Семейное дело - Рекс Тодхантер Стаут
– Да. Разумеется, что-то другое в истории мистера Дюко может тоже пригодиться впоследствии, но я пересказал тебе наиболее важную, как мне представляется, часть. – Вулф повернул голову к двери. – Почти два часа до обеда. Не съездить ли тебе сейчас к Дюко?
– Не уверен, что это разумно. Да, Феликс и официанты могут что-то знать, но Филип, по-моему, наш лучший вариант, а он точно занят на кухне, с соусами возится. Вдобавок я спал всего четыре часа и не…
В дверь позвонили. Я выглянул в прихожую, присмотрелся к силуэту на крыльце и коротко доложил:
– Кремер.
Вулф хмыкнул:
– Помяни дьявола… Он что, в засаде нас поджидал?
– Вряд ли сам. Скорее оставил кого-нибудь наблюдать, и ему позвонили.
– Тогда тебе придется остаться.
Он редко тратит силы на то, чтобы изречь подобную прописную истину, но в этом случае дал себе труд. Я вышел в прихожую, отодвинул засов и распахнул дверь.
Инспектор Кремер из убойного отдела Южного Манхэттена имел обыкновение звать меня Арчи. Но он также имел обыкновение притворяться, будто не помнит моего имени. Не исключено, что на сей раз он и вправду его забыл. Он прошел мимо меня в кабинет, а когда и я появился там, уже вещал:
– …Каждую чертову минуту с тех самых пор, как вы проснулись. Вы и Гудвин, во всех подробностях. Потом подпишите показания.
Вулф, откинувшись на спинку кресла, качал головой:
– Пф!
– Прекратите пфыкать! Как вы…
– Замолчите!
Кремер выпучил глаза. Он сотню раз слышал, как Вулф приказывает заткнуться другим людям, а я и подавно, причем и в свой адрес, но сам инспектор такой чести раньше не удостаивался. Он явно не верил собственным ушам.
– Не стану приглашать вас сесть, – произнес Вулф, – или снять пальто и шляпу, потому что мне нечего вам сообщить. Нет, лучше скажу иначе. Официально заявляю, что не знаю ровным счетом ничего о смерти Пьера Дюко, за исключением услышанного от мистера Гудвина, а он уже сообщил сержанту Стеббинсу все, что позднее изложил мне. Кроме этого, мне совершенно нечего вам сказать. Разумеется, мне пришлось впустить в дом ваших специалистов, которые обследовали помещение, и я оставил на этот счет соответствующие распоряжения. Они до сих пор наверху. Если нас задержат как важных свидетелей, будь то по вашему приказу или по приказу окружного прокурора, мы будем хранить молчание. Если нас отпустят под залог, мы продолжим молчать. Я намерен выяснить, кто убил этого человека в моем доме. Сомневаюсь, что вы меня в этом опередите, и надеюсь, что у вас ничего не выйдет, что вам придется дожидаться новостей от меня. – Вулф устремил в сторону инспектора вытянутый палец – ничего подобного ранее тоже не случалось. – Если вам кажется, что я веду себя невежливо, извиняться я не стану. Я в бешенстве и не владею собой. Пришли вы с ордером или без ордера, собираетесь нас арестовать и забрать или нет – давайте покончим с этим прямо сейчас. У меня много дел.
Он вытянул вперед обе руки, сведя запястья, как бы подставляя под наручники. Красота! Я бы и сам, пожалуй, поступил так же, вот только, боюсь, со стороны это будет смотреться чересчур вызывающе.
Если Кремер и носил в кармане наручники, вряд ли он когда-либо ими пользовался, судя по выражению его крупного побагровевшего лица. Он хорошо знал Вулфа, и что ему было делать? Инспектор раскрыл было рот, снова стиснул губы, посмотрел на меня, опять уставился на Вулфа.
– Не владеете собой, говорите? – прорычал он. – Чушь собачья! Чтобы вы да не владели собой!.. Одно я знаю наверняка: вы…
– Ой, инспектор! А мы вас и не ждали.
В дверь заглянули двое мужчин – один высокий и худой, второй плотный и коренастый, с одной-единственной рукой. Это я дал маху: мне следовало расслышать их шаги намного раньше, но я слишком увлекся, желая узнать, что еще нагородит Кремер. Когда инспектор обернулся к ним, они отдали честь, но он на приветствие не ответил.
– Долго возитесь! – укорил он.
– Извините, сэр, так вышло. Мы не знали, что вы придете. Мы…
– Я пришел узнать, почему вы так долго возитесь, черт подери! Вы… Нет, в машине все доложите. – Кремер шагнул к двери.
Специалисты посторонились, давая ему пройти, и последовали за инспектором. Я не спешил их провожать. Не маленькие, сами дверь откроют.
Когда дверь стукнула, я выглянул в прихожую, осмотрелся, вернулся и сказал:
– Повезло ему. Он бы не ушел без нас в противном случае. Надо бы намекнуть, пусть повысит парней в должности. Нам тоже повезло, между прочим, что вы вышли из себя.
– Грр! – прорычал Вулф. – Ну-ка сядь.
Глава 4
В десять вечера в тот же день я при свете лампы перелистывал страницы книги под названием «Les Sauces du Monde»[8]. Отыскать что-либо в каком-нибудь помещении не так уж и трудно, если вы ищете бриллиантовое ожерелье, слоновий бивень или пистолет. Но когда речь идет о банкноте в двадцать долларов или о чем-то другом, что можно найти между страницами книги, не срывая переплета, нужно немало времени, особенно когда книг в помещении хватает. На проверку библиотеки Конгресса уйдет, я считал, 2748 лет.
На книжных полках в комнате Пьера Дюко было сорок с лишним книг, и большинство из них оказалось кулинарными. Я искал совсем не обязательно клочок бумаги, но такой вариант выглядел наиболее вероятным, поскольку мне требовалось хоть что-то, способное привести либо к человеку, оставившему записку на подносе Пьера, либо к тому, кто позднее выложил за нее сто долларов. В ящике стола я, правда, наткнулся на записную книжку со списками имен на нескольких страницах, но, по словам Люсиль Дюко, это были имена клиентов, оставлявших щедрые чаевые. Она сказала, что Пьер плохо запоминал имена, поэтому добрых двадцать лет назад завел привычку их записывать.
В свою комнату она меня не пригласила. Когда я приехал и сообщил ее деду – она переводила, – что хочу осмотреть комнату Пьера для расследования, у меня сложилось впечатление, что Люсиль это не понравилось, но дед горячо одобрил, и она спорить не стала. Еще мне показалось, что она осталась со мной проследить, чтобы я ничего не стащил. Вообще впечатлений от нее набралось достаточно, в том числе что ей все равно, две у меня ноги или четыре, где расположено мое лицо – спереди или сзади – и
