Воровской дневник [Сборник] - Николай Иванович Леонов

купи путевку в Турцию! Не надо золота или дорогой машины, я не об этом! Вы не подумайте, я ни слова ему не сказала, все держала в себе. А он будто не догадывался. Словно вошел во вкус и понимал, что от отца можно получить еще что-то. Например, не платить за аренду офиса, ведь зданием владеет именно Олег Анатольевич. Да-да, у него стали возникать и такие мысли. Это был сложный период. Я захотела вернуть прежнего Андрея, но… бесполезно. Еще меня задевал следующий момент. Олег Анатольевич так и не потерял надежды увидеться с сыном лично, но тот не отвечал на его звонки и по-прежнему отзывался о нем очень плохо. Получается, что помощь принимал, но за спиной поливал его грязью. Лицемерненько, не находите? Так продолжалось полгода или где-то около того. Однажды Андрей со смехом рассказал, что «кинул» отца. Тот снова попытался связаться с ним, и на этот раз Андрей решил ответить на звонок. Олег Анатольевич очень обрадовался, благодарил за это, а потом стал рассказывать о своей болезни, о том, что скоро уезжает за границу, в какой-то госпиталь, это единственное место в мире, где ему могут помочь вылечиться, но шансы слишком малы… Знаете, чем хвастался Андрей? Тем, что оборвал рассказ отца на полуслове и бросил трубку. Я и это пережила. Ни слова не сказала. А потом он сошелся с Ингой. Не хочу вспоминать, что тогда было. Мой парень куда-то пропал, будто его украли, а его место занял какой-то козел. Не хочу говорить об этом. Не буду. Если бы не Ваня, который оказался другом по несчастью, я бы, наверное, сошла с ума от происходящего. Но именно он помог мне прийти в себя. Не стану повторяться, вы и сами все знаете. Сейчас мне очень жаль, что у нас с Ваней не сложилось, но сам опыт наших отношений, как я уже говорила, был великолепен. Во всех смыслах. Андрей так ничего про нас и не узнал. Вы, наверное, думаете, что я какую-то фигню вам втираю, но это не так, – с уверенностью произнесла Марина. – Каждый сыграет свою роль позже.

– Говорите все, что считаете нужным, – ответил Стас. – Официально чистосердечное признание будет выглядеть менее объемным, но мы сейчас хотим добраться до сути случившегося, правильно?

– Спасибо за то, что понимаете. А можно кофе?

– Конечно. Как обещали.

Гуров включил чайник, достал банку с кофе.

– Тихомиров появился в конце лета. Мы с Андреем уже вернулись к прежнему образу жизни. Он уверил меня, что расстался с Ингой. Все утряслось, успокоилось. Переводы от Олега Анатольевича продолжали поступать, но суммы изменились в меньшую сторону. Я-то понимала, что это, наверное, из-за дорогого лечения. В глубине души я уже восхищалась Тихомировым. Признал ошибку, постарался исправить, был отвергнут, унижен, брошен своим единственным ребенком, но, несмотря ни на что, держал слово. У меня случился какой-то стокгольмский синдром, ей-богу. Однажды вечером я закончила работать раньше Андрея и ждала его на улице, чтобы вместе пойти домой. Он в тот день хотел ехать на машине, но я уперлась и уговорила добраться на метро. Стою, курю и вдруг вижу, как подъезжает к обочине знакомый «Мерседес». В нем был Тихомиров. Я подошла к машине, но в нее садиться не стала, чтобы Андрей случайно не заметил. Олег Анатольевич выглядел прекрасно. Сказал, что случилось чудо – ему помогли поправить здоровье, но восстановление предстоит длительное и недешевое. И теперь, когда обстоятельства изменились, он хотел бы получить свои деньги обратно.

– Вот эт-то поворот! – вырвалось у Стаса. – Лёва, ты это слышал?

– Слышал, слышал.

Гуров протянул Марине кружку с кофе.

– Спасибо, – поблагодарила она.

– На самом интересном месте, – упрекнул Гурова Стас. – Продолжаем.

– Конечно, у меня челюсть упала, – округлила глаза Марина. – Как так можно? Ты же сам меня умолял принять твои чертовы переводы. А теперь хочешь их обратно?

– А почему он обратился с этой просьбой к вам?

– А к кому? К сыну? Я вас умоляю. Все переговоры велись через меня, потому-то он решил, что я снова готова ему помочь. Разумеется, я отказала. Тогда-то, наверное, и началось все самое странное. На другой день Тихомиров заявился ко мне на работу и попросил взять небольшой перерыв. Прицепился, как клещ. Отвез меня в кафе, заказал коньяк, салат с манго и пирожные навынос. В общем, делал все, чтобы подкатить. Но я уже поняла, что он снова заведет разговор о своем чертовом бабле. Так оно и вышло. Правда, он решил зайти с другой стороны.

– Это с какой же? – поинтересовался Стас.

– Он стал жаловаться на жизнь. Оказалось, что он без копейки. Конкуренты почти отжали бизнес, счета в больнице оказались заоблачными. Но самое интересное началось дальше. Он принялся рассказывать о своей любовнице. Вот скажите, зачем мне это? Давил на жалость. Сказал, что когда заболел, то она вымотала ему все нервы, изменяла направо и налево, а он практически ее содержал. И тут же: «Это моя вина, Ушастик, я снова ошибся». Хотелось его послать, но вокруг были люди. В итоге я посоветовала ему поговорить с любовницей. Или подать на нее в суд, чтобы вернула то, что на нее потрачено. Но денег, которые он перевел сыну, он не может требовать обратно. Это не по-мужски. Это вообще… идиотизм. Пусть оставит меня в покое, я больше в такие игры не играю. То бери, то отдай. Хватит. О том, что любовницей Тихомирова оказалась Инга, он сам сообщил. «Да, кстати, – говорит, – она работает в бизнес-центре. Тату-мастер. Может быть, вы даже виделись». – «Да, – говорю, – было дело, но мы не подруги». Тихомиров вспомнил, как они познакомились. Оказывается, прямо в холле. Инга искала помещение для студии, и тут владелец здания собственной персоной. Какая дура откажется провести с ним время за чашечкой кофе? Поймите, Инга была из тех, кто шел по головам, достигая своей цели. Ей было плевать на то, что Тихомиров женат. Она просто играла с ним. У них обнаружилось много общего. Например, им обоим не жилось дома, с родными. У Тихомирова уже была квартира, но он снял Инге отдельную двушку, чтобы она не чувствовала себя птицей в золотой клетке. Помог открыть тату-салон. Он ради нее был готов на многое. А потом он почувствовал себя плохо, пошел по врачам… Инга отказалась ехать с ним за границу. Он не настаивал, но неприятный для него момент в памяти отложился. В общем, Тихомиров подустал, поболел и понял, что Инге будет нужен далеко не всегда. И это