Фридрих Незнанский - Поражающий агент
– Только не говорите, что приказали своим подчиненным оказывать мне всяческое содействие и для этого раздали мое фото.
– Ну извините, что я еще могу сказать. Но вы же могли показать ему свое удостоверение.
– Если б он спросил, я бы так и сделал, – сказал Турецкий. – Где у вас тут зоологи и ветеринары?
– Простите? – не понял Лебзяк.
– Я ищу службу, контролирующую провоз домашних животных.
– А что, там у нас какое-то нарушение имеется? – забеспокоился Лебзяк. – Александр Борисович, не в службу, а в дружбу, скажите лучше сейчас, а. Мне же положено это знать, а выходит, мои архаровцы проморгали. Что там случилось?
– Пока не знаю, – мстительно сказал Турецкий. – Так где этот офис?
– Пойдемте, я вас провожу.
– О господи! Почему тут все хотят меня проводить? Просто скажите – где.
– Налево по коридору, сто двенадцатая комната.
Лебзяк, наверно, сейчас доложит директору, что снова приехал следователь из Генпрокуратуры. А Иванов и так его ждет. Вот и пусть ждет.
В указанной комнате, во избежание недоразумений, Турецкий уже действительно сразу представился. Пожилая полная женщина в синем костюме назвалась старшим инспектором Варенцовой.
– Я вас хочу сразу успокоить, – сказал Турецкий. – У меня нет никаких претензий к вам, никаких кляуз. Я просто изучаю некую гипотетическую ситуацию. Вот скажите, если я хочу провезти домашнее животное, что для этого нужно?
– Первым делом сообщите о своем желании оператору при бронировании места или покупке авиабилета. И, конечно, ознакомьтесь с правилами ввоза животных в страну назначения. Потому что для перевозки животных за рубеж необходимо оформить ветеринарное свидетельство…
– Нет-нет, поездка будет внутри нашей страны.
– Тогда вообще все просто.
– Что же нужно?
– Вот смотрите, я вам зачитываю. «Для перевозки животных и птиц пассажир обязан иметь контейнер или клетку достаточных размеров».
– Контейнер? – удивился Турецкий.
– С доступом воздуха, разумеется. Дальше. «Дно контейнера (или клетки) должно быть водонепроницаемым и покрытым абсорбирующим материалом. В порядке исключения допускается перевозка животных и птиц в плотно закрываемых корзинах».
– А есть какие-то конкретные требования к собакам?
– Разве что только относительно тары. Размер клетки для собаки должен позволять животному вставать в полный рост и поворачиваться на триста шестьдесят градусов. То есть не бегать внутри, конечно, но свободно крутиться, чтоб не отлежать там себе ничего. Мало ли сколько полет продлится.
– Я тут встретил одну знакомую с собакой, – сказал Турецкий. – Она меня уверяла, что клетку в багаж не сдает. Такое может быть?
– Только в том случае, если вес животного с клеткой не превышает пять килограмм. Что у нее за собака?
– Карликовый пудель.
– Ну это еще куда ни шло. А вообще-то, конечно, обычно путешествие для зверей предусмотрено лишь в багажном отсеке. И еще важно – в клетке должно быть только одно домашнее животное.
– А как рассчитывается стоимость билета? – заинтересовался Турецкий, сам не зная зачем. А впрочем, кто знает, что день грядущий нам готовит? Может, чем черт не шутит, они с женой наконец уступят дочери и заведут какую-нибудь тварь четвероногую?
– Вес животного и контейнера, – сказала Варенцова, – для его перевозки не включается в норму бесплатного провоза багажа.
– То есть оплачивается дополнительно, как ненормированный багаж?
– Совершенно верно. Да, чуть не забыла! Не забудьте захватить с собой ветеринарную аптечку, консервы и сухой корм для кормления животного в пути.
– Обязательно, – сказал Турецкий. – Хорошо, что напомнили. Большое спасибо.
– Подождите, подождите! У нас еще есть льготы!
Это было любопытно. Турецкий остановился:
– Для кого льготы – для хозяина или собаки?
– Кто платит, для того и льготы, – резонно ответила инспекторша. – Бесплатно перевозятся собаки-поводыри, сопровождающие своих хозяев в полете.
– Очень ценные сведения, – не смог не согласиться Турецкий. – Всецело надеюсь, что они мне пригодятся. А скажите, если бы я перевозил какое-нибудь маленькое животное, можно было бы обойтись без клетки? Допустим… ну, допустим, хорька?
– Если ваш хорек живет в квартире, – без тени улыбки сказала инспекторша, – пользуется городской поликлиникой для животных, имеет паспорт, то он будет допущен к путешествию с хозяином при соблюдении правил перелета и санитарных норм.
– Огромное спасибо, вы мне очень помогли. – Турецкий встал. – Кстати. А если поездка внутри страны, но на транзитном самолете, следующем за рубеж? Тогда как? Нужна справка от ветеринара?
– Кажется, да.
На что я, собственно, рассчитываю, ругал себя Турецкий, извлекая из бумажника карточку, которую дал президент. Одиннадцать телефонов для экстренной связи. Какой набрать? Первый. Турецкий назвал свою фамилию, и его попросили подождать. Минуту спустя тот же голос сказал:
– Вам перезвонят через час, ждите.
Ну ладно, фиг с ним. Зато дома можно будет похвастаться. Не он звонил президенту, а президент ему… Ну что теперь? Опять в буфет?
Когда Турецкий взял себе сто пятнадцатую чашку кофе, сзади раздался чуть удивленный женский голос:
– Гражданин Турецкий, если не ошибаюсь?
Турецкий обернулся. Ирина Васильевна Богучаева, руководитель пресс-службы Шереметьева-2 собственной персоной. И между прочим, без своих дурацких очков. Наверно, это было только средство защиты от Генпрокуратуры. Рядом с Богучаевой был еще один недавний знакомец – корреспондент ИТАР-ТАСС Игнатьев. Кажется, Андрей Николаевич. Очень интересно. Турецкий сделал широкий жест рукой: прошу, мол, за мой столик.
Игнатьев тут же сказал:
– Ну мне пора.
Ну уж нет.
– Подождите, Игнатьев. Не хотите мне рассказать, чем это вы тут заняты?
На лице Богучаевой отразилось явственное возмущение, на лице Игнатьева – нешуточный испуг. Кажется, он возомнил, что за ним следят. Не стоило лишать его иллюзий.
– Не заставляйте меня терять время. Все равно же узнаю.
– Я Баткина встречаю, – буркнул корреспондент ИТАР-ТАСС.
– Нобелевского лауреата? – удивился Турецкий. – Его что, кроме вас, некому встретить?
– Вообще-то, похоже на то, – оживился Игнатьев.
– Как это?
– Ну вручение премии освещалось и в прессе и вообще. А вчера я предложил сделать материал о приезде, так сказать, героя на родину, а мне начальство запретило.
Богучаева, видно, слышала это уже не в первый раз и осталась безучастна. А Турецкий удивился повторно, но сказал:
– Ну ничего, когда ваше начальство увидит и прочитает его пресс-конференцию в аэропорту – локти себе искусает.
– В том-то и дело, – сказал Игнатьев. – Никого здесь нет, никаких журналистов, никаких встречающих. А самолет из Стокгольма будет через полчаса. Чудеса. Ну ладно, я пойду.
– Все вынюхиваете? – насмешливо, хотя и непонятно о чем, сказала Богучаева. – Только не говорите, что работа такая.
– А если она мне нравится? – спросил Турецкий. Вот теперь он признался себе, зачем сюда поперся, старший советник юстиции собственной персоной. Он просто хотел еще раз увидеть эту женщину. Еще одна Ирина на его голову. Хорошо это или плохо?
А она молчала, рассматривала Турецкого, изучала. Потом сказала:
– Здесь так себе кофе. Пойдемте, я вас угощу.
Почему нет, подумал Турецкий, не на это ли я и надеялся?
– У нас тут есть общепит для сотрудников, – говорила Ирина Васильевна, поднимаясь вместе с Турецким на эскалаторе. – Мы его называем – спецбуфет.
– А в Москве есть такое заведение, – заметил Турецкий.
– Вам виднее, наверно, в министерствах всяких, генпрокуратурах…
– Да нет, вы не поняли, есть такое злачное место – «Спецбуфет No 7». Ресторанчик, очень симпатичный. Стилизован под двадцатые годы. Это на улице Серафимовича, в Доме на набережной. Понимаете, о чем я говорю?
– Я потомственная москвичка, – обиженным тоном сообщила Ирина Васильевна. – Вот сюда заходите.
Они оказались в небольшом помещении, где первый же взгляд на сервировку столов сообщал заинтересованному наблюдателю, что обслуживают тут обстоятельно и с любовью.
А Иванов между тем ждет, подумал Турецкий. Ну и плевать.
– Что закажем? – поинтересовался Турецкий. – По случаю такой встречи можно бы и…
– Я ничего, кроме кофе, не буду, – сразу внесла ясность Ирина Васильевна.
Сто шестнадцатая чашка, вздохнул про себя Турецкий и весело заказал два кофе.
– Ирина Васильевна, позволите вас называть Ирой?
Она кивнула.
– Ирочка, у вас есть собака?
– Почему собака? – удивилась Богучаева.
– А почему нет?
– Просто мне казалось, вы хотите за мной приударить.
От такой откровенности Турецкого не то чтобы покоробило, но все-таки…
– Это мой способ ухаживать. Просто обычно я сперва вызываю девушку на допрос, потом спрашиваю, есть ли у нее собака. Если выясняется, что нет, я дарю ей щенка…
