Огюст Ле Бретон - Сицилийский клан
Шум, поднятый прессой по поводу бегства Роже Сарте, тем временем не стихал. В высших кругах начались разговоры об отставке Ле Гоффа, слухи о которой с удовольствием разносили коллеги комиссара, мечтавшие занять его место. Конечно, в том, что Муш бежал, не было вины начальника Антигангстерской бригады, однако умным головам из министерства внутренних дел и префектуры полиции для того, чтобы удовлетворить общественное мнение, мог понадобиться козел отпущения. На стороне комиссара был только начальник уголовной полиции, но ему приходилось заботиться прежде всего о собственной шкуре.
Ле Гофф в сотый раз перелистывал доклады своих сотрудников, надеясь отыскать в них какую-нибудь пустячную на вид зацепку, которая могла бы вывести на убийцу. Поиски его, однако, были безрезультатными. На следующий после бегства день он лично допросил супружескую чету, которая видела, как Муш вылез из-под фургона. Сначала они не поняли, что же происходит, и только потом, узнав о побеге из выпуска новостей, догадались о роли женщины с собакой.
В их рассказе Ле Гоффа заинтересовала одна деталь. Мужчина вспомнил, как блондинка сказала фокстерьеру: «Сидеть, Салями!» Странная кличка для пса! Комиссар рассказал об этом начальнику уголовной полиции. Если объявить кличку через газеты, это могло бы вывести на след. Однако результат мог быть и прямо противоположным. Муш, если он не покинул Францию, прочитав газету, наверняка бежал бы за границу. Поэтому пока нужно было работать терпеливо и настойчиво, не поднимая лишнего, шума. Что ж, терпения и настойчивости полицейским было не занимать. Пожалуй, в этом им не было равных.
Вошел Рондье и протянул комиссару лист бумаги. Это был отчет главной инспекции полицейских служб о результатах проверки охранников, так или иначе сталкивавшихся с Мушем. Все они характеризовались положительно и не вызывали никаких подозрений. Никто из них не имел долгов, не играл в азартные игры и не пил. Ле Гофф отдал документ инспектору и вошел в Кабинет Тупира, где тот при содействии Сериски и Мерлю с самого утра допрашивал банду молодых преступников, арестованных в момент, когда они собирались совершить налет на заводскую кассу.
— Итак, вы настаиваете, что оказались утром в Левалуа, чтобы подышать воздухом? — удрученно спрашивал Тупир.
Он задавал этот вопрос по крайней мере в сотый раз.
— Ну конечно! — в сотый раз повторил старший из задержанных, двадцатипятилетний лоботряс, заросший волосами до самых бровей. — Мы любим ранние прогулки. По утрам воздух более здоровый.
— В украденной машине? — поинтересовался Сериски.
— И кроме того, вы хотели проветрить автоматы, которые были обнаружены в вашей тачке, — заметил Мерлю, с трудом удерживаясь, чтобы не отвесить налетчику оплеуху. — Им ведь тоже нравится утренний воздух, правда?
За спиной Ле Гоффа зазвонил телефон. Рондье снял трубку и почти сразу же позвал комиссара:
— Патрон! Это по поводу Сарте! Сообщают, что он сейчас в гостинице на улице Блондель с какой-то женщиной.
Все головы повернулись в сторону говорившего. На лицах полицейских читалась надежда, на лицах бандитов — восхищение.
— Еще одна тревога, — вздохнул Ле Гофф.
— Это, наверное, пятидесятый выезд за пять дней, — с пониманием сказал Тупир.
Сериски развел руками, как бы говоря, что такова их работа. К телефону подошел Ле Гофф.
— Как вы говорите? Гостиница «Прэнтаниа»? Он поднялся в номер с женщиной! Вы уверены, что это он? Хорошо, мы сейчас будем.
Он собирался положить трубку, но звонивший что-то спросил.
— Можете не беспокоиться. Если это действительно Роже Сарте, премии вас никто не лишит.
Закончив разговор, комиссар приказал:
— Сериски, Мерлю, поедете со мной! Тупир, вы остаетесь здесь!
Рондье, проходя по коридору и открывая двери, за которыми сидели сотрудники бригады, выкрикивал:
— Шевелитесь, парни! Нам сообщили о местонахождении Муша!
Бандиты, с которых так и не сняли наручников, с любопытством следили за тем, как Сериски натягивает пальто поверх пуленепробиваемого жилета.
— Удачи! — пожелал Тупир, передавая Мерлю американский автомат — единственное нетабельное оружие бригады, которое он хранил у себя с молчаливого согласия Ле Гоффа.
Группа захвата уехала, и Тупир сразу же продолжил допрос.
— Ну что, невинные овечки, так и не хотите расколоться?
— Мы же не орехи, — пробурчал один из задержанных.
— Ничего, расколетесь, — недобро засмеялся помощник комиссара, поглаживая себя по плечу, куда когда-то попала пуля Муша. — Вы всегда раскалываетесь. Это вопрос времени.
Он зажег сигарету и мягко, но настойчиво спросил:
— Итак, что вы делали сегодня утром рядом с заводом в краденой машине и с оружием?
— Мы же вам уже говорили… — начал налетчик, похожий на обезьяну.
Он замолк, потому что на пороге кабинета возник Жибо, вернувшийся с задания.
— Патрон уехал в клинику?
— Нет, — покачал головой Тупир. — Он отправился брать Муша. Еще одна наводка.
— Будем надеяться, что на этот раз им не придется прокатиться впустую, — вздохнул Жибо, стряхивая с плаща капли дождя.
— Будем надеяться, — повторил Тупир и стряхнул пепел сигареты на руку юному питекантропу.
IX
Удовольствие Муша было коротким, как бы стыдливым. Его желание угасло. Каждый раз, когда ему предстояло заплатить проститутке, он ощущал привкус горечи. Его приводила в уныние не необходимость расстаться с деньгами, а то, что объятия продажных женщин, в сущности, были даровыми, хотя и платными. На первый взгляд это могло показаться бессмыслицей. Для Муша ничто не могло сравниться с женщиной, завоеванной ценой больших усилий и длительной борьбы, даже если в конечном итоге ему приходилось потратить на нее в тысячу раз больше, чем на шлюху. Но для того, чтобы играть в такие игры, нужно было время, а у него времени не было.
Одеваясь, он услышал звук останавливающейся машины. Тихо хлопнули дверцы. Убийцу это не насторожило. Их комната была на втором этаже, и в ней были слышны все уличные шумы.
Его случайная спутница, сидя перед треснувшим зеркалом, пудрила нос.
— Ты придешь еще? — спросила она по заведенному обычаю.
— Может быть, — улыбнулся он, надевая берет. — Ты мне понравилась.
— Правда?
Его ответ нисколько ей не польстил. Слова мужчин, с которыми ей приходилось иметь дело, были ей безразличны. Важно было только то, что говорил ее Любовник-алжирец, красивый, как бог.
На лестнице раздались приглушенные шаги. Рука Элианы замерла в воздухе. До них долетел тихий голос хозяина гостиницы:
— Они здесь.
Муш встревоженно обернулся. Женщина наблюдала за ним, глядя в зеркало. Он инстинктивно сунул руку в карман, где обычно носил пистолет, и этот жест не ускользнул от ее внимания. Она была воспитана на улице и понимала, что он означает. Поэтому она спросила, хотя заранее знала ответ:
— Ты в бегах?
Убийца утвердительно кивнул.
— Что-нибудь серьезное?
Он решил раскрыть карты. Впрочем, что ему еще оставалось?
— Я — Муш.
Она едва не вскрикнула от изумления, потом вгляделась в его лицо. Она даже не подозревала, что этот толстячок с незначительной внешностью и знаменитый убийца могут иметь что-то общее… Впрочем, если снять с него очки, сбрить усы, перекрасить волосы и к тому же знать, кто это такой, можно было увидеть сходство с портретом, напечатанным в газетах…
Элиана прислушалась. Ей показалось, что она слышит дыхание полицейских по ту сторону двери. Она встала и вплотную подошла к убийце.
— Я как-то познакомилась на танцах с Джо Костылем. Это было давно, я была совсем девчонкой. Кажется, он один из твоих ребят?.. У тебя есть оружие?
Муш показал ей пустые ладони.
— Это хорошо! — искренне сказала она. — Если бы они увидели у тебя пушку, они бы просто тебя пристрелили.
— Они сделают это так или иначе, — спокойно заметил он. — По крайней мере, некоторые из них.
Она тряхнула головой, и волосы рассыпались по плечам, как у Жанны два часа назад. Ему показалось, что с тех пор прошло сто лет. Если бы он только мог вернуться в свою каморку!
— Не обязательно, — прошептала женщина. — У тебя еще есть шанс!
Она отодвинула занавеску в глубине комнаты. За ней оказалась узкая дверь.
— Ты пройдешь здесь. Мы пользуемся этой дверью каждый раз, когда помогаем друг другу облапошивать мужчин.
Муш понял, как это происходило. Пока самая соблазнительная из девушек занималась клиентом, заставляя его забыть обо всем на свете, ее подруга, потихоньку открыв дверь, обшаривала его карманы.
— Там есть окно. Оно выходит во двор, — продолжала блондинка. — Ты спустишься вниз по трубе, пройдешь через подворотню и окажешься на улице Сен-Дени.
