Анатолий Ромов - Бесспорной версии нет (сборник)
Официантка поставила кофе. Сделав глоток, Иванов поинтересовался:
– А другие ваши друзья? Кто они?
– Я не могу назвать их имена. И очень просил бы вас не настаивать.
– Может быть, у ваших друзей есть какой-то общий признак?
Шестопалов приподнял чашку, будто разглядывая. Поставил на блюдце.
– Увы. У них есть общий признак. Отличающий в том числе и меня. Не знаю почему, но этот признак обычно вызывает недоверие. Особенно у вас, у милиции. Это состоятельные люди. У каждого есть дача, машина, деньги на книжке. Вот и весь признак. Но назвать их я, на мой взгляд, не имею права.
– А не лучше, если вы посоветуетесь с вашими друзьями, и мы вернемся к этому разговору? – предложил Иванов.
– Пожалуй.
– В таком случае, когда?
– Завтра. Лучше, если в этом же месте, в этот же час.
– Договорились. Но хотелось бы вернуться к некоторым вашим словам. Правда ли, что до Гарибова грабитель побывал у кого-то еще?
– Борис Эрнестович, я этого не утверждал. Я просто предположил, что до Гарибова он мог быть у кого-то еще. И все. Да, я подозреваю, что он был еще у одного из моих друзей. Но пока это только подозрение.
Когда Иванов коротко передал содержание разговора Линяеву и Хорину, те некоторое время обдумывали услышанное.
– Надо выяснить его окружение, – сказал затем Хорин. – И позвонить сочинцам.
– Верно. Займись этим, Николай. – Иванов протянул Хорину визитную карточку. – Много за сутки ты не узнаешь, но все же выясни, что сможешь.
Круг лиц
Утром Иванов поехал в прокуратуру. Выслушав рассказ о Шестопалове, Прохоров промурлыкал что-то вроде «бум-бум-бум» и высказал предположение:
– Шестопалова и его знакомых что-то объединяет. Ты сам не пытался прикинуть, что может сблизить этих мифических людей?
– Пытался, но пока ничего не выходит. Ясно только – не уголовники. Ни Гарибов, ни Шестопалов.
– Но что-то же их объединяет?
– Объединяет. В час дня у меня встреча с Гарибовой. Постараюсь у нее выяснить.
Условившись, что будет звонить, как только появится что-нибудь новое, Иванов поехал на Октябрьскую. По дороге он снова попытался понять суть неуловимой общности Гарибова и Шестопалова. Вариантов было много, и все-таки ни на одном он не мог остановиться. Единственное, что он знал точно, – этих двух людей объединяет что-то знакомое. То, с чем он уже сталкивался. Это знакомое было в манерах, в одежде, в марках сигарет, в печатках на пальцах. Даже в образе мыслей.
В управлении он коротко доложил начальству о вчерашних событиях. Так же как и вчера, генерал выслушал его с повышенным интересом. Это было понятно: если считать, что «кавказец» и «племянник» – одно и то же лицо, в чем можно было уже не сомневаться, розыск выходил из некоего безвоздушного пространства, в которое поневоле попал в первые дни после убийства Садовникова. Обращение Шестопалова в милицию вкупе с выходом на Гарибовых переводило работу в реальную плоскость. Теперь вместо гадания на кофейной гуще Иванов мог вплотную заняться людьми, как-то связанными с убийцей: Гарибовым и Гарибовой, Шестопаловым, Кудюмом. Возможно, вскоре к ним прибавится еще несколько человек. Но для этого, прежде всего, надо заняться выяснением всего, что касается окружения этих людей.
Изложив начальнику управления основные соображения и получив добро, Иванов заглянул в комнату Линяева и Хорина. Нового ничего не узнал: Линяев звонил по телефону, безуспешно пытаясь установить местонахождение Кудюма, Хорина на месте не было – собирал данные о Шестопалове.
Вернувшись в свой кабинет, Иванов взялся за бумаги, но довести работу до конца не успел – раздался стук в дверь и вошла Гарибова.
Светлана Николаевна выглядела как и в первый свой визит: дорогое, но скромное платье, минимум украшений. Войдя, дежурно улыбнулась:
– Здравствуйте, Борис Эрнестович. – Присела на предложенный стул. – Вы просили – я пришла.
– Спасибо.
Иванов решил сразу начать с главного:
– Светлана Николаевна, я вызвал вас затем, чтобы вы рассказали об окружении вашего мужа. Друзьях, знакомых. Причем давайте договоримся с самого начала – говорить по возможности откровенно.
– Н-но… Если, как вы просите, откровенно… У него их очень много. Знакомых. Я бы даже сказала, бесчисленное количество. Не знаю даже, с кого начать.
– Начните с самых близких друзей. С тех, с кем вы дружите семьями.
– Это в основном мои друзья.
– Об этих не надо. Нас интересуют друзья вашего мужа.
– Они одновременно друзья и Георгия… Правда, у него есть еще друзья…
– Как понять «еще друзья»?
Гарибова явно колебалась. Это означало только одно: он на правильном пути. Выждав, Иванов мягко сказал:
– Светлана Николаевна, мы ведь уговорились говорить откровенно.
– Хорошо. Хорошо, Борис Эрнестович. Но только я опять хочу попросить вас… Чтобы ни муж, ни его друзья ничего не знали.
– Это подразумевается, Светлана Николаевна.
Гарибова долго молчала. Наконец еле слышно спросила:
– Какое увлечение может заставить мужчину не обращать внимания на женщину?
– Затрудняюсь ответить.
– Борис Эрнестович, неужели не ясно? Это – карты!
…Подписав Гарибовой пропуск, Иванов проводил ее до двери. Вернувшись, сел за стол. Значит, это карты… Еще раз перечитал фамилии и должности названных Гарибовой друзей мужа. Самым близким другом она считала Шестопалова. Большинство же остальных были для нее лишь карточными партнерами мужа, не более. Чаще всего в доме Гарибовых появлялись некто Илья Егорович, директор гастронома, Юра, называвший себя стоматологом, и Игорь Борисович, работавший, опять же по непроверенным данным, администратором филармонии.
В эту минуту Иванов, сопоставив все, что он почерпнул из разговоров с Шестопаловым и Гарибовой, наконец-то понял: Гарибов, Шестопалов и их партнеры – так называемые лобовики. Все эти люди играют в карты по-крупному, лоб в лоб. Отсюда и название – лобовик. Лобовики среди любителей карт занимают особое положение, в отличие от остальных картежников, в том числе и от карточных шулеров, как крупных, называемых катранщиками, так и мелких, называемых каталами. Негласный кодекс запрещает лобовикам в игре между собой прибегать к какому бы то ни было шулерству. Игра ведется только на очень крупные суммы с обязательной немедленной отдачей. Если вдруг не оказывается наличных денег – долг необходимо вернуть как можно скорее, в считаные часы. Что же касается отношений с законом… Карточные игры в СССР в принципе не запрещены. Карты можно купить в любом табачном киоске. Если человек проиграл в них десять тысяч, не нарушая при этом общественного порядка, – это нельзя классифицировать как нарушение закона. Но Иванов прекрасно знал о связях лобовиков с преступными элементами. Лобовиками бывают только «солидные люди», как правило занимающие высокое положение. Безусловно, не исключено, что среди лобовиков, если постараться, можно найти и честного человека, такого, который, садясь за карточный стол, принципиально полагается только на свое реноме и реноме партнера. Однако это скорее исключение, чем правило. Честность не та основа, на которую могут полагаться крупные игроки, – ведь счет в их игре идет на тысячи, а то и на десятки тысяч рублей. Именно поэтому на страже интересов крупных картежников стоят шестерки-вышибалы. Вербуются вышибалы, как правило, из бывших уголовников. Виновному в неотдаче долга сначала делается предупреждение, а потом – потом он может поплатиться увечьем или даже жизнью. Для острастки других.
Довольно долго Иванов сидел молча, разглядывая исписанный лист. Он еще раз проверял, все ли так в его предположении. Нет ли каких-то неучтенных фактов, ложных ходов… Нет, кажется, момент, которого он так долго ждал, все-таки наступил. Он вычислил «кавказца». Человек, убивший на Ленинских горах инспектора ГАИ Садовникова, – шестерка-вышибала. Сомнений в этом нет никаких. Собственно, дело теперь только в технике – его и его товарищей.
Эксперимент
Вызвав Линяева, Иванов коротко пересказал ему все, что услышал от Гарибовой. После сообщения о картах майор легко постучал кулаком в ладонь:
– Кажется, тепло, Борис Эрнестович? «Кавказец» – вышибала?
– Похоже. Во всяком случае, времени у нас с тобой сейчас мало. Во-первых, сразу от меня иди к генералу. Сообщи новость. Шеф – человек мощный, пусть поднимает все силы. И ориентирует на «кавказца» всех, кто так или иначе связан с каталами, лобовиками и так далее. Учти, нам самим все это организовывать некогда. Понял?
– Понял. Можно идти?
– Подожди. Как только утрясешь вопрос с шефом, отправляйся в ближайший табачный киоск.
– В табачный киоск?
– Да. Купишь шесть колод карт. Даже лучше семь. Но это не все. Нужно срочно найти парня, похожего на «кавказца». С использованием до конца дня. В министерстве, я думаю, пара-другая таких найдется?