Сам себе приговор - Николай Иванович Леонов
– Я сейчас нахожусь на территории коттеджного поселка «Олимп». У вашего отца тут дача, или он постоянно проживает в этом поселке?
– Скорее дача. В холодное время папа живет в московской квартире. А что вас так в его даче заинтересовало?
– Скорее не что, а кто. У вас на территории коттеджа проживает работник по имени Алик?
– Алик? – Женщина на секунду задумалась, а потом ответила: – Ах, вы, наверное, имеете в виду Алибека! Ну да, его многие называют Аликом. Так проще. Да, он у нас работает, а вернее, работает у отца на даче сторожем и по совместительству – садовником.
– И давно он у него работает?
– Уже три года. Очень ответственный мужчина. Аккуратный, хозяйственный, честный. Это я говорю, если вам интересна его характеристика. Вы ведь по поводу него? Скажите, в связи с чем вызван такой интерес?
– Да, я интересуюсь именно Аликом. Или как вы его назвали – Алибеком. Он ведь из Крыма приехал? – решил уточнить на всякий случай Лев Иванович.
– Да, из Крыма. А если точнее, то из Северного Крыма. Откуда-то из-под Армянска. Есть такой городок в Северном Крыму. Папа лучше знает, откуда именно приехал Алик. А что, собственно…
– Простите, что перебиваю, Анна Борисовна. Этот Алик и сейчас находится на территории дачи вашего отца?
– Кажется, нет. Папа говорил на днях, что к Алику приехала жена. У них там дома что-то случилось с ребятишками, и он отпросился по семейным обстоятельствам. Папа его отпустил.
– Значит, сейчас на территории коттеджа никого нет?
– Нет, никого. А что случилось? Папу ограбили? Кто-то влез к нему в дом?
– Анна Борисовна, по поводу ваших вопросов я пока что сказать ничего не могу, – как можно более суровым и непреклонным тоном заговорил Лев Иванович. – Я приехал в поселок, надеясь встретиться с вашим отцом по одному не очень приятному поводу. По телефону я озвучить его не могу, а раз ваш батюшка сейчас в больнице, то мне бы хотелось, чтобы в «Олимп» приехали или вы, или ваш адвокат, или кто-то из родственников. Поверьте мне, дело очень серьезное. Есть подозрение, что на территории вашего коттеджа было совершенно тяжкое преступление.
– Ох, господи! Этого еще нам не хватало. Я даже растерялась от ваших слов. Погодите, сейчас соберусь с мыслями.
Женщина замолчала, по-видимому, обдумывая ситуацию, а затем ответила:
– Я могу приехать сама, но не раньше, чем через полтора часа. Мне нужно подождать, пока отца привезут после процедур в палату, и поговорить с ним. Вы меня дождетесь?
– У меня нет выбора, – ответил Лев Иванович и спросил: – Вы не будете против, если мы, то есть я, мой помощник и участковый, пока пройдем на территорию коттеджа и осмотрим двор? Обещаю, что ничего до вашего приезда мы трогать или предпринимать не будем. Осмотр будет чисто визуальный.
– Не против, – несколько растерянным тоном ответила Лебедь. – Но там все закрыто. Ворота и калитку после отъезда Алибека закрывал мой сын. Впрочем, – после короткого молчания добавила Анна Борисовна, – запасной ключ есть у охраны. Я сейчас позвоню на КПП и скажу, чтобы вам открыли въезд во двор.
– Спасибо огромное. Мы вас ждем, Анна Борисовна.
Гуров закончил разговор и, махнув рукой в сторону припаркованной машины, сказал, обращаясь к Лапикову и Дробышеву: – Поехали. Добро на осмотр территории нам дали.
Еще в машине, пока они ехали до нужного дома, у Гурова зазвонил сотовый, но будучи за рулем, он не стал отвлекаться на звонок. И только выйдя из автомобиля, он посмотрел на дисплей. Звонил Иннокентий. Охранники к воротам еще не подъехали, и Гуров решил, что успеет переговорить с криминалистом до их прибытия.
– Привет, Лев Иванович, – отозвался на его звонок Иннокентий. – Я только что переговорил с продавщицами, которые продали белье интересующей нас женщине. Мне повезло, и я попал как раз на девушку, которая оформляла заказ и выбивала чек.
– Замечательно. И каков результат?
– Она отлично запомнила ту покупательницу, которая покупала этот комплект белья и корсет. Описывает ее как женщину среднего роста, черноволосую, смуглую, не славянского типа, предположительно татарку.
– Ага, вот оно как! Значит, белье покупала не Светлана Тарасова, а какая-то незнакомая нам женщина. Судя по описанию, скорее всего, именно она и попала на камеру в аэропорту Домодедово, – провел параллель Гуров. – Значит, надо будет потом еще раз вернуться к этому вопросу и показать продавщице фотографию черноволосой. Ладно, понял. Спасибо, Иннокентий, за помощь.
– Вам, Лев Иванович, всегда пожалуйста, – рассмеялся криминалист. – Вы у нас чуть ли не единственный оперуполномоченный, который всегда говорит спасибо за работу, которую мы, криминалисты, делать не обязаны.
– Ну, брат, извини, что попросил…
– Да нет, вы меня не поняли, – прервал его Иннокентий. – Я не сетую на вашу просьбу. Мы все – и криминалисты, и оперуполномоченные, в одной связке работаем. Иногда и вам приходится выполнять какую-то работу за нас. Всякое бывает. Так что без обид. Наоборот, я обеими руками за помощь в расследовании. Но вот только благодарности не ото всех дождешься. Бывает еще и ворчат недовольно, если что-то не по плану идет. Так что, Лев Иванович, не обижайтесь на мои слова. Это так – для поддержания разговора было сказано, а не в ваш лично адрес.
– Ладно, ладно, понял, не дурак, – рассмеялся Гуров. – Все, до встречи. У меня больше времени на разговоры нет.
Подъехал огромный «БМВ», из которого неторопливо вылезли два здоровенных парня.
– Кто у вас полковник Гуров? – кивнув участковому, как старому знакомому, и игнорируя Дробышева, спросил один из охранников.
– Я Гуров, – Лев Иванович протянул удостоверение.
Парень взял его и, внимательно изучив, степенно кивнул и вернул обратно.
– Мы с вами побудем до приезда дочери хозяина, – объявил он и пошел открывать ворота, обернулся и сказал: – Машину тут оставьте, не нужно ее во двор загонять. Только на обочину отгоните, чтобы проезд не перекрывать.
Гуров усмехнулся и покачал головой. Сами охранники, а вернее, их «бумер», как было принято называть такого типа «БМВ», стоял практически на середине дороги. Тем не менее свою машину он дисциплинированно отогнал в сторонку и поставил на самый край неширокой проезжей части.
Глава 23
Территория, прилегающая к одноэтажному домику, была не очень-то и большой, и Лев Иванович подумал, что бывший министр был стариком непритязательным, раз довольствовался таким невнушительных размеров домиком и небольшим
