Наталья АЛЕКСАНДРОВА - ФАНТАЗИИ ОФИСНОЙ МЫШКИ

Наталья Александрова

Фантазии офисной мышки

Василий Андреевич Самоцветов спустился с крыльца и подошел к бронированному «Мерседесу». Охранник Вадим предупредительно распахнул перед ним заднюю дверцу, помог шефу устроиться на мягком сиденье. Василий Андреевич недовольно фыркнул: что он, старик, чтобы с ним так нянчились?

Впрочем, подумал он тут же, он действительно стал сдавать в последнее время, нужно заняться своим здоровьем. За последний год набрал еще семь килограммов. Скоро не только в машину — в двери дома с трудом будет проходить. Казалось бы, все есть — и бассейн в доме, и персональный тренер, и врач-диетолог, но никак не заставить себя подняться хотя бы на полчаса раньше, чтобы поплавать или позаниматься на тренажерах.

Он вздохнул, откинулся на подушки и прикрыл глаза.

«Мерседес» плавно выкатился к воротам. Стальные створки бесшумно разъехались, и машина стремительно понеслась по ровному асфальтовому покрытию. За пуленепробиваемыми окнами мелькали нарядные коттеджи, загородные дома и таунхаузы, выстроившиеся по сторонам Выборгского шоссе.

Ранним утром пробок на дороге еще не было, и уже через двадцать минут они мчались по проспекту Энгельса. Когда до Светлановской площади оставался всего один квартал, водитель притормозил и повернул руль: проспект был перегорожен временными ограждениями, перед ними стоял знак объезда.

Однако через минуту водителю снова пришлось затормозить: поперек дороги застрял громоздкий мебельный фургон с яркой рекламной надписью на борту. Он то неловко сдавал назад, то немного продвигался вперед, но никак не мог освободить дорогу.

Водитель «Мерседеса» чертыхнулся, прижался к правому краю дороги и скосил глаза на шефа в зеркале заднего вида. Тот обычно очень злился на всякие непредвиденные задержки, но сейчас, похоже, задремал и не заметил остановки. Водителю хотелось опустить окно и высказать тупому шоферу фургона все, что он о нем думает, но это категорически запрещалось правилами безопасности. Поэтому оставалось либо терпеливо ждать, либо разворачиваться и ехать обратно, чтобы найти другой объездной путь.

Мебельный фургон, кажется, наконец сумел развернуться и вот-вот должен был освободить дорогу.

Ни водитель, ни охранник не заметили, что на мостовой под днищем «Мерседеса» сдвинулась крышка люка. Из-под земли высунулась голова в оранжевой строительной каске. Этот человек был вооружен короткой винтовкой необычной формы и прибором, напоминающим медицинский стетоскоп.

Поднеся датчик своего прибора к днищу бронированной машины, человек в каске внимательно прислушался. Он расслышал тяжелое, хриплое дыхание Самоцветова, навел прицел винтовки на источник звука и нажал спуск. Звук был едва слышным — не громче, чем хлопок лопнувшего воздушного шарика. Однако в днище «Мерседеса» появилось небольшое круглое отверстие. Человек в каске нырнул в люк и торопливо задвинул за собой тяжелую чугунную крышку.

Маленькая пуля с заостренным наконечником пронзила металлическое днище и легко, как горячий нож в масло, вошла в рыхлое, дряблое тело Василия Андреевича. Здесь она взорвалась, разбрызгав вокруг несколько миллиграммов сильнодействующего яда.

Самоцветов широко открыл глаза, как будто увидел что-то неожиданное и странное, глубоко вздохнул и затих. Сидевший на переднем сиденье охранник Вадим следил за мебельным фургоном и не сразу обратил внимание на то, что шеф больше не подает признаков жизни.

Я бросила взгляд на электронные часы над дверью и облегченно вздохнула: было еще без семи минут десять, я вовремя успела на работу. Моя непосредственная начальница, директор кредитного отдела Лариса Ивановна, очень не любит опозданий. Она не устраивает опоздавшим сотрудникам выволочку — она просто смотрит своими водянистыми рыбьими глазами, и у провинившегося на целые сутки портится настроение. И потом, она может припомнить опоздание при распределении вознаграждений по результатам работы, так называемых бонусов. А поскольку я фактически единственный кормилец семьи — или кормилица? — то для меня этот бонус — вещь принципиально важная.

Охранник Вася перехватил мой взгляд, подмигнул и ухмыльнулся. Он любит поболтать с персоналом женского пола, особенно любит рассказывать анекдоты, к сожалению, очень бородатые. Вот и сейчас он начинает:

— Прикинь, Женя: торопится мужик на поезд, подбегает к калитке соседа…

И вдруг он замолк, вытянулся, как солдат на плацу, и придал своему лицу выражение служебного рвения.

Я проследила за его взглядом и увидела вошедшего в холл банка мужчину. Крупный такой мужик, довольно плотный, в отлично сшитом костюме и с лысой круглой головой. Вся его фигура излучала уверенность, силу, власть. По-хозяйски оглядевшись вокруг, он как бы мысленно проговорил вслед за персонажем известного рекламного ролика: «Это мой банк!»

Я хотела было шепотом спросить Васю, что это за самоуверенный тип, но вдруг словно онемела. В ушах у меня раздался противный звон, руки затряслись, на лбу выступили капли холодного пота. На меня опять накатил один из моих дурацких приступов. Неужели это из-за наглого бритого мужика?

Кое-как справившись с дурнотой, я проскользнула мимо охранника и скрылась в своем кабинете. Там я села за стол, прикрыла глаза и досчитала до двадцати, чтобы немного успокоиться.

Как ни странно, это помогло, и когда на столе зазвонил телефон, я смогла ответить вполне нормальным голосом.

Звонила Лариса Ивановна.

У нее есть такая манера — обзванивать своих подчиненных за пару минут до начала работы. Якобы у нее уже появились вопросы. На самом деле она проверяет, сидим ли мы на рабочем месте.

Но на этот раз, кажется, она звонила действительно по делу.

— Евгения Николаевна! — произнесла моя начальница голосом сухим, как годовой финансовый отчет. — Вас хочет видеть Илья Артурович. В десять тридцать. Будьте любезны не опаздывать.

Она тут же повесила трубку, а я еще несколько минут сидела, уставившись в рекламный плакат нашего банка на стене и обдумывая полученную информацию. Потому что ее звонок нес в себе не только ту информацию, которую Лариса озвучила.

Во-первых — мы уже давно знаем, что наш банк сливается с более крупной финансовой структурой. Причем, выражаясь языком корпоративного права, происходит не слияние, а поглощение, то есть большой финансовый волк собирается слопать нас, как Красную Шапочку. Или как ее бабушку — если вам так больше нравится. И несколько раз в кулуарах банка произносили имя господина Меликханова, который будет непосредственно представлять в нашем банке этого самого финансового хищника. Кажется, господина Меликханова действительно зовут Ильей Артуровичем. Так вот, если он вызвал меня на десять тридцать — значит, поглощение уже произошло, Красную Шапочку с аппетитом скушали, и у нового шефа даже имеется в нашем офисе собственный кабинет.

Во-вторых — если у него есть кабинет, то наверняка есть и секретарша. Но звонит мне не она, а Лариса. Что это значит?

Это значит, что Лариса и сама напугана, не знает, чего ждать от нового начальника, и хочет предупредить меня, чтобы я была в разговоре с ним предельно бдительна и не вздумала наболтать лишнего. Особенно про свое непосредственное начальство — про нее, Ларису Ивановну, единственную и неповторимую.

Возник и еще один маленький вопрос — я не знала, где находится кабинет Меликханова. Но задать такой вопрос Ларисе нельзя: она обольет меня презрением, намекнет на мою тупость, граничащую с профнепригодностью, и вообще может поставить вопрос о моем увольнении. Действительно, как можно не знать, где находится кабинет главного босса?

Очень даже просто, если еще вчера этого кабинета не было. Как и самого босса.

Время уже подходило к десяти тридцати. Я сложила в папку самые необходимые (на мой взгляд) бумаги, встала из-за стола и выскочила в коридор.

Строго говоря, я не сомневалась, что никакие бумаги мне не понадобятся.

Новый шеф наверняка просто хочет познакомиться с персоналом, а точнее — хочет показать нам, какой он суровый и беспощадный. Серый волк собирается продемонстрировать свои клыки. Но появиться у него без бумаг — это значило бы показать свою несерьезность, легкомысленное отношение к работе. А так — пожалуйста, я ко всему готова, спрашивайте — отвечаем.

Надо только найти, где этот кровожадный корпоративный монстр обосновался.

Спрашивать у Ларисы, как уже сказано, нельзя, поэтому придется сыграть в игру «пойди туда — не знаю куда».

Я напрягла свои извилины и пришла к единственному возможному выводу: Меликханов наверняка занял самый лучший кабинет — кабинет нашего управляющего Антона Степановича. А тот, в свою очередь, потеснил кого-нибудь из своих замов.

Я добежала до лифта, поднялась на четвертый этаж, облюбованный нашим банковским начальством, прошла к кабинету управляющего и убедилась в своей правоте: на двери, поверх старой таблички, была косо укреплена новая, наспех отпечатанная на принтере — «Управляющий филиалом И. А. Меликханов».