Марина Серова - На ловца и зверь бежит

— Там бесхозный труп, если вас это интересует.

— Представьтесь, кто вы, — без особой вежливости пробурчала трубка, — и оставайтесь на месте до приезда милицейского наряда.

— Я доброжелатель, а остаться, к сожалению, не могу, у меня много дел, — ответила я и повесила трубку.

Минут через двадцать я уже сидела за рабочим столом у себя дома и, включив настольную лампу, обрабатывала пепельницу из квартиры Ларионова порошком для снятия отпечатков пальцев. Получилось около дюжины «пальчиков». Я прикинула, как мог держать этот предмет убийца во время удара, и выбрала пять отпечатков, которые с большой долей вероятности принадлежали ему или ей, если это была женщина. Но, судя по размерам подушечек, скорее всего пальцы принадлежали мужчине.

Из этих пяти четыре отпечатка были на внутренней гладкой стороне пепельницы, из них четкими были отпечатки среднего и безымянного пальцев и отпечаток большого пальца на нижней стороне пепельницы. Отпечатки же мизинца и указательного пальцев были смазаны.

Я обработала пепельницу закрепляющим составом и, взяв заранее приготовленные квадратики тонкой слюды, аккуратно приложила их к трем самым четким отпечаткам, упаковала каждый отпечаток в отдельный пластиковый пакетик и, сделав соответствующие надписи, положила их в конверт. Удовлетворенная проделанной работой, я решила наградить себя чашечкой кофе и направилась на кухню.

Когда аромат этого божественного напитка начал приятно щекотать ноздри и густая пена в серебряной джезве уже миновала ее сужающуюся часть, приготовившись светло-коричневой шапкой выползти на поверхность, раздался телефонный звонок. Автоответчик был включен, что позволило мне не торопясь завершить свою мистерию.

Когда, наполнив чашку, я подошла к аппарату, в микрофоне уже раздался голос Эдуарда Игоревича:

— Татьяна Александровна, это Шарков, если вы дома, подойдите к телефону.

— Я слушаю, Эдуард Игоревич. Что-нибудь случилось? — я сделала глоток из чашки и поставила ее рядом с аппаратом.

— Добрый день, Татьяна Александровна, я вам с утра пытаюсь дозвониться, оставил сообщение.

— Я только вошла, еще не успела прослушать запись.

— Дело вот в чем. Сегодня Гарулин устраивает презентацию новой коллекции одежды, я сам об этом узнал только утром, так как несколько дней не появлялся в офисе, занимался регистрацией своей компании. Так вот, я подумал, может быть, вы захотите туда пойти? Там будут все, кто присутствовал на той злосчастной вечеринке, когда пропали документы. Я бы мог сделать вам приглашение или представить в качестве своей подруги. — Мне показалось, что Шарков немного смутился.

Я чуть помолчала, обдумывая его предложение.

— Ну так что? Вы согласны?

— Вообще-то у меня были другие планы, но я думаю, что для пользы дела я приму ваше приглашение.

— Вот и хорошо, я заеду за вами в шесть, — обрадованно произнес Шарков.

— Нет. Будет лучше, если я приеду одна, меня могут узнать, а я не хочу, чтобы у моего клиента были из-за этого неприятности. При необходимости я сама к вам подойду.

— Тогда я оставлю приглашение на ваше имя у охранника. Магазин «Найс» на Октябрьской знаете?

— Конечно, знаю. Я даже несколько раз делала там покупки.

— Вот и хорошо, жду вас. Презентация начинается в шесть, но обычно основная масса подтягивается попозже.

— В таком случае я подъеду к половине седьмого.

— Тогда до встречи.

— До свидания.

Я плавно опустила трубку на рычаг и сделала еще несколько глотков уже изрядно остывшего кофе. К концу разговора я начала рассматривать неожиданное приглашение Шаркова как удачу. Что бы там ни было, я думаю, что наблюдение или личное знакомство с людьми, о которых тебе рассказали пусть даже максимально подробно, стоит любых самых обстоятельных и красноречивых описаний.

А если видишь всех этих людей вместе, как говорится, в непринужденной обстановке, у фуршетного стола, на танцплощадке, в разноцветном тумане огней, под парами алкоголя, относительно расслабленных и произвольно общающихся, ты можешь представить себя, при условии, что ты опытный наблюдатель, коварным пауком, себе на уме, чей одновременно холодный и плотоядный взгляд выслеживает добычу, а сам он незаметно и неторопливо плетет невидимую липкую паутину, куда обычно попадают легкомысленные мухи. В моем случае я тешила себя надеждой, что этими мухами окажутся собравшиеся на презентацию.

Но в связи с этим предложением придется отложить обыск квартиры Лысенко на завтрашнее утро. Допив остатки холодного кофе, я решила провести ревизию своего гардероба.

Открыв шкаф, я принялась перебирать плечики с туалетами. Задача заключалась в том, чтобы на презентации выглядеть модно и стильно, но в то же время не привлекать к себе излишнего внимания.

Перетряся весь гардероб, я выбрала четыре относительно приемлемых платья. Подойдя к зеркалу, я стала попеременно прикладывать их к своей фигуре и после десятиминутного колебания остановилась на черном трикотажном платье-стрейч. Вырез сзади меня особо не смущал, платье хорошо облегало фигуру, подчеркивая мою стройность. Массивное серебряное колье, плотно охватывающее шею, и такой же широкий браслет дополнили мой наряд.

Теперь все мои мысли были направлены на то, во что, согласно торжественности случая, можно было упаковать хотя бы часть моего профессионального арсенала.

Я остановила свой выбор на серебристой, в унисон моим украшениям, кожаной сумочке и стала прикидывать, что она сможет вместить, не утрачивая своей формы.

Моя дамская сумочка безо всяких проблем поглотила леску-удавку, иглу с сонным ядом, замшевый мешочек с двенадцатигранниками, с которыми я расставалась только в очень редких случаях, и набор отмычек. Немного подумав, я положила туда и «ПМ». Осторожно сжав сумочку с боков и отметив, что все эти отнюдь не дамские предметы не нанесли заметного ущерба ее форме, я осталась довольна.

Во время всех этих приготовлений голова моя продолжала работать. Я задавалась одним и тем же вопросом: кто же все-таки убил Ларионова?

Уже смеркалось, когда я, накинув черный лакированный плащ, привезенный из Парижа, вышла из подъезда. Без особой теплоты и охоты я поздоровалась со старушками, дежурившими, как обычно, на скамеечке у дома, которые в свете моей вечерней авантюры выглядели особенно буднично.

Подслеповато уставившись на мой прикид и, без сомнения, почувствовав дух этой самой авантюры, который пробивался сквозь пряный аромат «Опиума», они встретили и проводили меня одновременно подозрительными и сочувственными взглядами. Не часто им приходилось видеть меня в подобном праздничном облачении. Едва я сошла с крыльца, как за моей спиной сомкнулось дружное шушуканье их шамкающих ртов.

В половине седьмого я подъехала к магазину «Найс». Сплошной ряд навороченных иномарок и наших «десяток», расположившихся на стоянке при магазине, не оставлял места для парковки. Но, на мое счастье, один из джипов, похожий на корабль, уже давал задний ход, намереваясь отчалить. Я поставила свою «девяточку» на его место и, выключив зажигание, вышла из машины.

Ярко освещенные витрины, где манекены, застывшие в продуманных позах, составляли замысловатую композицию, ломились от обилия изысканных аксессуаров и образцов парфюмерно-косметической продукции, разложенных и расставленных у ног разодетых и наштукатуренных кукол.

Увидев меня, стоявший за стеклянной дверью охранник в черных брюках и рубашке с галстуком выступил в роли швейцара и предупредительно открыл ее передо мной.

— Добрый вечер, — любезно поприветствовала я его, — мне должны были оставить приглашение.

— Назовитесь, пожалуйста, — ответил мне охранник в своей вышколенно-вежливой манере.

— Моя фамилия Иванова.

— Секундочку, — он вытащил из нагрудного кармана несколько открыток и, быстро перебрав их, протянул мне одну: — Проходите, пожалуйста, гардероб налево.

Поблагодарив его, я пошла в указанном направлении. Оставив плащ в гардеробе, я без труда нашла зал, где происходило действо. Там царил магический полумрак, периодически разрезаемый лучами софитов, в светлом дыму которых плыли лица и фигуры манекенщиц. Изредка какой-нибудь заблудший блик света стремительно падал на темную, шевелящуюся массу зрителей, выхватывая отдельные лица, жесты, силуэты.

Дефиле сопровождалось модной ритмичной музыкой. В дальнем углу я заметила стойку импровизированного бара, напротив нее — фуршетный стол, возле которого народу собралось больше, чем у подиума.

Я тоже решила начать с бара. Не успела я подойти к стойке, как предупредительный бармен поспешил поинтересоваться, что я буду пить.

— Я бы предпочла красное полусухое или полусладкое, если у вас такое имеется.