Марина Серова - Между нами, девочками
Он действительно был расположен в сосновом лесу; дома стояли почти у самой его кромки, а приусадебные участки выползали на колхозные поля.
Поселок хорошо охранялся.
Во-первых, весь участок был обнесен внушительным забором, который тянулся аж целых три километра — я считала столбики, пока ехала в автобусе.
Во-вторых, на въезде находился пост охраны, которая тщательнейшим образом проверяла пропуска и документы у шоферов, подруливших к Сосенкам, и у их пассажиров.
Пешеходы были здесь редкостью, поэтому мой пропуск почти не понадобился.
Молоденький охранник даже не посмотрел на бумажку, которую я протянула в будку, и только что-то пробурчал себе под нос.
Меня интересовало строение номер сорок четыре, и я вынуждена была привлечь внимание охранника, постучав по стеклу костяшками пальцев.
Он нехотя оторвался от детектива в пестрой обложке и, дважды переспросив меня, указал в направлении центральной просеки, тянущейся в глубь поселка.
Бредя мимо буржуазного новостроя, я сосредоточенно размышляла о тайне убийства Льва Ильина.
Конечно, покойный не был ангелом.
Но это еще не повод для убийства.
И потом, почему все так засуетились?
Связано ли это именно с убийством Левы или Заварыкина и компания озабочена лишь сохранением незапятнанной репутации своего семейства?
Но тогда кто помог супругу моей клиентки отправиться на тот свет?
Стоп!
У меня мелькнула смутная мысль, что я близка к разгадке.
Вот только я никак не могла уловить смысл этого мгновенного озарения.
Что-то совсем недавнее, очень невинное, но страшное в своей определенности…
Я невольно замедлила шаги.
— Не бойтесь, он не кусается, — услышала я женский голос, раздававшийся слева.
Когда я подняла глаза, то увидела перед собой огромного дога.
Серая псина доходила мне до плеча.
— Чарлик, Чарлик, ко мне, — тихо позвала его хозяйка. — Он у нас мирный.
Из-за поворота вышла стройная смуглая женщина с поводком в руках.
Очевидно, она разрешила собаке немного побегать на воле, но, завидев меня издалека, поспешила предупредить возможные неприятности.
В голосе хозяйки Чарли явственно слышался грузинский акцент.
Я оглянулась на ближайшее строение.
Сквозь чахлый плющ виднелся номер, выложенный из малахитовых осколков, — две четверки.
— Извините, вы — Софико Геловани? — вежливо спросила я у женщины.
— Да, а что вы хотели? — ответила она своим гортанным голосом.
— Я хотела поговорить с вами об одном человеке. К сожалению, его уже нет в живых.
Софико замолчала, как бы раздумывая, стоит ли иметь со мной дело.
— Хорошо, — медленно произнесла она. — Сейчас мы пройдем ко мне… Но сначала я погуляю с собакой… Или нет, лучше потом. В общем, пойдемте.
Она вконец смешалась и, сделав мне знак следовать за ней, подошла к низкой калитке своего особняка.
Дорожка из желтого кирпича вела к невысокому крылечку.
Входная дверь была не заперта — Софико лишь слегка толкнула ее, и та отворилась, из чего я сделала вывод, что жители Сосенок доверяют своей охране.
— Сюда, пожалуйста, — указала она мне на боковую дверь после минутного колебания.
Комната, в которую Софико предложила мне пройти, оказалась столовой.
— Прошу простить меня, что я принимаю вас здесь, но в гостиной отдыхает мама, и я бы не хотела ее беспокоить, — извиняющимся тоном произнесла Софико Геловани.
— Ничего страшного, — успокоила я ее, оглядывая высокие сводчатые потолки, покрытые деревянным орнаментом. — У вас очень уютно.
— О да, — оживилась Софико, — моей маме здесь очень нравится. Этот дом она построила, когда решила отказаться от работы.
— Извините? — не поняла я.
— Ну, то есть отойти от дел, — пояснила Софико.
— А каков был род занятий вашей матушки?
— Бизнес, — коротко ответила грузинка.
— И бизнес не хуже любого другого! — раздался хрип возле входной двери.
Створки распахнулись, и перед нами предстала величественная старуха с толстой клюкой в руке.
— Не верьте, когда вам говорят, что я — убийца, — торжественно проговорила она. — Я сама лично никого не убила. А то, что Эрети попал в автокатастрофу, это его личное дело.
— Мама, — бросилась к ней Софико, — тебе лучше пройти к себе.
— Нет-нет, — отстранила ее старуха. — Я должна внести ясность в некоторые вопросы. Ведь эта дама из той самой канцелярии? Так вот, если вы думаете, что я отдала приказ убить Киндзмараули, то вы ошибаетесь. Наверняка он покончил с собой из-за несчастной любви. И семейство Телиани — не на моей совести. Они просто забыли закрыть в кухне газ.
— Пожалуйста, мама…
— По-моему, вы ошиблись, — подала я голос. — Я вовсе не из канцелярии.
— Да? — удивилась старуха. — Но это не имеет значения. А что касается старшего Ркацители, то он сам повесился. И Гелати тоже. Кто же виноват, что он в одночасье разорился…
— Пойдем, мама, пойдем, — подталкивала ее к выходу Софико.
— И Вазисубани сами умерли. Подумаешь, самолет взорвался! Не надо было садиться в самолеты, которые сами взрываются, — доносился из коридора громкий голос старухи. — Саперави сами умерли, все до одного… И Напареули тоже сами умерли… И род Карданахи тоже… Старая Геловани тут ни при чем… Ни при чем…
Крики постепенно достигли высшей точки и перешли в отчаянные рыдания.
Софико вернулась через несколько минут, бледная и взволнованная.
— Прошу вас, не обращайте внимания, у моей мамы была очень тяжелая жизнь.
— Я вижу. Но в данный момент меня не интересует прошлое вашей мамы. Кроме, быть может, одного эпизода.
— Вы — из полиции? — спокойно осведомилась Софико. — Нас давно уже не навещали. Местные органы или… или Интерпол?
— Нет-нет, я частный детектив. Вот моя лицензия.
— Что ж, это меняет дело, — вздохнула Софико.
Мне показалось, что юная грузинка предпочла бы видеть перед собой сотрудника Интерпола.
Девушка нервничала, и причиной ее состояния были явно не прошлые грехи ее матушки.
— Я пытаюсь выяснить, кто убил Льва Ильина. Вы ведь были с ним знакомы?
— Д-да, одно время… Мельком.
— Настолько мельком, что среди его знакомых поговаривали о вашем возможном браке?
Софико судорожно глотнула воздух.
— Ну… я не знаю… можно сказать и так…
— Что помешало вашей женитьбе? Ведь вы были влюблены в него, не так ли?
— Да, я любила его, — гордо ответила Софико, — хотя он и не был достоин хотя бы одной капли моей любви. Но это было выше моих сил. Лев был таким мужчиной, каких еще поискать. И все равно не найдешь. За это я могла простить ему все, что угодно, — измены, подлости, его дружков и мерзких подруг. Но теперь уже поздно вспоминать об этом.
Как странно все-таки женщины оценивают мужчин!
Никогда не могла этого понять.
— Когда я объявила маме о том, что хочу выйти замуж за Льва, она попросила привести его в дом. И он сразу не понравился ей. Мама человек очень резкий. Она выгнала его вон и потом отчитывала меня весь вечер. Короче, наш брак не состоялся.
— И вы не смогли нарушить волю родительницы?
Софико на минуту смутилась, но тут же взяла себя в руки.
— Мы продолжали встречаться, но о браке речь уже не заходила. В качестве отступного мама предложила Льву устроить его на работу.
— Позвольте, но он же работал в баре!
— Мама предложила ему более выгодную работу. В фирме госпожи Гончаровой.
— Более известной как Ева Браун?
Софико передернулась.
— Какая разница, как ее называть? — раздраженно отозвалась грузинка. — Дело есть дело, бизнес есть бизнес.
— Бизнес бывает разный, — возразила я. — Так вы продолжали встречаться с Левой. И как часто вы виделись? Извините за нескромный вопрос, но не исключено, что вскоре его будут вам задавать совсем другие люди.
— Встречались… иногда…
— И в день его смерти — тоже?
Геловани едва могла произнести слово.
Ее губы дрожали, а руки мяли край скатерти.
— Я была у него в гостинице. У нас была назначена встреча на пять часов. Он снимал там номер. Впрочем, может быть, номер был арендован на другого человека… Не знаю… Когда я пришла, Лев уже был мертв.
Сделав это признание, Софико прикрыла глаза и облегченно вздохнула.
— Вы, конечно, мне не поверите, — произнесла она уже более спокойно, — но все было именно так.
— Я думаю, что вы не обманываете меня. Но еще раз напоминаю — более чем вероятно, что скоро вас будут допрашивать в милиции. Так что лучше расскажите мне все, что вы знаете. Например, о его знакомых.
Софико снова испугалась. На этот раз испуг настолько бросался в глаза, что я поняла: мой вопрос угодил в самую точку.
— Вы что-то говорили о мерзких девицах из его окружения, — продолжала я нащупывать ниточку.
