Светлана Алешина - Тень на плетень
Сегодня обвинят в том, что мы хулиганим на улицах, а завтра что еще придумают? Такое спускать нельзя. — Понятия не имею, кто гонялся на тех зеленых «Жигулях», — продекларировала я и затушила сигарету в пепельнице. Очень здорово у меня это получилось, даже самой понравилось. — Но зато я знаю, что комендант дома, где жил этот ваш Будников, угрожал нашему сотруднику в присутствии свидетелей. Это как объяснить?
— Секундочку! — Балашов отбросил свой сладкий тон, навалился на стол грудью и резко спросил:
— А разве это не ваш «афганец» — фотограф был за рулем этой машины?
— Еще чего выдумали! — откровенно возмутилась я. — Он все это время находился здесь в редакции и, насколько мне известно, никуда не отлучался! Вы что же это, собираетесь приписать нам явную уголовщину? Не выйдет, господин Балашов!
Я так рассвирепела, что даже вскочила со своего кресла и вышла из-за стола.
— Это комендант дома угрожал нашему журналисту, и вполне возможно, что именно его люди нанесли увечье нашему сотруднику. В любом случае здесь есть чем заняться правоохранительным органам, а к этому происшествию около больницы ни я, ни один из сотрудников газеты не имеем никакого отношения!
Мы препирались с Балашовым еще битый час, и в конце концов мне удалось его убедить, что наша газета вовсе не является филиалом незарегистрированной охранной фирмы, практикующейся на нестандартном решении проблем. С другой стороны, Балашов твердо пообещал, что комендант придет ко мне и принесет свои извинения за превышение полномочий. Искренними будут эти извинения или нет — меня не интересовало. Сан Саныча, впрочем, тоже. Мы оба понимали, что это всего лишь дань форме человеческого общежития.
— Он отвечает за охрану вверенного ему объекта, — извиняющимся тоном пояснил Балашов, — ваш… гм… сотрудник был настолько молод, что никто на смог поверить, что он на самом деле журналист. А он, кстати, в штате? — Сан Саныч задал этот вопрос безразличным тоном, но врасплох меня не поймал. Не за что было ловить.
— В штате, и давно, — напористо ответила я, не уточняя, впрочем, что по штатному расписанию Ромка числится всего лишь курьером. Нужно будет срочно перевести его в журналисты. Судя по нулевым результатам первого же дела, но уже получившего такой резонанс, мальчишка дорос до самостоятельной работы. Почти. Почти дорос и почти до самостоятельной.
— Ну, значит, мы договорились, Ольга Юрьевна, — завершая наш тяжкий разговор, произнес Балашов, вставая со стула. — Коменданта я пришлю с извинениями, а вы лишнего шума поднимать не будете и создавать сенсацию на ровном месте тоже не станете.
— Никогда этим не занимались, — честно призналась я и с облегчением увидела, как Балашов вышел и прикрыл за собой дверь.
Прикурив, я вышла следом. Балашов уже прошел через комнату редакции и вышел в коридор.
Я взглянула на Маринку.
— Виктор пошел за мороженым, — доложила она, скромно добавив:
— Моя идея. Принесет на всех.
— Замечательно, — сказала я, чувствуя, что разговор с Балашовым утомил меня, как хороший футбольный матч, сыгранный мною лично от начала до конца.
Сергей Иванович поднялся со своего места, снял очки, и тут из коридора вдруг донесся душераздирающий мужской крик.
Наступившая после этого тишина оглушила и подействовала на нервы так же нехорошо, как и крик.
Кряжимский сразу же плюхнулся на стул и растерянно заморгал глазами. Маринка открыла рот и затем прикрыла его ладошкой. Не знаю, как я выглядела, но сердечко у меня забилось в ритме фокстрота и даже еще быстрее.
— Это еще что? — препротивно, дрожащим голосом прошептала Маринка.
— А я знаю? — шепотом огрызнулась я.
Кряжимский, вспомнив с очевидной неохотой, что он тут единственный мужчина, нацепил очки на нос, кашлянул и хрипловато произнес:
— Надо пойти посмотреть.
По его интонации явно читалось, что не надо ни смотреть, ни идти, и он был бы рад, если бы мы ему так и сказали. Но я тоже вспомнила, что я тут самый главный начальник, вот уж мне точно деваться некуда.
— Надо, — не совсем уверенно сказала я, стараясь все же взять себя в руки, — пойдемте вместе, Сергей Иванович.
Маринка застыла, как изваяние, и я, взглянув на нее, поняла, что оторвать ее от кресла не получится ни у кого. Даже у меня. Ну и ладно, не очень-то и хотелось.
Я подошла к двери, ведущей в коридор, Кряжимский встал со мною рядом, но потом, все же решившись, толкнул дверь, и мы вышли, постоянно оглядываясь.
Коридор был длинный и освещен не очень хорошо светильниками дневного света, расположенными под потолком. В конце коридора справа находился выход. Несколько металлических шкафов высотой в полтора метра стояли почти возле выхода. У двери на полулежал Балашов.
Послышались поспешные шаги на лестнице.
Я крепко вцепилась в руку Сергея Ивановича, ожидая, что сейчас в проходе появится убийца с автоматом в руках и в черной маске на голове, но в коридор вошел наш Виктор, держа в руках полиэтиленовый пакетик с мороженым.
— Ты никого там не видел? — крикнула я, все-таки не выпуская рукав Сергея Ивановича. Так было спокойнее. Уютнее.
Виктор качнул головой и наклонился над Балашовым. Я тоже подбежала к нему. Кряжимский подошел за мною следом, покашливая и вытирая пот со лба мятым платочком.
Балашов лежал на спине, глаза его были закрыты. Кажется, он не дышал.
Виктор приложил ладонь к шее Балашова.
— Что? — шепотом спросила я, присаживаясь на корточки, но готовясь в любую секунду вскочить и бежать отсюда.
— Есть пульс, — ответил Виктор и стал ощупывать грудь Сан Саныча под пиджаком.
— Воды, что ли, принести, — неуверенно произнес надо мной Сергей Иванович.
— Да, пожалуйста, — сказала я и обратилась к Виктору:
— Это ранение?
Виктор пожал плечами и расстегнул на Балатцове пиджак.
Кряжимский, громко топая, убежал в редакцию.
Виктор приподнял голову Балашова, провел пальцами по его затылку и посмотрел на ладонь. На ней отпечаталось маленькое кровяное пятнышко.
Вернулся Сергей Иванович и подал мне стакан с водой.
— Что, брызнуть ему в лицо? — неуверенно спросила я.
Виктор молча взял у меня стакан и выплеснул его содержимое на Балашова. Балашов вздохнул и открыл глаза.
— Слава богу, вы живы, Сан Саныч, — произнесла я с облегчением, — ну что же вы нас так пугаете?
Сергей Иванович с Виктором помогли Сан Санычу подняться. Тот вел себя очень неуверенно и, кажется, не совсем ориентировался в пространстве.
— Что это было? — слабо спросил он, делая вялые движения руками.
— Что именно? — ласково спросила я. — У вас был сердечный приступ, Сан Саныч?
— Да, да… — ровно ответил он, оглядывая нас с непонятным выражением лица.
— Вам нехорошо? — все так же бережно спросила я — а черт его знает, вдруг снова в обморок брякнется? — Пойдемте к нам в редакцию, Сан Саныч, посидите, отдышитесь…
Балашов непонимающе осмотрел нас троих и, видимо, приходя в себя, провел рукой по лицу, потом по рубашке на груди.
— Надо же, как вспотел, — тихо сказал он, — заработался я, наверное, вот оно и сказалось…
У меня, понимаете, бабушка умерла позавчера… — Балашов снова посмотрел на нас и более неуверенно добавил:
— Или вчера…
Мы переглянулись с Сергеем Ивановичем. Балашов в этот момент мне показался маленьким-маленьким мальчиком, притворяющимся солидным взрослым дяденькой. Надо же так переживать!
— Пойдемте к нам. Сан Саныч, — настойчиво повторила я, легко потягивая его за рукав пиджака. — У меня где-то валидол был.
— Не-ет! — неожиданно резко чуть ли не вскричал Балашов и засучил ручками, отбиваясь от меня и от Виктора. — Нет-нет, я — к машине. К машине!
Покачнувшись, он повернулся и тут же снова схватил Виктора за руку.
— Проводите меня, пожалуйста, — шепотом попросил он, потом, оглянувшись на меня, попытался улыбнуться, но вместо улыбки у него получилась какая-то кривоватая гримаса. — Я сам не знал, что я такой нервный… Бабушка умерла, это на меня повлияло, даже показалось, что…
— Что? — спросила я. — Что показалось?
— Н-ничего, извините, — оборвал сам себя Балашов и повернулся к Виктору:
— Пойдемте, мой друг, у меня машина во дворе стоит. К машине, к машине…
Поддерживаемый Виктором, Балашов стал медленно спускаться по лестнице. Я повернулась и так же медленно пошла обратно в редакцию, напряженно ожидая, что вот-вот сейчас опять раздастся этот страшный крик и…
Я даже не знала, как бы я отреагировала на него… А что? Может быть, и завизжала бы. Запросто.
Однако все было тихо, и через несколько минут во дворе заурчал двигатель машины. Как раз я подошла к двери редакции. Представляете, сколько времени мне понадобилось, чтобы преодолеть это, в общем-то, небольшое расстояние? Спасибо еще Сергею Ивановичу, что он меня не подгонял, все равно я бы и не пошла быстрее.
