Филлис Уитни - Перо на Луне

Филлис Уитни

Перо на Луне

Саре Корант, директору Патчоги-Медфордской библиотеки.  С нежностью и благодарностями за мудрые советы и неустанную помощь в моем исследовании — то, что было великодушно подарено мне за все эти годы.

Я хочу поблагодарить Мадлен Алто, директора Публичной библиотеки Виктории, за ее гостеприимство и щедрую помощь в моем исследовании. Также хочу сказать спасибо Кэрол Мартин из справочного отдела библиотеки, которая приводила меня как раз туда, куда мне было нужно, отвечала на бесконечные вопросы уже после моего возвращения домой, а также присылала из библиотечных фондов полезные материалы.

Я в долгу у Вирджинии Тиббс, автора (издаваемой под именем Вирджинии М. Скотт) книги под названием "Вещи", повествующей о глухом подростке, которая открыла мне большее понимание мира слабослышащих; и у моего друга Гарольда Лаулора, который большую часть своей жизни смело глядит на нас из-за барьера глухоты.

Выражаю особенную признательность принцессе Абхази, чей очаровательный сад в Виктории я позаимствовала для своего романа.

Радбурн-Хаус был написан под впечатлением дома в Риджент-Парк в Виктории. Я благодарна Карлу Рудольфу за его интерес и услуги гида по парку и дому, который был просто великолепно отреставрирован и сейчас открыт для посещений.

Хочу сказать спасибо за гостеприимство Мэри Элизабет Бауэр и Энн Ду Молан, чью прелестную квартиру я позаимствовала для доктора Джоэла из своей истории.

1

Слушая собеседницу, я сильно стискивала телефонную трубку. Женщина из Центра розыска разговаривала очень мило, с сочувствием и пониманием — раньше я в этом отчаянно нуждалась. Но сейчас я страшилась потревожить старые раны. Прошло уже семь лет с тех пор, как исчезла моя трехлетняя дочь Дебби, и шансы ее найти постепенно становились все призрачней.

— Это очень маловероятно, миссис Блейк, — говорила моя собеседница. — Но я понимаю, что вы готовы схватиться за любую ниточку, так что, я думаю, вам стоит поговорить с этой женщиной в Британской Колумбии. Она кажется вполне ответственным человеком, с хорошей репутацией. Полицию тут пока не к чему привлекать.

Неужели придется пересечь всю материковую Канаду! Но Дебби могла оказаться где угодно.

— У вас есть карандаш? — спросила меня сотрудница Центра.

Я всегда держала наготове бумагу и карандаш в спальне около телефона; я записала по буквам имя — миссис Коринтея Ариес — и телефонный номер в Виктории. Я повесила трубку, и меня, естественно, начало трясти. Я испытывала бессмысленное желание оказаться в объятиях Ларри, чтобы он обнял меня и утешил. Но отец Дебби умер чуть больше, чем за год до исчезновения нашей дочки. Я живу со своими родителями и через пару минут выйду к ним в гостиную — они там смотрят по телевизору какую-то программу с субтитрами. Они глухие. Я замерла, вспоминая сцену семилетней давности — сцену, которую я переживала заново все снова и снова. Слишком часто.

Тем субботним утром я приехала в супермаркет, что находился в нескольких милях от Коннектикута, где мы тогда жили. Я взяла с собой Дебби — умненькую счастливую девочку с ярко-синими глазами и прямыми длинными волосами, капельку темнее, чем у блондинок, собранными сзади в хвостик и перехваченными зеленой в клеточку лентой. В моей памяти осталось столько подробностей — но среди них слишком мало о том, что действительно было важно.

В супермаркете толпились обычные покупатели "выходного дня", магазин, как обычно, выглядел вполне безопасным и дружелюбным. Дебби обожала кататься в бакалейной тележке, она показывала мне, что надо купить, и улыбалась всем окружающим. Я уже закончила выбирать покупки и везла полную тележку к кассе, когда вспомнила, что не внесла в список "надо купить" консервированные ананасы.

Странно, что я вообще вспомнила в тот момент про эти ананасы и так внезапно ринулась за ними.

— Деб, милая, — сказала я дочке. — Посиди в тележке и присмотри за нашими покупками. Только не вылезай. Я вернусь через минутку.

Она не возражала.

— Я присмотрю за ними, мамочка, — заверила она меня. Эти самостоятельные трехлетки!

Я быстро прошла несколько рядов и уже тянулась к двум банкам с ананасами, когда со мной заговорила какая-то женщина в темных очках. Позже полиция сказала, что она, вероятно, была из шайки похитителей, и ее задачей было задержать меня. Должно быть, она специально оделась так, чтобы ее было трудно описать. Я не видела ни цвета ее волос — ее голова была обвязана старым шарфом, ни цвета глаз — их скрывали очки. На ней были слаксы — это я запомнила — но в моей памяти не осталось ни их цвета, ни остальной ее одежды. Я обратила внимание, что она казалась робкой и неуверенной — и выглядела как человек, нуждающийся в помощи.

— Простите, мэм, я здесь впервые. Вы не подскажете, где найти горчицу?

Она говорила таким тихим и дрожащим голосом, что я едва ее расслышала. В нем не было никакого особого выговора — "мэм" говорят на Юге или Западе — да где угодно.

Я показала на полки в четырех рядах от меня и взяла свои банки с ананасами. Она продолжала стоять у меня на дороге, словно ошеломленная огромным незнакомым магазином. Мне стало ее жалко. Мне — ее!

— Пойдемте, я покажу вам, — сказала я.

Она потащилась за мной, и я оставила ее глазеть на банки с горчицей, а сама заторопилась обратно к Дебби. Тележка с продуктами была на месте, но моей маленькой дочки уже не было. И больше я ее не видела.

Все остальное сливается в ужасное расплывчатое пятно. Я отчаянно металась по магазину, расспрашивала покупателей и заглядывала в каждый проход. Женщина в темных очках мне больше не попадалась, и я вспомнила о ней намного позже. Менеджер магазина объявила розыск и, в конце концов, вызвала полицию. Никто не запомнил женщину, которая разговаривала со мной, и никто не видел, как Дебби выбралась из тележки. Через кассу все время проходили маленькие дети вместе с мамами, и никто не обратил внимания на Дебби.

К прибытию полиции субботняя толпа уже рассеялась. Ни тогда, ни потом мы так и не нашли ни одного свидетеля. Может, Дебби кто-то позвал, и она не вспомнила моих наставлений, что нельзя разговаривать с незнакомцами. Она была милой и доверчивой девочкой. Единственной уликой, попавшей в наши руки, была затоптанная лента для волос, зеленая в клеточку. Ее принесла в полицию какая-то женщина, она нашла ее на парковке супермаркета. Но ни один человек не заметил, как уносили маленькую девочку. Была суббота, и кричащий ребенок не казался чем-то необычным.

Не было ни записок с требованием выкупа, ни телефонных звонков. Прабабушка Дебби со стороны моей матери все еще благополучно здравствовала, но она жила во Флориде, а мы не были известной фамилией. И это приводило меня к мысли о других, более страшных, причинах похищения. Пугал даже сам факт, что в нем участвовали, по крайней мере, двое. Выходило, что целью похитителей был именно мой ребенок, что за нами следили, выискивая подходящий момент. Но зачем?

Все эти годы я играла в бессмысленную игру "если бы только не", которая ничего не могла изменить, а чувство вины прочно поселилось в моей жизни. Иногда кажется, что выносить эту боль выше твоих сил, но ты все равно продолжаешь нести эту ношу. Проходит время, и, в конце концов, ты свыкаешься с тем, что раньше казалось непереносимым. Мне, в какой-то степени, помогала моя работа.

Из-за глухоты родителей я всегда интересовалась проблемами слабослышащих, и после колледжа пошла преподавать язык жестов, имея в нем большой опыт. Я до сих пор работаю в частной школе для глухих и отдаю свою любовь детям, которые, не будучи моими, все равно нуждаются во мне.

Иногда я фантазировала, как снова выйду замуж и у меня будет дом, муж и свои дети. В этой фантазии была тоска — и жажда. Но с исчезновением Дебби во мне что-то умерло — мужчины это чувствовали, они неловко мялись и старались тихо исчезнуть. Потому новых привязанностей у меня так и не сложилось. Наверное, чувство ужасного, так и не законченного дела до сих пор довлело надо мной и удерживало от возвращения к обычной жизни.

И вот теперь, безо всякого предупреждения, этот телефонный звонок распахнул двери к надежде. И к отчаянию, которое могло затем последовать. Я сомневалась, что смогу пройти через этот йо-йо[1] еще раз.

Я выключила свет и пошла в гостиную, чтобы рассказать родителям о женщине из Виктории, которая позвонила в национальный Центр пропавших и эксплуатируемых детей. Сейчас его номера висят повсюду, в отличие от того времени, когда украли Дебби. Кроме того, недавно в одном журнале вышла статья с обзором типичных мест, откуда похищались дети за последние десять лет. Автор статьи позвонила мне, и я разрешила использовать для печати фотографию Дебби. Вполне возможно, что эта женщина из Британской Колумбии видела ту статью.