Передозировка - Рада Джонс
— Все хорошо. Сильно занята сегодня?
— Как обычно. У нас полный комплект. Еще семеро в приемном покое.
— Не уделишь мне минутку?
Она покосилась на каталки с пациентами в коридоре и снова посмотрела на Кена. Тот ждал. Похоже, дело серьезное.
— Идем.
Она села в кресло для посетителей в кабинете Кена, лицом к открытой двери у него за спиной. Как он может сидеть спиной к открытой двери? Любой проходящий может увидеть его самого и экран его компьютера, а Кен об этом даже не догадается. Безумие! Я даже из ресторана ухожу, если не могу сесть спиной к стене. Я, конечно, склонна к паранойе, но он уж слишком беспечен.
Она посмотрела на его доброе усталое лицо и не увидела привычной улыбки. Дело плохо.
— Что я натворила на этот раз? — пошутила она.
— Мне пока не доложили. — Он встал и закрыл дверь. — Это личный разговор.
Эмма кивнула.
— Вопрос касается Курта. Мне нужна твоя помощь.
Странно. Мы с Куртом не дружим, и Кен об этом знает.
— Шейла, его жена, считает, что Курт завел роман с Кайлой и собирается ее бросить. Якобы Курт даже купил Кайле новую машину.
Эмма неловко подобрала ноги под стул, надеясь, что разговор будет недолгим.
— Если так и есть, — продолжал Кен, — то здесь не только трагедия для их семьи, но и административная проблема. Курт — начальник Кайлы. В наши времена, когда даже невинную шутку могут принять за домогательства, это абсолютно неприемлемо. Случай бросит тень не только на Курта, но и на все отделение. Я думал поговорить с ним, только мне неловко. Нас связывает долгая дружба, которую я не хочу ставить под угрозу. Ты не поговоришь с Кайлой? Ты ей нравишься, и она тебе доверяет.
Что за дичь.
— Я не имею права лезть в личную жизнь Кайлы. Мы с ней не подруги. Ты предлагаешь спросить в лоб, спит ли она с Куртом?
— Ты сможешь придумать и что-нибудь получше. А что касается прав, то я рекомендовал тебя на заместителя заведующего отделением.
— Заместителя заведующего? А Курт?
— Курт останется в отделении врачом.
— Но ведь еще ничего не доказано! А как же регламент?
— У Курта и раньше были проблемы. Администрация уже подумывала заменить его. Эта история стала последней каплей.
— Что он такого натворил?
— Не могу тебе сказать.
— Ему это не понравится.
— Знаю. Я ничего не мог поделать. — Кен вздохнул. — Вообще-то, мои дни на этом посту сочтены. Меня могут уволить в любой день. Просто хочу решить проблему до того, как меня вышвырнут.
— Мне очень жаль.
— Мне тоже. Я отдал неотложке последние двадцать пять лет жизни. Не думал, что моя карьера закончится вот так. Этому месту не хватает души.
Доктор Лип начал перебирать бумаги на столе, избегая встречаться взглядом с Эммой. Его ссутуленные плечи выражали готовность смириться с поражением, а длинные узловатые пальцы дрожали.
— Что будешь делать дальше?
— Уйду на пенсию. Я давно об этом подумывал, но никак не решался. Теперь решили за меня. Наконец-то появится время для рыбалки и походов. Прочитаю книги, которые откладывал столько лет. Стану проводить больше времени с женой. Я уже почти с нетерпением жду увольнения. — Кен посмотрел ей в глаза: — На самом деле вопрос вот в чем: как поступишь ты?
— Надо подумать.
Я ждала такой возможности. Это шаг вперед в карьере, который откроет дорогу для новых повышений. Но у меня есть Тейлор. Мне и сейчас-то не хватает на нее времени. С другой стороны, скоро Тейлор исполнится восемнадцать, и она уедет в колледж.
— Пожалуй, я соглашусь. А ты что посоветуешь?
Глаза Кена светились добротой и жалостью. Когда он заговорил, фразы звучали отрывисто:
— Эмма, я знаю тебя уже много лет. Ты умная, сильная и трудолюбивая. Мне бы очень хотелось, чтобы все врачи отделения походили на тебя. Ты амбициозна и верна своему делу. Поэтому я тебя и предложил. Знаю, что ты прекрасно справишься. Надеюсь только, что эта работа тебя не раздавит. Курт тебя еще больше возненавидит. Да и многие другие тоже. Их приятели в отделении сделают твою жизнь невыносимой. А когда меня выживут, станет еще хуже. Тебя начнут третировать за любой непорядок в работе. Ты будешь крайней и для врачей, недовольных графиком дежурств, работой вспомогательных служб или отказом компьютера, и для администрации в случае любой жалобы. В любом огрехе будут винить тебя.
— Умеешь ты уговаривать, — попыталась разрядить атмосферу Эмма.
— Что бы тебе ни сказали, это полноценная работа на весь день и даже сверх того. Возможность вызова на отделение круглосуточно и семь дней в неделю. Что бы ни произошло и когда бы ни произошло, это будет твоей проблемой. Если что-то пойдет наперекосяк, если кто-нибудь заболеет или не выйдет на работу, тебя начнут вызванивать. С любыми вопросами придется разбираться именно тебе. Я старик, и с жизнью вне работы у меня не особо. А ты женщина и мать. Разве тебе не хочется больше времени проводить с Тейлор?
Эмма понурилась: она была готова поставить карьеру выше собственной дочери. В очередной раз.
— Спасибо, Кен. Ты прав. Мне надо подумать.
И она вернулась в отделение. Там ее уже заждались.
ГЛАВА 9
В «Яблоко» Эмма опоздала. Ей нужно было встретиться с Виктором и социальным педагогом Тейлор.
Дочь прогуливала школу, стала угрюмой и упрямой. Учителям приходилось с ней нелегко. Она совсем забросила учебу. Даже домашние задания по английскому перестала сдавать, хоть и писала лучше всех в классе.
— Она связалась с дурной компанией, — заявила мисс Перкинс, глядя поверх круглых очков, которые в сочетании с пышной густой шевелюрой делали ее похожей на злую колдунью Запада.[5]
Эмма виновато съежилась, втянула голову в плечи и поджала ноги под стул. В детстве она всякий раз так делала, когда мать начинала скандалить. И даже сейчас, тридцать лет спустя, не могла
