за продуктами. Проходить надо было мимо приехавших, она с ними даже поздоровалась и спросила, к кому они приехали, ведь сам хозяин только вчера отбыл. Женщина ответила, что они приехали к Алику. Соседка кивнула и подумала, что к Таирову приехали его жена и дочка.
– Что же, никто не знал, что у него не один ребенок, а трое, и жена тоже татарка? – озадаченно нахмурился Лев Иванович.
– Выходит, что не знал, – ответил Дробышев. – Я расспрашивал всех соседей, кого застал дома, и они говорили, что Алик эту женщину потом всем так и представлял – как свою жену, а девочку – как дочку.
– Хм. И никого не удивило, что девочка не ходит в школу? – задался вопросом Гуров. – Ну да ладно, всякое бывает. Может, отпустили со школы, чтобы навестила отца.
– В этом клубном поселке, как я понял, народ вообще не слишком любопытный. Каждый живет в своей раковине и с соседями общается только на «здрасте» и «добрый вечер».
– А кто-то из соседей видел, как Алик уехал? Или когда к нему еще одна женщина приезжала?
– Ну, тут-то все
