Страницы любви Мани Поливановой - Татьяна Витальевна Устинова
– И все?
– Есть еще люди, что работают на программе, и все они некоторым образом свита!.. Но лично на него работали мы втроем. Мы всегда вместе во всех командировках, на всех мероприятиях. Олег возил и охранял, я составляла расписание и всякие договоры, Анечка отвечала на звонки, грим делала, чай заваривала, костюмы гладила. Вот в Череповец вместе летали! Только на той неделе вернулись.
– Не смейте рыдать, – приказал Алекс.
– Не буду, – быстро сказала Лариса.
– В день убийства вы уехали раньше Сергея или позже?
– Раньше. Я в парикмахерскую поехала…
– Сергея с работы забирал водитель?
– Я не знаю, Алекс. А вы думаете, его убил кто-то другой? Не тот, который… в багажнике его нашел?..
– Вы назначаете все его встречи?
Она пожала плечами.
Еще позавчера она жила трудной, напряженной и нервной жизнью пресс-секретаря «звезды» и «знаменитости».
Она договаривалась об интервью, читала тексты – в основном очень глупые, повторяющиеся или противоречащие друг другу. Она внимательно, как коршун за зайцем, следила, чтоб в газеты или в Интернет не просочилось что-нибудь неподобающее, например его фотографии в плавках или подшофе. Она «выпасала» «нужных» людей и потихоньку сводила их с Сергеем – для работы, чтобы приглашали туда и сюда, чтобы звали его проводить какие-нибудь статусные мероприятия, например концерт в Кремле, посвященный Дню Победы или Дню милиции. Она всерьез переживала, когда милицию переименовали, так что же теперь они будут вести? Концерт, посвященный Дню полиции?!
Она так и думала – «мы». «Что мы теперь будем вести?» Хотя, понятное дело, она сама никаких концертов не вела, волновалась за кулисами, держала наготове термос с зеленым чаем и удобные разношенные мокасины, в которые он сразу мог сунуть уставшие от концертных ботинок ноги.
Она так и говорила – «мы»! «Мы поедем, мы подпишем, мы согласны на интервью». Хотя подписывал и соглашался он, Сергей, а вовсе не она!..
Она моталась с ним по командировкам и уездным гостиницам. Зевая до слез, по ночам исправляла договоры. Она получала за него наличные деньги там, где договорами было никак не обойтись, и потом, трясясь от страха, везла упитанные пачки в сумке, чтобы отдать ему все до копеечки, и очень радовалась, что он молодец, денежек так много зарабатывает!.. Она точно знала, что он любит на завтрак, что читает в самолете, где именно следует покупать ему джинсы, а где трусы. Собственно говоря, трусы и джинсы в основном она и покупала. Ему все некогда было!..
Она проклинала свою жизнь, такую трудную и неудобную. И его тоже проклинала – с его подружками, дурным характером, неврастенией, таблетками от бессонницы и от желудка, ночными звонками, жалобами, ссорами с мамой, ссорами с журналистами, ссорами с начальством!.. Она несколько раз всерьез порывалась уйти от него, и он всегда останавливал ее, хотя только они двое знали, как устали от вечной нервотрепки, неразберихи и друг от друга!
И вдруг он взял и ушел. Он ушел от нее, а она все бы отдала, лишь бы успеть его остановить.
Не успела.
И теперь оказалось, что жизнь, которую они прожили вдвоем, была прекрасна.
Прекрасна каждую минуту!.. И когда ссорились, и когда проклинали себя и свою чудовищную работу, и когда спешили и опаздывали, сваливая вину друг на друга. И когда закрывались телевизионные программы, которые он вел, и когда открывались вновь и нужно было торчать в студии сутками и неделями! И когда напивались в стельку и плакали пьяными слезами о том, что не сбудется никогда – а ведь могло бы, могло!..
Это была молодая, стремительная, увлекательная жизнь, и казалось, что она не кончится никогда.
А он взял и ушел от нее. Позавчера. А она не спохватилась и не смогла его остановить.
Какое гнусное слово – позавчера!.. Как будто кто-то ковыряется в ране.
– Лариса, вы слышите меня? – спросил Алекс.
Она покачала головой – нет, не слышу.
– У Сергея были назначены какие-нибудь встречи на тот вечер?
– Нет. Он собирался сюда. Здесь же была… вечеринка!..
– А если б ему неожиданно кто-то позвонил, он поехал бы?
– Да нет, нет! Вы не понимаете!.. – Лариса сердито заправила волосы за уши. Уши моментально оттопырились, как у маленькой. – Все его расписание у меня. Оно составляется за неделю, по-другому никак не получается. Он живет в графике!.. Все звезды так живут. В воскресенье я ему звоню и говорю, что у нас в понедельник. Во сколько грим начнется, во сколько студия, во сколько мотор, какие темы. С кем он встречается после записи и где именно. Я старалась всех собрать в одном месте, чтобы по Москве не мотаться, вы же знаете, какие пробки. Когда последняя встреча заканчивается, я ему говорю, что у него завтра. И так каждый день… Было.
Алекс подумал немного.
Он ведь всерьез считал, что ему не хватает свободы. Но оказывается, был свободен, как весенняя бабочка-капустница! Лети куда хочешь или куда ветер понесет. Его собственная несвобода заключалась только в необходимости время от времени звонить Мане и успеть на самолет в Париж. Ну, написать очередной роман. Но он был уверен, что ему не хватает свободы, и собирался за нее бороться, и даже уже начал сражение, и уже как будто был близок к победе!..
Сергей Балашов, национальная телевизионная звезда, был закован в цепи с головы до ног, какая там свобода!.. И не собирался за нее бороться?.. Или все же собирался?..
– А если у него свидание? Или нужно к зубному врачу?
– Тогда я ставила в график свидание или зубного врача.
– И ехали с ним?
Лариса посмотрела на него исподлобья:
– К врачу да. На свидания он ездил один.
В тот вечер, подумал Алекс, Сергей Балашов так и уехал – один. И его убили.
Должно быть, теперь-то уж он свободен.
Всю дорогу он рисовал себе всякие картинки преступления, как бы прикидывая, насколько они могут быть реальными. Ничего не складывалось в голове – слишком мало он знал Сергея Балашова, слишком много оказалось деталей, слишком странным было убийство. Труп в багажнике, как в кино!..
– Алекс, просыпайся.
Он открыл глаза, и тут вдруг оказалось, что Маня привезла его к порогу его собственного дома.
Двигатель урчал, приемник пел. Кажется, это уже было
