Ирина Лобусова - Плач под душем
– Что ты хочешь?
И буквально силой увлёк меня вниз по улице, приговаривая:
– Всего на пару минут…
Внутри машины было тепло, и сквозь плотные стекла почти не доносились звуки окружающего мира. Мягкие сидения пахли свежим винилом. Я удобно откинулась в кресле.
– Ты процветаешь. У тебя роскошная машина!
Он махнул рукой, словно дорогая спортивная модель была самой обыкновенной вещью в мире. Я усмехнулась: время, деньги, всёпройдёт, а он навсегда останется таким….
– Может, поедем ко мне? – его голос прежде не звучал так просительно. И это позволило проявить мне приятную твёрдость:
– Нет. Я предпочитаюговорить здесь.
– Прежде ты не была такой непримиримой…
– У меня мало времени. Говори, что случилось, иначе я выхожу.
– Хорошо. Я попал в очень тяжёлую историю. У меня большие неприятности. Ты знаешь человека по фамилии Гароев?
– Да вы что все, совсем с ума сошли?!
– Что ты имеешь в виду? – на его лице было написано недоумение. – Ты его знаешь?
– Да целый день слышу: Гароев, Гароев… Ну на работе – понятно, есть причина. А ты при чём?
– С Гароевым у меня были деловые отношения… некоторого рода дела… так сказать…в общем, я должен ему денег…
– Ну и что?
– Я должен ему довольно крупную сумму. Эти деньги нужно было вернуть ещё на прошлой неделе. А у меня нечем платить…
– А я тут при чём? У меня нет денег!
– Я знаю, дело не в этом! Я подумал, может, ты что-то про него знаешь… например, про его поездки…что-то, чем я мог бы прижать его к ногтю… немного закрыть рот и временно не платить…
Наверное, моё лицо выражало довольно пёстрый переход от удивления к искреннему недоумению, а потом и сочувствию, с каким приятно смотреть на душевнобольного человека. Он даже растерялся:
– Ты меня понимаешь? Неужели я сказал что-то не то?
– Ты в своём уме?
– Наверное, я не совсем ясно выразил мысль. Дело в том, что одна из девушек вашего модельного агентства – дочь делового партнёраГароева, человека, которого он боится. Отец не знает о её поведении, девушка развлекается… если бон узнал, что его дочь развлекается с Гароевым, он стёр бы того с лица земли. Так вот: если бты могла устроить, чтобы в поездку с Гароевым поехала именно эта девушка, то в гостиничном номере я смог бы снять их на скрытую видеокамеру. А потом кассетой припугнул бы Гароева: или он прощает мне долг, или я вручаю кассету её отцу…
– И как я могу это сделать?
– Ведь именно ты занимаешься поездками Гароева. Его последней поездкой. Я сказал бы тебе, какая именно девушка, и ты отправила бы её с ним…
– Откуда ты знаешь, что я веду его контракт?
– Небольшая сумма денег твоей начальнице, директору агентства… Она сказала обратиться к тебе. Она обещала, что будет всячески тебя подгонять. А ты за деньги сделаешь всё, что угодно. Она не знала, какие нас с тобой связывают отношения… Так что мне повезло!
– Связывают?
– Ну, связывали… Мы ведь были так близки друг другу. И ты всегда, если честно, жила в моей душе. Я всегда тебя любил! Ты ведь не откажешься мне помочь?
– Откуда ты узнал про девушку?
– Нанял людей…
– Что будет, если ты не вернёшь деньги Гароеву?
– Он меня убьёт!
– И правильно сделает!
– Не понял?
– По-моему, я выразилась достаточно ясно! Я пальцем о палец не ударю, чтобы тебе помочь!
– Ты отказываешься?! Ты хоть понимаешь, что со мною будет?!
– Честное слово, мне на это плевать!
– Но ведь меня убьют!
– Мне плевать!
– Может, тебя интересуют деньги…
– От тебя я ничего не приму. Даже если быты предложил мне миллион долларов.
– Неужели ты совсем меня не любишь?
– Разумеется! Ты и раньше не вызывал во мне особых эмоций, а сейчас ты мне простоотвратителен!
– Что ты делаешь?! Ты ведь меня убиваешь! Вместе с Гароевым!
– Тебе наверняка сказали, что я его любовница?
– Ну, сказали! А разве это не так? Зная тебя, в это достаточно просто поверить!
– ЗНАЯ МЕНЯ??!!
Это было последней каплей… я сжала в руках ручку и даже попыталась двинуть дверцей изо всех сил:
– Всё, прощай.
– Наташа! – он истерически схватил меня за край плаща. – Но ведь это так просто! Я назову тебе имя девушки! А ты представишь еёГароеву! Ведь это просто! Любимая, только ты можешь меня спасти! Родная, пожалуйста! Я для тебя сделаю всё, что угодно! Я всегда буду тебя любить!
– Ничтожество! Не смей взывать к чувству, о котором ты ничего не знаешь!
– Неправда! Я тебя люблю и всегда любил!
– Подонок! Пошёл к черту!
Я все-таки красиво хлопнула дверцей. Сквозь тёмное стекло машины виднелось искажённое ненавистьюего побелевшее лицо.
– Сука! Ты ещё пожалеешь! – он высунулся из машины наполовину. – Я сам тебя уничтожу!
Не оглядываясь, я быстро побежала вниз по улице, задыхаясь от целого моря нахлынувших на меня чувств. Обида, ненависть, горькое разочарование, боль прошлого – всё это, слившись воедино в змеиный клубок, шипело и пронзало мозг тысячей разъярённых жал, оставляя болезненные воспалённые точки обманутого самолюбия, с которым я почему-то не могла примириться. Можно подумать, я не знала, что он никогда меня не любил! Тем не менее, задыхаясь, я бежала по улице. Кое-кто изпрохожих подозрительно оглядывался мне вслед.
В моей жизни было слишком много бессонных ночей. И я переживала их довольно легко: как нечто, не особо неприятное. Но никогда не было ощущения, чтобы постель жгла. И чтобы среди собственных простыней я металась, как на раскалённойрешётке. Мне было почти физически больно от осознания странной проблемы, которую я не могла разрешить. Глаза, единственные глаза, которые я хотела видеть рядом с собой… Знакомые руки, мягкие волосы… Я засыпала, задыхаясь от счастья: мне казалось, что я по-прежнему вдыхаю их аромат. Потом, когда глаза мои сливались с окружающей тьмой, я слышала злобные слова, сказанные кем-то, и просыпалась от боли, калечащеймучительной боли, единственной, что могла подарить мне реальность.
Я не спала всю ночь, и встала с постели ровно в пять утра. Потом наскоро причесалась, накрасиласьи поехала к его дому. Несколько лет назад он купил квартиру в самом центре города, в старинном трёхэтажном особняке. Три больших комнаты (две смежных, одна отдельная) с евроремонтом. Площадь была значительной, учитывая, что он жил один. Но дела его шли прекрасно, и он вполне мог позволить себе некоторую роскошь. Я была в этой квартире всего один раз. До замужества. До прервавшейся трагедии наших отношений. Была не для того, чтобы выразить восхищение его новой покупкой (машину я уже видела прежде) и даже не для того, чтобы заняться любовью. В тот страшный день я сидела в его квартире на мягком велюровом диване и чувствовала себя как боксёр, получивший нокаут… Так, словно у меня разбито лицо и сломаны ребра, и на глазах у бешено ревущей толпы я мучительно захлёбываюсь собственной кровью…
Улицы были пустынны, и на многие кварталы раздавалсястук моих каблуков. Я дошла очень быстро, по дороге точно сформулировав, с чем я туда войду. Я войду и скажу: «несмотря на всё, я сделаю это». Сделаю потому, что в глубине души всё-такиего люблю. И какое значение имеют те тайны, которые скрываются в нашем прошлом. Рассуждая так, я подбежала к его парадной и… Возле самых дверей стояла его машина. Я посмотрела на часы: ровно без четверти шесть (5.46, если быть совсем точной). Я удивилась: прекрасно изучив его привычки, я знала, что он никогда не оставляет на ночь машину возле дверей парадной. Где-то неподалёку (кажется, в одном из соседних домов) находился гараж. Он всегда оставлял машину в гараже, даже если собирался куда-то рано утром.
Я медленно обошла вокруг машины. Стекла были тонированы, и было невозможно заглянуть внутрь. Кроме того, двери параднойбыли с кодом, а я не знала его. Первое серьёзное препятствие, с которым столкнулась. Как полный придурок, я застыла перед входом. Что делать? Не уходить же обратно, если решила согласиться? Можно подумать, согласие далось мне легко… Я осмотрелась. Вход в квартиру был через парадное, которое выходила прямо наулицу. Рядом с парадным был подъезд дома, ведущий во двор. Одна створка двери ворот подъезда была приоткрыта.
Я зашла туда и прикрыла створку ворот за собой. Теперь я могла прекрасно видеть всёчто происходит на улице, кто входит и выходит из парадной, оставаясь, незамеченной. Сквозь чугунный орнамент решётки смотреть было легко. Я оглянулась: мне повезло. В пустынном дворе не было никого, даже дворника. Я не знала, чего именно жду. Нотак как необходимо было найти логическое объяснений происходящему, я сказала себе, что, как только кто-топриблизиться к парадной, вслед за этим человеком войду и я. В тот день было воскресенье, и я не спешила на работу.
Ждать пришлось недолго. Из моего укрытия было прекрасно видно, как распахнулись двери парадной… показался мой бывший любовник под ручку с долговязой девицей лет двадцати, с длинными крашеными патлами под яркую блондинку. Девица была в мини-юбке, на высоченных каблуках, похожих на ходули (ровно на голову выше, чем он) и во всей её долговязой худой фигуре было что-то кобылье. Она пыталась улыбаться, распахивая ряд зубов, и так, с раскрытым ртом, точно была похожа на глупую молодую кобылу. Не блистала красотой. Мне она показалась просто противной. Оба направлялись к машине. Он галантно поддерживал рукой её уродливые худые бедра.
